Невеста для Мрака

Я остановилась, решив получить от адепта света порцию полагающегося мне по праву почитания. Долго не замечать меня в окружении моей золотящейся плащами стражи было невозможно. Пресвятейшему пришлось ко мне подойти.

– Святой отец, – приветствовала я его. – Это ваши люди? – кивком указала я на суетящихся на помосте мужчин.

– Это жандармы, ваша милость.

– Что они делают?

– Сооружают виселицу.

– Кого и за какие грехи собираются вешать?

– Ведьм, ваше величество.

– Ведьм? – протянула я со всем доступным мне скептицизмом.

– Да, ваше величество.

– По дороге я наткнулась на трёх висельников в лесу. Тоже ведьмы?

– Во Фракптоне вот уже скоро год как творится ведьмовская чехорда. Настоящая бесовская война. Ведьмы творят бесчинства, направленные на то, чтобы разжигать в наших душах борьбу, склоняют нас к кровопролитию и к блуду.

Вот, оказывается, кто виноват в том, что мужчины не могут держать свой член в штанах, а кулаки подальше от чужого носа? А я-то по наивности думала, что они просто козлы и буяны, а они, – поди ж ты! – жертвы бесовской силы.

– Я вижу по вашей улыбке, ваша милость, вы мне не верите? Напрасно. Ведьмы – сильнейшее орудие Слепого Ткача в этом мире. Оружие, которое он использует против людей. Силы одной ведьмы достаточно, чтобы…

– Я знаю силу магии, святой отец. Суть в том, что, даже кто-то может что-то делать, это вовсе не значит, что станет. Улавливаете разницу? Немедленно прекратите этот балаган и развлекайте ваших прихожан как-нибудь иначе.

– А если я не послушаюсь, ваше величество?

Я окинула его уничтожающим взглядом (уничтожение, правда, пока было только морального толка).

– Я бы не советовала поступать столь опрометчиво. Если война начнётся, у вас нет шансов не то, чтобы на победу – на элементарную возможность остаться в живых.

Пресвятейший почти с ненавистью посмотрел на меня:

– Вы мне угрожаете, ваша величество?

– Мне? Угрожать вам?.. Кто вы такой? Один из малых сих? По доброте душевной я всего лишь даю вам совет, пресвятейший. А уж воспользоваться им или нет, дело ваше. Но сегодня я не позволю больше никого вешать. Закрывайте вашу охоту на ведьм, или я велю это сделать моей охране.

Сверкая глазами, Пресвятейший всё-таки был вынужден изображать почтение.

– Да, моя королева.

Не успела я сделать и несколько шагов как из толпы мне навстречу шагнула Марайя Фатая.

– Это было великолепно! –с сияющей улыбкой сообщила она. – Как вы поставили на место нашего святошу! В этих краях Слуги Света давно не знают укорота.

– Им пришло время с ним познакомиться. Марайя, – обернулась я к молодой женщине, – Сделайте мне одолжение? Я хотела бы поближе познакомиться с городом. Составьте компанию?

– С радостью, ваше величество.

Я сделала знак охране отстать от нас на несколько шагов.

– Вы хорошо устроились на новом месте? Всем довольны, ваше величество? Если будете в чем-либо испытывать недостаток, мы с мужем с радостью окажем любое содействие, – сказала Марайя. – В этом краю сложно выжить. То и дело идёт война. Без верных людей никуда. Даже магам. Даже таким, как ваша милость, – вскинула она на меня выразительные глаза. – Вы ведь учились в эдонийской академии магии, ваше величество?

– Училась. Но как маг лавров сыскать не успела. Меня выдали замуж и стала я величеством.

– Меня тоже, – вздохнула Марайя. – Правда, величия мне это не добавило, – с грустью закончила она.

– Давно вы замужем?

– Пять лет. С одной стороны, это немного, с другой – целая вечность.

Мы проходили мимо мрачного двухэтажного дома, крытого почерневшей от времени, успевшей обрасти мхом, черепицей. Из него раздался протяжный, дикий, пронзительный женский крик, заставивший нас с Мараей содрогнуться.

– Кто там так кричит? – шёпотом спросила я.

– Это больница. Не волнуйтесь, ваше величество, – поспешила успокоить меня спутница. – Кричит, наверное, роженица. Можем войти, если хотите. Убедитесь сами, что всё в порядке.

Марайя распахнула передо мной дверь.

Сдавленные крики, похожие на всхлипы раненного животного то и дело повторялись, пока я шла вслед за ней по коридору, заставленному кроватями (охрана, разумеется, осталась за дверью).

Вскоре мы могли лицезреть девушку в холщовой рубашке, корчащуюся в схватках.

– Всё хорошо, ты справишься, – успокаивала страдалицу другая, темноволосая девушка.

– Не могу! – мотала бедняжка головой. – Не могу! Он слишком большой.

– Конечно, сможешь, – уверено заявила темноволосая. – Я принимала детей и крупнее.

У акушерки был лицо сердечком и блестящие карие глаза. Миловидная. Хотя для такой работы, наверное, слишком молодая?

– Расслабься, смотри на меня, – зазвучал уверенный голос темноволосой девушки. – А теперь – тужься. Тужься как можно сильнее.

Я не хотела смотреть на это. Не хотела. Но меня словно парализовало.

Эта картина застыла перед моими глазами. Женщина, мечущаяся словно в агонии по кровати, кровь, стекающая по её бёдрам. Прилипшие к измученному, осунувшемуся личику, волосы.

– Уже почти… Ещё! Умница! – звучал одобряющий, мягкий голос.

Ребёнок плавно, как на салазках, скользнул в руки акушерки, и та ловко его подхватила – окровавленный, осклизлый комок плоти, отчаянно визжащий.

Я почувствовала дурноту и была вынуждена опереться на руку Марайи:

– Ваше Величество, вам нехорошо? – встревожилась она. – Ваша величество!

Меня усадили на табурет и дали выпить какое-то зелье, от которого голова сразу же прояснилась.

Я одобряюще улыбнулась, встретив встревоженный взгляд Марайи.

– Как непристойно начинается человеческая жизнь. И в то же время так естественно… лучше заранее знать, какой ценой она достаётся. Это акушерка… её лицо мне кажется знакомы? Она опытная?

– На её счету нет ни одной смерти матери или ребёнка, ваше величество.