Невеста для пилигрима

— А то и говорят, мастер Бернт, что это не собаки вовсе, — Элма перешла на шепот, хотя они были вдвоем на кухне.

— Тильда, жена стражника, который нашел бедолагу, говорит, у него вся шея была перерезана, вот прямо вся, — и Элма для убедительности провела себе ладонью по горлу.

— И кто же это, неизвестно еще?

— Никто не всполошился вроде, что человек пропал. Хотя, наверно, мужчина приметный был. Муж Тильды сказывал, что волосы у него рыжие, у покойника, значит, этого.

Иохим замолчал. Новость была неприятной, конечно. Надо будет расспросить еще у городских стражников, был там у Бернта свой человек, регулярно получавший от него несколько золотых в месяц.

Гильдии всегда ювелиров важно вовремя узнать, не появилась ли в городе какая новая шайка, не ограбили ли богатого человека, прихватив его драгоценности.

Ни в коем случае честному ювелиру нельзя покупать краденое золото у воров, — так учил его когда-то Ахан Тиш.

Репутация в замкнутом мире ювелиров значила очень много, и под честное слово уважаемому человеку могли дать крупный займ даже в другом городе на побережье.

Но если кто-то по глупости или жадности переступал через законы честной гильдии, то навсегда перед таким закрывались все двери, и никто не хотел уже вести с ним дела. Не помогал даже переезд на новое место, искусные ювелиры наслышаны друг про друга, даже живя на разных берегах Дымного моря…

1 — Умарта — небольшое королевство на побережье Дымного моря

2 — Алтуэзия — герцогство неподалеку от Шимарута. О некоторых событиях в Алтуэзии рассказывается в моем романе «Чужая невеста для сына герцога»

Глава 3

Виола Бернт улыбалась с самого утра, ей хотелось петь, летать, как чайка над морем, обнять целый мир, ее переполняла радость, и хотелось, чтобы все были так же счастливы, как она.

Завтра Лейнар Эрдорт официально назовет ее своей невестой, а уже через месяц она станет его женой. Ей нравилось, как будет звучать ее имя — Виола Эрдорт.

Девушка подошла к зеркалу. Лейнар говорит, что она красавица, да и от подруг не раз слышала завистливые слова.

Интересно, какой ее видит жених?

Виола подошла к большому зеркалу, откуда смотрела на нее девушка лет двадцати. Она придирчиво разглядывала себя, словно впервые видела.

Волосы цвета меди, волнами струящиеся до бедер. Яркие голубые глаза, которые Лейнар часто сравнивал с бирюзой. Он умел говорить красиво и так, что ему сразу хотелось поверить.

Брови и ресницы цвета скорлупы спелого каштана. Свои губы она считала полными, но Лейнар говорил, что они напоминают сердечко и созданы для поцелуев.

Она вздохнула. Пока жених не позволял себе никаких вольностей, разве что целовал ее ладони, но и от этой простой ласки у нее начинало бешено биться сердце, особенно когда Эрдорт глядел на нее сверху вниз своими выразительными темными глазами.

Лейнар приехал в Шимарут два месяца назад к своей двоюродной тетке поправить здоровье на морском побережье. Он увидел Виолу, выходящую из ювелирной лавки Бернта, и был поражен ее красотой.

Ему не составило труда узнать, кто такая прекрасная незнакомка, и уже вечером он прислал к ее дому корзину желтых роз, а на следующий день заговорил с ней, якобы случайно встретив на улице.

Теперь желтые розы были любимыми цветами Виолы.

Виола была невысокого роста, но изящной и грациозной.

Элма как-то сказал, что с такими тонкими и изящными пальчиками ей надо было бы родиться принцессой. Девушка не поняла, и тогда, вздохнув, Элма показала свою руку, растопырив для наглядности короткие толстые пальцы.

— Я-то родилась крестьянкой, мне на роду было предназначено коров доить да грядки полоть. А тебе, ласточка моя, с такими пальцами только колечки носить да прислугой в собственном замке распоряжаться.

Завтра на ее палец Лейнар наденет помолвочное кольцо, а затем отец назначит дату свадьбы…

Вошедшая служанка стала укладывать ей волосы. Виола и сама могла заплести красивую косу, но сегодня решила пойти в город с изящной высокой прической.

— Госпожа, никак не могу ваш гребень найти, — пожаловалась служанка. — Ладно, возьму деревянный, — и она стала аккуратно расчесывать волосы девушки.

Затем девушка помогла зашнуровать Виоле лиф зеленого бархатного платья с изящной вышивкой на рукавах в виде фиалок.

Ее мать любила эти неприхотливые цветы и даже имя ей сама выбрала, напоминающее цветок.

— Светлого дня, Элма! — поприветствовала Виола экономку, спустившись из своей комнаты.

Сколько она себя помнила, Элма всегда жила в их семье. Она любила эту полноватую женщину как мать, которую почти не помнила.

— Здравствуй, птичка моя. Мастер Бернт велел, чтобы ты никуда не выходила без Майса. Он уже ждет тебя во дворе.

Виола кивнула. Майс производил на незнакомых людей ошибочное впечатление недалекого сонного верзилы, но она знала, что парень ловок и проворен. Преданный их семье, он мог быть и жестоким.

Недавно они с Элмой отправилась на городской рынок и увидели, как неприметный мужичок выхватил кошелек у зазевавшейся толстой крестьянки, стоявшей возле телеги с овощами, и пустился наутек, лавируя между повозками и прилавками.

Толстуха заголосила, а Майс моментально догнал вора. Тот было выхватил нож, но не успел им воспользоваться. Мужик истошно заорал, держась за переломанную руку, повисшую плетью.

Майс сдал его подоспевшим стражникам и невозмутимо зашагал к остолбеневшим Виоле и Элме…

Выйдя во двор, девушка издали заметила долговязую фигуру Майса.

— Светлого дня, госпожа, —поздоровался он. — Поджидаю вас по приказу мастера Иохима.

— И тебе светлого дня, Майс. Хочу посетить храм Кайниэль.

Светлая богиня Кайниэль, почитаемая и в соседней Алтуэзии, покровительствовала семьям, посылала женщинам здоровых детей, а землям дарила плодородие, богатые урожаи и тучные стада.

Кухарка Фрида говорила даже, что Кайниэль может наказывать неверных мужей, и ходила в храм жаловаться светлой богине, когда ее благоверный зачастил к смазливой соседке.