Невеста для пилигрима

Видимо, слова Имельды Треос тоже задели его.

— А эти серьги с сапфиром, на одну огранку камней у меня ушел целый месяц, — Андреас, не унимаясь, покачал головой.

Виола знала, что огранка драгоценного камня очень сложное и кропотливое дело. Одно неверное движение, и на грани может появиться скол или трещина, которые существенно снижают ценность, а то и просто портят его.

— И вот что странно, госпожа Виола. Эти родственницы маркиза в последнее время почти каждый день заходят к нам в лавку, посмотрят, покрутятся минутку и уйдут. И только сегодня решили что-то примерить, — Андреас снова покраснел.

В этот момент она поняла, что девицы зашли в лавку посмотреть не на серьги, а именно на нее.

И еще одна мысль пронзила Виолу.

Подмастерье Андреас давно и безнадежно влюблен в нее.

— Папа, я видела сегодня очень красивые серьги в лавке одного ювелира, не помню точно, кажется, его фамилия Бернт, — Имельда выбрала, по ее мнению, самый удачный момент для разговора с отцом.

Семейный обед закончился, и маркиз Треос, выпив традиционный бокал крепкого красного вина, удалился в свой кабинет.

Имельда просительно улыбнулась. Она знала, что обычно отец потакает единственной дочери.

Но маркиз нахмурился.

— Имельда, вы с матерью стали очень расточительны. Мои дела идут сейчас не так хорошо, как бы мне того хотелось. Надеюсь, ты не забыла, что я совсем недавно выдал тебе немалую сумму на карманные расходы на полгода вперед. Ты вполне можешь купить себе несколько пар сережек из этих денег. Тем более, у тебя уже немало украшений.

— Папа, но это особенные серьги. Квадратные сапфиры с алмазами…

— Имельда, поговори с матерью, возможно, она добавит тебе немного, а сейчас мне некогда, — отец демонстративно разложил на столе лист бумаги и обмакнул перо в чернильницу.

— И кстати, вы с матерью опять устраиваете завтра прием, не предупредив меня. Мне порядком надоело кормить толпу дармоедов, — маркиз все же отложил перо в сторону и поднялся из-за дубового стола, украшенного красивой резьбой.

— Завтра придет не толпа, папа, а приглашено всего человек тридцать. Легкий ужин, музицирование…Приглашены баронесса Тейер с семьей, господин Лейнар Эрдорт, вдова Рамиш… — начала перечислять Имельда

— Ну, Эрдорта, положим, завтра точно не будет, — перебил ее отец.

— Почему?

— Насколько мне известно, завтра у него состоится помолвка с дочерью того самого ювелира, серьги которого тебе так понравились.

— Значит, это не слухи? — спросила Имельда.

— Конечно, нет. Жаль, перспективный молодой человек, с приятной наружностью, к тому же сын графа, и решил жениться на дочери ювелира. Не думаю, что граф Эрдорт придет в восторг от такого выбора сына, пусть и младшего…

Хотя этот Бернт — глава гильдии ювелиров Шимарута, думаю, он дает за дочерью большое приданое, а золото перевешивает многие недостатки у любой невесты, — продолжал рассуждать маркиз Треос.

Имельда, поклонившись, вышла из кабинета отца. Маркиз даже не заметил, что глаза дочери полны слез…

— Как ты думаешь, Кларина, эта дочь ювелира красивая? — спросила Имельда у кузины.

— Что ты, она обычная простушка, — кузина торопливо дожевала миндальное пирожное и сразу же потянулась за следующим.

Имельда поморщилась. Вообще-то, Кларина была даже не кузиной, а бедной очень дальней родственницей.

Никто из окружающих не подозревал, что дядя Кларины сидел в долговой тюрьме в Алтуэзии, но в свое время он оказал какую-то важную услугу для маркиза, и поэтому девушка жила теперь в семье Треосов.

— Ей и вправду далеко до тебя, — Кларина для убедительности закивала головой. Крошки миндального пирожного прилипли к ее нижней губе и посыпались на платье персикового цвета. Раньше в нем ходила Имельда, но его перешили для коренастой Кларины, распустив все вытачки.

— Без денег ее отца на нее никто не посмотрел бы. Господин Эрдорт, наверно, сильно нуждается в деньгах, раз решился на брак с простолюдинкой. Ведь он сын графа, а она всего лишь дочка ювелира. Хотя, наверно, не так уж и плохо иметь отца ювелира, можно каждый день носить новые украшения, — Кларина не умолкала.

Ее писклявый голос сегодня особенно действовал на нервы Имельде.

— Пойду лягу спать, что-то голова разболелась, — она поднялась из-за стола.

— Но ведь еще совсем рано, — растерянно сказала Кларина. — Впрочем, конечно, тебе надо отдохнуть. Имельда, дорогая, можно я тогда возьму с собой в комнату тарелку с оставшимися пирожными?

— Бери, конечно, — равнодушно сказала Имельда.

Ее раздражало сегодня все: заискивание недалекой Кларины, отказ отца выдать деньги для покупки сережек, которые на самом деле ей очень понравились.

Но еще больше Имельду злило то, что Виола Бернт оказалась гораздо красивее, чем можно было подумать. Трудно было признать, но Лейнар Эрдорт действительно мог увлечься этой девицей не только из-за золота ее папаши.

Лейнар…Она вздохнула, пробуя на вкус мелодичное имя. Так звучит серебряный колокольчик или журчит горный ручеек…

Этот красавчик сразу же понравился ей, как только она увидела его два месяца назад на одном из балов. Высокий, обходительный, такой серьезный, Эрдорт сразу же вызвал интерес у молодых девушек ее круга и особенно их родителей.

Его наперебой приглашали во все дома, интересовались дальнейшими планами. Эрдорт кратко объяснял, что приехал в прекрасный Шимарут, чтобы поправить здоровье на морском побережье, а осенью вернется в Алтуэзию, где продолжит службу в качестве помощника городского судьи.

Даже ее сварливая мать, которая вечно критиковала потенциальных женихов, была вынуждена признать, что Эрдорт неплохая партия. Правда, маркиза Треос тогда добавила, что, будь Лейнар старшим сыном графа, то ему вообще цены бы не было…

Имельда была умна, она не стала хихикать при виде Эрдорта, ронять веер и томно хлопать глазками, как окружающие ее девицы. Девушка решила привлечь внимание сына графа серьезными разговорами, расспросами о политике и законах Алтуэзии, и Лейнар с воодушевлением рассказывал ей о судебных тяжбах, в которых участвовал.