Невеста для Поваренка

– Давай сюда клетку, - обреченно приказал капитан.

Матрос Ян метнулся в кают-компанию и вернулся с жертвенной крысой. Клетка полетела в воду, и несчастный грызун заметался в попытках спастись. Примерно также метался разум капитана в отчаянных попытках найти способ спасения, которого не было. Поварёнок пришел за своим… Отдать ему карту? Уничтожить ее? Ветра нет, а значит, нет и надежды…

Антон развернул княжну к себе, не сводя взора с приближающегося барка.

– Это он? Поварёнок?
– спросила Юля, заглядывая в лицо юноши.

– Да…

Почему проклятое колдовство настигло его даже посреди моря? И почему из-за него должна погибнуть княжна? Страшно погибнуть, а может и вовсе превратиться в нечто нечеловеческое… Антон вытащил кинжал и сжал его рукоять. Он не отдаст ее на поругание крысиному колдуну. Он должен это сделать… Его сердце останавливалось при виде испуганной прозелени глаз и дрожащих в тщетной молитве губ. Пусть лучше она умрет от его руки, чем станет игрушкой Поварёнка. Но Антон все малодушно мешкал и мешкал… Юля нашарила у него на груди цепочку со святым символом и крепко сжала оберег в ладони. Она молилась Единому и всем заступникам, как будто это могло помочь. Юноша горько улыбнулся и решился. Хотя бы перед лицом смерти он осмелится признаться и поцеловать ее, а уж потом… Он привлек девушку ближе и шепнул, обрывая ее на полуслове:

– Я люблю тебя, - и коснулся нежных губ.

Антон ожидал пощечины, гневно сомкнутого рта, попыток освободиться, чего угодно, но только не того, что княжна продолжит упрямо шептать молитву. Опьяненный этим тихим согласием, он ловил слова с мягких теплых губ, пока хватало дыхания. А когда оно закончилось, он оборвал поцелуй и отважился взглянуть ей в глаза, страшась презрения в них больше, чем темнеющего на горизонте барка. Но в зеленых глазах плескалась смесь испуга, удивления и надежды. Не сводя с него взора, Юля судорожно глотнула воздух, чтобы закончить молитву:

– … Боже Единый, спаси и сохрани нас…

И вздрогнула от глухого трепета парусов, которые вдруг наполнились ветром. Казалось, он пришел из ниоткуда и дул в никуда. Корабль накренился под натиском взметнувшихся волн, а юноша разжал руку и выпустил кинжал…

– Кысей был прав… - выдохнула княжна, счастливо улыбаясь.
– Надо просто верить, и Единый обязательно услышит твою молитву…

На корабле все пришло в лихорадочное движение, причиненное вновь обретенной надеждой. Капитан быстро отдал приказы разворачивать парус и ловить полный ветер, неважно, куда он дует. Главное - оторваться от черного силуэта корабля, который и вправду чем-то напоминал крысиный.

Тихая гладь раскололась волнением. Морские валы были беспорядочны, они прыгали, бились, взметались к самым облакам. Шхуну вдруг начало разворачивать. У капитана упало сердце. Страшная догадка поразила его. Необычный штиль доселе был всего лишь затишьем в сердце урагана. И теперь их выкидывало из этого островка спокойствия, унося от проклятого Поварёнка навстречу новым испытаниям. Но уж лучше погибнуть в шторме, чем попасть в бездну крысиного колдовства.

– Это ураган!
– крикнул он.
– Держать парус!

Концы мачт осветились бледно-голубым ореолом, лениво стекающим на палубу. Огни святого Луки всегда предвещали грозу, однако считались добрым предзнаменованием. Капитан никогда особенно не верил в милость Единого, однако сейчас ему оставалось полагаться только на нее. Шерсть кошки встала дыбом, и Кинтаро крикнул Анджею, который силком тащил свою красотку прочь с палубы и подальше от опасно опрокидываемых на корабль волн:

– Забери Ириску! Запри ее, она боится грозы! Дылда, не стой! Помоги с канатами! Педро, прочь с марса! Ян, давай за брамсель!

Не ожидавшая такой наглости, Ирису зашипела и попыталась когтями вцепиться в палубу, но ее грубо схватили за ошейник и потащили. Вместе с ней за шкирку тащили и человеческую самку, которая тоже упиралась, но ее ногти были не в пример кошачьим слабыми и бесполезными. Ирису исхитрилась цапнуть смельчака за запястье, но он не обратил на это внимания, втолкнув обеих в каюту и защелкнув замок. В комнате воняло крысиным духом. Отдаленные раскаты грома, слышимые только чуткими кошачьими ушами, беспокоили Ирису, а кожу неприятно раздражали злые уколы грозовых искр, запутавшихся в шерсти. Кошка была напугана и не находила себе места, а потому лишь зашипела и забила хвостом, когда девчонка вдруг обхватила ее за шею и начала гладить.

Гордая степная красавица признавала только одного хозяина - капитана корабля, милостиво принимая от него редкую ласку. Никто другой не осмеливался приближаться к степному каракалу и гладить рыжую шерсть. Кошка выпустила когти и оскалила зубы, уже готовая вцепиться нахалке в лицо, но человеческие поглаживания снимали грозовые покалывания с загривка и кисточек. А еще Ирису с удивлением обнаружила, что девчонка значительно теплее хозяина, поэтому мягко впилась когтями той в колено, сбивая с ног. Девушка охнула и уселась на кровать, но поводок не отпустила, только всхлипнула и притянула к себе кошку, чмокнув ее в холодный нос. Глухой рык перешел в утробное урчание, слегка недовольное из-за такой бесцеремонности, но… Капитан редко баловал лаской свою любимицу, а сейчас Ирису гладили, чесали за ухом и под горлышком, не гнали с кровати и искали в ней утешение… Кошка заурчала, развалилась на постели и принялась мять лапами теплое колено…

Кто пережил безумный гнев моря, тот знает, что одно лишь может спасти корабль и команду: если капитан железной рукой держит руль, твердо следуя выбранному пути. Кинтаро упрямо подставлял левый бок шхуны ураганным порывам ветра, зная слабость “Маковея”. Первые три волны, обрушившиеся на корабль, заставили его опасно накрениться и лечь в дрейф. Вода хлынула на палубу, унося жалкую добычу из остатков снастей и непривязанного груза. Еще один удар - и сломалась грот-мачта, сметая в ревущий океан хрупкие фигурки матросов. Прощай, Ян… Прощай, Клод…

В этот момент шхуна легла на правый борт, и вдруг море выплюнуло ее, словно вкусив горечи человеческого отчаяния. Капитан мог бы поклясться, что несколько минут корабль парил в воздухе, чуть касаясь острых гребней волн. Ударивший ветер был в стократ сильнее всего, что доводилось видеть Кинтаро. Он был похож на миллиарды тонн песка, обрушившегося на людей и океан, волны которого мгновенно оказались придавлены. Громовые раскаты грома звучали хохотом морского демона, заполучившего беспомощную игрушку. Паруса были сорваны, и корабль летел по дрожащей морской глади…

… А потом все стихло. Едва живых людей окутала жемчужная мгла, заволакивающая зрение, пеленой укрывающая море и пронизанная слабым сиянием зимнего солнца. Гроза закончилась, ураган прошел стороной. Но беды только начинались, ибо шхуна оказалась в ужасном состоянии, а команда лишилась еще двоих. Корабль медленно дрейфовал по безмятежному морю, неумолимо оседая на волнах.

Капитан собрал выживших на палубе. Сейчас главное было устранить течь, потом можно будет заняться парусами и мачтой. Сальва был хмур и немногословен, как обычно, но рук не опускал. Из боцмана выветрилась пьяная дурь, он принял на себя командование матросами. А Кинтаро предстояло самое тяжелое - установить их местоположение и проложить новый курс. И плевать на Цветочка… Он зайдет в любой порт, даже если там его будет ждать виселица. Что угодно, только не Поварёнок. А его карта… Демон!