Невеста Христова

– Не уверен, что Волков на них быстро выйдет. Номера машины камера наблюдения не отразила. А по лицам, батя, сам знаешь, можно искать долго.

Грыжин не ответил, поднялся, пошел к двери, открыл ее и крикнул:

– Варя, скоро ты? Мы же как-никак с работы… – И вернулся за стол: – Ты говорил, что бухгалтерша на кладбище машину видела. Лимузином называла. Может, опознает…

– Все может быть…

– Уже пьете?! Не терпится нализаться… Праздник-то завтра. – Варя внесла поднос с холодцом, винегретом и нарезанным лимоном.

– Мы не пьем, мы, Варя, беседуем. А беседа двух русских мужиков на сухую не идет. А за лимончик спасибо. Умница.

– Ладно, уж, не подлизывайся. – Смягчилась домработница: – Вы потом на кухню зайдите, горячего налью. На сухомятке жить негоже.

– Спасибо, тетя Варя, от вашего супчика никогда не откажусь… – Подмазал домработницу Ерожин. Он не кривил душой. Супы Варя готовила отменно.

Грыжин проводил Варю взглядом до дверей и, как только она вышла, быстро разлил коньяк:

– Давай теперь под закусочку.

Петр хотел, было отказаться, но раздумал и чокнулся с генералом:

– Змий ты, батя, искуситель.

– Да, так вот о машине. Как она называется?

– Ты про модель? – Уточнил Ерожин.

– Да-да, про модель…

– Крайслер это. Дорогая машинка.

– И думаешь, их в Москве так уж и много?

– Не очень. Но несколько десятков может быть.

– Несколько десятков, а цвет? Все серые?

– Нет, наверное.

– Значит, уже искать легче. Ты винегрет пробуй. Варя плохого не принесет…

Ерожин послушно ковырнул винегрет вилкой:

– Надо в Гжель ехать, Сергея искать. Не думаю, что это большой город. Там все друг друга знают. А жених погибшей Крестовой может сразу следствие сильно подвинуть.

– Тебе, Петро, туда ехать не нужно. Глеба пошли. Он парень деревенский, с народом общий язык легче найдет.

– Неплохая мысль. – Согласился Петр: – Пускай сразу после праздников и пилит.

– Нет, дай день работягам отойти. Седьмого все упьются, восьмого опохмелятся, а девятого в самый раз. Народ еще расслабленный, работать не хочет, а потрепаться рады.

– Под каким видом его посылать?

Грыжин разлил снова и поднял рюмку:

– Давай, Петро, после праздников посидим в офисе и решим, как да чего. А сегодня и завтра будем отдыхать. Ты и так забегался. – Грыжин выпил, отследил, когда выпьет Ерожин, закусил лимоном и, поморщившись, напомнил:

– Ты насчет завтра не ответил. Поедите с Надей ко мне на дачу? Ты уж уважь старика.

– Надя хотела Шуру и Алексея к нам пригласить. Неудобно ей отказывать.

– Можно и их прихватить, да в твою машину все не поместятся.

– У Ростоцкого микроавтобус. Туда десять человек запихнуть можно.

– Тогда, Петро, нет вопросов. Алексей родной отец Нади, а Надя мне за дочку. Соберемся родней на генеральской даче, как в день Великой Октябрьской Революции и полагается… Посидим, выпьем, закусим, песни наши споем, а к вечеру баньку… – Размечтался Грыжин, не забывая при этом наполнить рюмки. Ерожин больше не противился. Он решил ехать домой на такси.

* * *

7 ноября 2004 года

По Тверской шли пожилые люди с красными флагами. Несмотря на праздник, который они считали своим, лица большинства демонстрантов оставались строги. Лишь в одной из колонн старушка, надевшая по случаю торжества все имеющиеся у нее награды, пела неприличные частушки. В них она клеймила новые порядки и новую власть. По раскрасневшемуся лицу пожилой женщины было заметно, что она успела отметить праздник традиционным русским способом. Молодые гуляки, что шли навстречу колоннам, и видимо, вовсе не разделяли марксистских убеждений марширующих, указывали на старушку пальцами и выдавали непристойные шутки в ее адрес. Но женщину это вовсе не смущало. Она пережила на своем веку столько нужды, горя и издевательств, что детям демократии трудно было в этот список что-нибудь добавить.

Колонны двигались нескончаемым потоком. Коле Маслову надоело пережидать демонстрантов. Он обернулся к молоденькому лейтенанту дорожной службы, что сидел за рулем:

– Давай, Саша, хоть по бульварам прокатимся. Отсюда, даже если и поступит сигнал, час будем выбираться.

– Солдат спит, служба идет. – Улыбнулся Саша, но завел машину, и они кое-как развернулись.

Помимо водителя Саши и майора Маслова в салоне, на заднем сидении, крепко спал капитан дорожник Вахрамеев. Понимая, что присутствие майора из другого ведомства резко снижает шансы на заработок в виде мзды с нарушителей, Вахрамеев решил использовать дежурство для отдыха.

– Завидуете, товарищ майор? – Ехидно спросил водитель у Николая Маслова, кивнув на спящего капитана.

– Что за радость дрыхнуть в машине? Вот если бы в своей кроватке, да еще в семейных объятиях. – Мечтательно произнес Маслов.

Майор не предполагал в праздники работать. Но вчера вечером, когда он уже сдал табельное оружие и, ничего не подозревая, отправился к выходу, его остановил дежурный: «Товарищ майор, подполковник Волков просил вас срочно подняться в отдел». Маслов вернулся и постучал в дверь кабинета начальника. «Завтра придется всем поработать, Коля», – без лишних слов сообщил Тимофей Николаевич. Оказывается, подполковник договорился о совместной акции с дорожной службой – организовать в праздники поиск Крайслера. Того самого Крайслера, на котором увезли от аэропорта профессора Коха.

С начальством не поспоришь. И сегодня, седьмого ноября, все сотрудники отдела по раскрытию убийств, включая Волкова, вышли на работу. Тимофей Николаевич остался в кабинете, остальные расселись по патрульным машинам ДПС. Маслову достался центр и Бульварное кольцо, Вязов дежурил в такой же машине на Кутузовском Проспекте. Первый сигнал поступил в тринадцать десять. На место выехал Дима, поскольку он оказался ближе. Серый Крайслер с дипломатическими номерами задержали при выезде из города, на Рублевском шоссе. Задержали под благовидным предлогом, поскольку останавливать подобные машины инспектора права не имели. Вязов тут же понял, что задержали лимузин напрасно. Крайслер принадлежал советнику канадского посольства, Дипломат с супругой направлялись отдыхать в Борвиху. За рулем сидел наш соотечественник. Водитель состоял на учете в УПДК. Управление по обслуживанию дипломатического корпуса случайных людей при себе не держало. И внешне ни на одного из молодых людей, запечатленных на видеопленке, шофер не походил. Не говоря уже о самих канадцах, семейной паре далеко не первой молодости.

С тех пор прошло два часа, и больше сигналов не поступало. Они проехали детище Лужкова, Храм Христа Спасителя, поднялись по Остоженке, и Саша притормозил:

– Дальше нельзя. Кончается мой участок. Здесь постоим, товарищ майор, или назад двинем?

Николай посмотрел в окно. Они остановились на Крымской площади, под мостом эстакады через Садовое кольцо:

– Постоим. – Согласился майор.

– Где мы, есть, мужики? – На заднем сидении проснулся Вахрамеев и, хлопая белесыми ресницами, пытался понять, где он и что происходит вокруг.