Невеста из империи Зла

— На-ухо-доносор, — сказал кто-то насмешливо.

Кличка тут же прилепилась и поволочилась за Мишей, как ядро за каторжником.

Кажется, за это время он постарел лет на десять: ходил ссутулившись, на лекциях сидел особняком.

В душе его все смешалось. Он попеременно винил в случившемся то Седых, то Алекса, то себя. Но больше всего — кагэбэшников.

Зачем его подставили? Зачем дали понять Марике, что именно он доносил на них с Алексом? Ответ напрашивался совершенно тривиальный: по разгильдяйству. Кто-то что-то не просчитал, ну и брякнул, не подумавши. В КГБ ведь тоже работают не ангелы небесные.

Но самое худшее заключалось в том, что Миша потерял Лену. Все эти дни ее не было на лекциях (она плохо себя чувствовала), но он не звонил и не заходил к ней. Миша просто не представлял, как будет жить после того, как она брезгливо пошлет его к черту.

Но все сложилось совсем не так, как он ожидал.

Лена появилась на первой паре с небольшим опозданием — препод уже начал проверять список присутствующих. Все глаза устремились на нее: однокурсники ждали ее решения.

Марика знаком пригласила Лену сесть рядом с ней. Ожидая неминуемой катастрофы, Миша опустил голову.

И тут случилось небывалое. Лена прошла мимо подруги и села вместе с ним.

— Привет, — прошептала она, стараясь не смотреть по сторонам. — Ты куда пропал? Я ведь волновалась!

Все полтора часа Лена упорно делала вид, что ничего особого не произошло: она внимательно слушала преподавателя, записывала его речь в тетрадку и, не читая, складывала в сумку записки от однокурсников, которые желали получить объяснение.

Не совладав с собой, Мишка коснулся под партой Лениной ладони и так и не отпускал ее до конца лекции.

Марика подошла к Лене на перемене:

— Пойдем, дело есть.

Та оглянулась на Степанова:

— Я сейчас.

Марика затащила ее в женский туалет.

— Почему ты с ним?! — чуть ли не закричала она. — Он же предатель! Он всех нас закладывал!

— И что ты хочешь, чтобы он теперь сделал? Повесился? — тихо отозвалась Лена. — Ты и так наказала его хуже некуда.

Марика никак не ожидала, что подруга станет на защиту иуды.

— Он что же, отнекивался? Сказал, что ничего такого не было?

— Нет. Он сказал, что еще с сентября начал писать рапорты в первый отдел.

— И ты так спокойно об этом говоришь?!

Лена сглотнула, пытаясь подавить в себе слезы:

— Ты ведь наказываешь не только его: ты наказываешь еще и меня! Я люблю Мишку, понимаешь? Точно так же, как ты любишь Алекса! И я не брошу его в беде!

Марика чуть не задохнулась от возмущения:

— Беда — это у нас! Каждое наше слово занесено в наши личные дела, и теперь нам в любой момент могут припомнить какой-нибудь анекдот, рассказанный на кухне! А виноват в этом твой драгоценный Степанов!

Лена стояла, потупив взгляд:

— Иногда надо просто прощать. Доброта — она выше справедливости.

— Доброта?! Вчера ко мне участковый приходил! Орал, что Алекс не имеет права ночевать у меня, так как он тут не прописан! Что еще раз, и его арестуют за нарушение паспортного режима! У меня Светка весь вечер проплакала!

Марика думала, что Лена начнет оправдываться, защищая своего ненаглядного Мишеньку, но вместо этого она вдруг кинулась к ней в объятия:

— Прости! Прости! Но я так люблю и тебя, и его… Не отбирайте у меня друг друга!

Возмущение, желание вступить с кем-то в бой и в тот же самый момент чувство полной беспомощности переполняли Алекса. Не то чтобы он и Марика кому-то мешали. Нет! Их обкладывали флажками только потому, что они были «волками», теми, кого люди не собирались терпеть рядом с собой.

Марике досталось по полной программе: сначала вызов на Лубянку, потом явление участкового, ссора с сестрой, предательство друга... Сам-то Алекс не чувствовал особой привязанности к Степанову — они были просто соседями. А для Марики Миша был товарищем, пусть не самым близким, но все-таки.

После визита участкового милиционера Алекс уже не решался приходить к ней. Целыми днями они бродили по заснеженному городу: переполненное метро было единственным местом, где они могли прижаться друг другу, а темнота кинотеатров давала им возможность целоваться.

— А что, если нам снять квартиру? — пытался найти выход Алекс. — Ведь наверняка это можно сделать!

Они сходили в соответствующее бюро, но там сказали, что очередь на съем квартиры занята на шесть месяцев вперед.

— Ищите по знакомым, — посоветовала Марике какая-то женщина.

А как будешь искать, если знакомым самим не хватает жилплощади и все живут друг у друга на головах?

И каждый день повторялось одно и то же: Алекс провожал Марику до угла ее дома, они стояли на морозе, тряслись, как бездомные собачонки, и все никак не могли расстаться.

— Ну, иди, иди… — шептала Марика. А сама не отпускала его руки.

Алекс соглашался, кивал и тоже тянул до последнего.

Пока Марика была рядом, он мог быть более-менее спокоен за нее. Когда она уходила… Впрочем, думать об этом было слишком тяжело.

Мэри Лу встретила Алекса на лестнице.

— Слава тебе, господи, явился! — Лицо ее было встревожено. — Мы уж тебя обыскались.

Схватив Алекса за рукав, она втащила его в комнату к Бобби. Там уже собралась почти вся группа.

В недоумении Алекс обвел их взглядом:

— Что-то случилось?

Андреа, сидевшая на подоконнике, мрачно кивнула:

— Случилось. Нам из-за тебя визы не хотят продлевать.

Алекс буквально прирос к месту.

— Что?

— Я был сегодня в министерстве, — хмуро сказал Ховард. — Мне сказали, что ты нарушаешь режим пребывания и потому всю вашу группу выкидывают из страны.

— Я ничего не нарушал…

— Алекс, ты не имел права связываться с этой девушкой! — сорвалась Триш. — Ты же знал, что русские будут придираться к каждому нашему движению! Черт! — всплеснула она руками. — У меня же диссертация не дописана! Осталось всего две главы!

— А я говорил ему… — тихо бубнил из своего угла Бобби.

Все загалдели. Алекс стоял посреди комнаты, как у позорного столба. Оправдываться? Гордо молчать?

— Ты должен пойти к ним и объяснить, что во всем случившемся есть только твоя личная вина!