Невеста клана

– Нет, ты знаешь, пожалуй, я прогуляюсь немного. Погода намекает, и всё в таком духе.

Мы дружно попрощались, ребята уехали, а я медленно побрела в сторону остановки. Слова, которые сказал Петя про смерть его знакомой, не выходили у меня из головы.

Когда-то и у меня была сестра, и мне казалось, что это – самое дорогое, что только может быть, ведь твоя сестра – это часть тебя. Но случилось несчастье – она погибла на просёлочной дороге несколько лет тому назад. Мне тогда показалось, что и я тоже осталась там навсегда – рядом с разбитым мотоциклом и случайной веткой под его колесом.

Глава 2

Глава 2

Вернувшись в родную общагу, я немного поскандалила с хозяйкой Пусика, которая стояла на общей кухне и помешивала какое-то варево, нестерпимо воняющее варёной капустой.

– Где только шляешься в таком виде? – любезно поинтересовалась тетя Клава.

– В ресторане была с друзьями – решила сообщить я.

– Ну-ну! – хмыкнула тётка – В ресторане! Ты смотри у нас, а то ославим тебя на весь белый свет, как Маринку из семнадцатой комнаты. Та тоже частенько по вечерам куда-то шастала, вся разряженная в пух и прах, видать, как и ты, всё по ресторанам шарахалась, а потом, глядь – а она беременная! Пусть теперь спасибо скажет, что её из общаги не выперли! – последнее тётка кричала уже мне вслед.

Дело в том, что сегодня у меня было не то настроение, чтобы выслушивать бесконечные нравоучения тёти Клавы, да и времени особо не было, если честно. Поэтому, я быстро забежала в свою комнату, сняла платье и колготки, влезла в удобные штаны с вытянутыми коленями, безразмерную футболку и старенькие боты. Так, дальше я достала объёмный рюкзак и стала быстро его заполнять.

Высунувшему нос из-под одеяла Коту я так пояснила свою активность:

– Хочу съездить кое-куда, пока ещё не очень поздно. А ты чем планируешь заняться?

Судя по задумчивой морде Пусика, его и тут неплохо кормят, так что он никуда не собирается.

Я быстро настрогала бутербродов, на тот случай, если придётся возвращаться поздно, положила тёплую кофту, термос с горячим чаем, после чего, слегка пометавшись по комнате, решила, что вполне готова для того, чтобы отправляться за город. Закинув странно потяжелевший рюкзак за плечо, я сбежала по лестнице.

Старенький ПАЗик уехал, на прощание обдав меня ароматом бензина из выхлопной трубы. Надо же, оказывается, что тут неподалёку имеется небольшая деревушка, до которой и ходит этот раритет. Хотя, чему удивляться – если в мегаполисе общественный транспорт был в более или менее пристойном состоянии, то тут придирчивых не водилось. Впрочем, о чём это я…

Сумерки были уже достаточно плотными, но меня это совсем не пугало. Я отлично помнила, как приезжала сюда с бабушкой. Только однажды, правда… впереди должна была быть асфальтовая дорога, медленно переходящая в гравийную, потом в определённом месте нужно было свернуть с неё в лес, и вот – я уже на месте.

Н-да. Я уселась на какую-то корягу, мало беспокоясь о сохранности своих треников, и рассматривая пейзаж. Всё так, как отложилось в моей памяти. Вон там начинается лес, дальше большая яма, словно раньше когда-то это было болото, редкая растительность подтверждала мои предположения.

Надо же, сколько лет прошло, а я помню всё, словно это было только вчера. Как нам с бабушкой позвонили с телефона сестры и сухо сообщили, что Олеся Николаевна Сергиенко погибла в ДТП на просёлочной дороге этой ночью.

– Я так понимаю, что вы родственница погибшей? – поинтересовались на том проводе – Номер телефона родителей девочки обнаружить не смогли, так что вы можете приехать на опознание.

Я помнила, как бабушка плакала, как мы ехали сначала в какие-то места, что-то подписывали. В морг бабушка пошла одна, я осталась снаружи…

А потом мы приехали сюда, на это место. Вон там стояла машина с заглохшим двигателем, я помнила, как её в этот момент отвозили на эвакуаторе, и какая-то женщина сказала, что тоже ищет свою сестру, Анну… разбитый мотоцикл к этому времени уже забрали. Как потом говорила бабуля, проводили что-то вроде опытов, выясняли причину этого происшествия. Следствие пришло к выводу, что это был несчастный случай, ведь никто не мог предположить, что ветка окажется на проезжей части. Возможно, её отнесло ветром…

Как бы то ни было, но Олеся умерла. Тут я невольно криво улыбнулась. Олесей её называла только бабуля. Для всех остальных, да и для меня тоже, она была и остаётся Шизой. Я уж не помню, с какого момента, но это прозвище надёжно за ней закрепилось. Впрочем, сама Олеся была не против. Как я помню, она вечно конфликтовала с бабулей и демонстративно уходила из дома, хлопая дверью и сообщая, что вот в этот раз это точно навсегда… Если Олеся лет с тринадцати водилась с «дурной компанией», как называла это бабушка, то я была её противоположностью – гиперопекаемой младшей внучкой. Мол, если с воспитанием старшей не справилась, то уж на младшей точно отыграюсь…

Так мы с бабушкой остались одни. Мама вспоминала о том, что мы живы, в крайне редкие моменты. В основном, только тогда, когда очередной сожитель её выгонял из дома, не забыв крепко ей наподдать напоследок. Ну, либо тогда, когда в долг больше никто не давал, а выпить было надо. Я помню, как бабушка просила её взяться за голову, бросить употребление алкоголя, говорила о том, что нужно быть более ответственной, ведь у неё осталась только я.

Мама плакала пьяными глазами, говорила, что так и будет… кричала о том, как она меня любит и боится потерять, что она непременно устроится на работу, а потом наступало утро, она сбегала в ближайший ларёк, и следующие месяца два мы её не видели.

«Ты не осуждай мать!» - говорила мне бабушка, тяжко вздыхая – «Это я её такой воспитала, значит, в том есть и моя вина»!

Мне было пятнадцать лет, но тогда я уже точно знала, что на свете худшее зло. А потом бабушки не стало.

Просто вышло так, что в одно утро ей неожиданно стало плохо, она схватилась за грудь, поморщилась, словно ей больно, и упала. Я вызвала скорую помощь, но было слишком поздно.

– Что же ты, девочка, не следила за здоровьем своей бабки? – спрашивал хмурый врач, который писал что-то на столе у нас на кухне – У неё сердце, судя по всему, было больное, но вряд ли она проходила лечение.

Деньги на похороны собирали всем миром, мама не пришла тогда проститься с ней. Наверное, была в очередном глухом запое. А потом пришли несколько человек, сказали, что я не могу жить одна, и что меня отдадут на попечение государства.

Не скажу, что мне было плохо в детдоме. Только иногда… одиноко, что ли… после того, как я стала совершеннолетней, я выяснила, что бабушкину квартиру мама продала, точнее говоря, там был как-то замешан её очередной сожитель… не знаю… у меня была доля в квартире матери, поэтому она ничего сделать с ней не могла.