Невеста младшего брата

— Но у нас же получилось. Я не могла иначе.

Он замолкает. Виновата, но как выбрать между дочкой и мамой, я так и не придумала. Ни один из аргументов не работает на сто процентов. И я очень стараюсь не скулить и не плакать от боли, пока садится самолет. Все происходит так медленно. Мне кажется, что уже все, мы не успеем.

Люди копошатся вокруг. Меня глушит очередной схваткой, и я до крови впиваюсь зубами в собственный кулак, чтобы не закричать.

Меня выковыривают из кресла люди в белых халатах. Рад чуть отстает, чтобы им не мешать. Не знаю, что со мной. Я все время теряюсь в пространстве. Оно кружится, меня начинает сильно тошнить и на улице выворачивает прямо на дорожку у трапа.

— Ничего, это нормально. Бывает, — слышу знакомый голос. — Занимайся оформлением документов, забирай вещи и приезжай в больницу. Мы ее забираем, — говорит Ольга, держа за руку моего мужчину.

По телу прокатывается волна ревности, помогающая мне разогнуться. Почему она трогает его? Почему он позволяет?! Но новая схватка и я забываю обо всем.

— Рита, все хорошо будет, — она оказывается возле меня, а спина Радомира удаляется в сторону здания аэропорта.

Меня грузят в машину. Ольга осматривает. Нет у меня сил ей сопротивляться.

— Совсем скоро ты станешь мамой, — ее мягкий голос должен меня успокаивать, но этого не происходит. Мне нужен Радомир. Он — моя успокоительная таблетка.

— Где Рад? Когда он приедет?

— Скоро. Он скоро приедет.

Со спецсигналами меня быстро довозят до больницы. Размещают в палате, еще раз осматривают, ставят капельницу с каким-то лекарством и мне становится немного легче. Голова перестает кружиться и больше не тошнит.

— С моей дочкой все в порядке?

— Сейчас проверим…

Обматываю живот датчиками, включают аппарат. Мы слушаем маленькое бьющееся сердечко. Ольга засекает схватки, удовлетворенно кивает и снова уходит. Вместо нее в палате появляется Радомир. Но мне все равно страшно. Я не доверяю Ольге. Никак не могу себя заставить. И чем больше я об этом думаю, тем больше меня накрывает настоящей паникой. Схватки усиливаются. Ольга заходит в палату и меня срывает…

— Я не буду рожать с твоей женой!
– ору на Радомира в истерике.
– Не буду, слышишь?!

– Рит, у нас выбора нет! Мы никуда больше не успеем доехать!

Радомир заметно нервничает, а Ольга стоит в стороне, наблюдая за тем, как ее муж пытается успокоить свою любовницу. Я все еще ощущаю себя именно так. Прямо сейчас, в эту самую секунду…

Перед глазами всплывает картинка, как она держит его за руку и по щекам текут слезы.

— Девочка моя, — Рад шепчет мне прямо в губы, — все хорошо будет. Оля — отличный врач.

— Она твоя жена, — реву, прячась у него на плече. — Это неправильно. Все неправильно. Я так не могу, Рад… Не могу.

— Бывшая жена, Рит, — напоминает он. — Не думай сейчас об этом. Ты доверяешь мне?

— Да, — жалобно всхлипываю.

— А я доверяю ей, как специалисту. Маленькая моя, еще немножко и ты станешь мамой, — он заботливо гладит меня по волосам и поворачивает голову на испуганный вскрик Ольги.

В палате становится тесно и неуютно от тяжелого взгляда карих глаз, которые мы так долго не видели. Которые все эти месяцы безуспешно искал Радомир.

— А потом мы узнаем, кто из нас станет папой. Да, братишка? — зло ухмыляется мой несостоявшийся жених.

— Что ты несешь, Лекс? — кричу на него, вкладывая в свои слова всю обиду, все страхи, что жили во мне, пока я не рассказала его брату о случившемся. — Ты все подстроил тогда! — задыхаюсь от боли при новой схватке.

— Ты ведь не помнишь ничего, — продолжает издеваться он. — Этот ребенок — отличная возможность узнать правду.

— Я убью тебя, Лекс! — скрипнув зубами, Рад резким выпадом толкает младшего брата в плечи и выносит его из палаты.

— Нет!!! Ааааа ай…больно!!! — ко мне подбегает Ольга. — Останови их, — хватаю ее за руку. — Они покалечат друг друга, — из коридора раздаются нешуточные звуки борьбы, крики, мат, настоящее звериное рычание.

Но Ольга не слышит меня. Она проводит быстрый осмотр.

— Нам пора рожать, Рит, — подмигивает она. — Парни разберутся. Думай только о дочке, — проводит какие-то манипуляции с кроватью, и она трансформируется в подобие гинекологического кресла. — Больничка хоть и старая, но индивидуальный род — блок нам все же недавно оборудовали, — улыбается она. Нажимает на кнопку вызова персонала.

Палату наполняют еще врачи. Из коридора больше не слышно ни криков, ни ударов. Или это меня глушит от страха и боли.

— Тебе придется мне довериться, — она встаёт у меня между задранных, широко расставленных ног. — Сейчас! Тужься!

Глава 49

Алексей

— Ты мне зуб сломал, — сидя на асфальте с широко расставленными ногами сплевываю между ними кровь и тру языком скол.

— А надо ноги, — рычит на адреналине Рад.

Нормально он меня уделал. Рожа уже отекает, ребра ноют, в животе все горит, и голова раскалывается как с похмелья. Губа разбита, нос тоже. Кровь противными липкими струйками стекает по подбородку, губам, наполняет рот. От сладковатого металлического привкуса хочется блевать. Грязный весь, помятый. Раздраженно отряхиваю штаны на коленях.

Мне интересно, он понял, что я позволил ему это сделать с собой? Отмахивался, конечно, но не так чтобы с большим энтузиазмом. Знал, чем закончится эта встреча. Я несколько месяцев к ней морально готовился.

Моя жизнь вообще кардинально изменилась с той ночи с Риткой. Ночи, которой не было…

Смотрю, как Рад мечется, сжимая — разжимая кулаки. Сейчас еще всадит… Разворачивается, хватает меня за грудки и дергает так, что я бьюсь головой об стену. Со стоном закатываю глаза, он заносит кулак и видя, что мне хреново, останавливает его в паре сантиметров от моего лица. В его глазах агония. Я таким брата никогда не видел. Там настоящий ад. Смесь боли, страха, обиды.

— Как ты узнал, что мы прилетаем? Что будем в этой больнице? — хрипит он, снова делая несколько шагов назад.

— Я никогда не терял тебя из виду, Рад. Это ты меня искал, а я знал, где ты. По какому адресу живешь, где работаешь. Должен же я был убедиться, что тебе хреново и мой план сработал, — усмехаюсь, но мне самому больно.

Адски больно. О том, что я перегнул, понял сразу, как проснулся в кровати с перепуганной девушкой. Но отступать — это не про меня. И я добивал, ненавидя себя за это, и Рада, за то, что так поступил со мной.