Невеста на ночь

– Фиб, у нас ничего не выйдет.

– Время покажет.

– Тебе легко говорить. Тебя никогда в жизни не мучили сомнения.

Фиби нахмурилась, глядя на племянницу:

– Я стою на пороге самого невероятного романа в моей жизни – по крайней мере я надеюсь, что это будет роман, а ты считаешь, что мне не о чем беспокоиться?

Кэйро пожала под столом ее руку и улыбнулась:

– Ничего не бойся, Фиб. Ты неотразима, Грэм наверняка сразу влюбится в тебя… к моему великому сожалению.

И Кэйро встала из-за стола.

– Куда ты? – встревожилась Фиби.

– В дамскую комнату. Вам с Грэмом надо несколько минут побыть вдвоем, а мне – набраться смелости.

– Ты вернешься?

– Обязательно, – с мягкой улыбкой подтвердила Кэйро. – Не волнуйся.

Кэйро удалилась. Пока Грэм приближался, Фиби вдруг исполнилась благодарности за деликатность Кэйро. Она сама не знала, зачем взяла с собой на первое свидание племянницу: сказать по правде, ей хотелось остаться вдвоем с Грэмом.

– Это вам, – произнес он, подъезжая почти вплотную и протягивая ей алую розу. – В знак примирения и за то, что я напугал вас вчера вечером.

Фиби взяла розу, случайно коснувшись пальцев Грэма, и почувствовала, как у нее забилось сердце. Поднеся нежный цветок к носу, она с наслаждением вдохнула сладкий аромат.

– Спасибо.

Улыбка на лице Грэма означала гораздо больше, чем краткое «не за что».

– А я боялся, что вы не придете, – признался Грэм.

Фиби с удовольствием прислушивалась к его голосу – ей нравился именно такой тембр.

– Ваше кресло меня ничуть не пугает, не беспокойтесь.

– Так вы заметили! – От улыбки у него на правой щеке появилась ямочка. – Кое-кто предпочитает делать вид, что я ничем не отличаюсь от других людей.

– Я вообще наблюдательна. К вам я долго присматривалась и, конечно, не могла не заметить кресло. – Она перевела взгляд на темные ботинки Грэма и брюки цвета хаки с отутюженными складками. Его левая рука лежала на колесе, и Фиби сразу увидела, что он не снял обручальное кольцо. Наконец она посмотрела ему в лицо. – Вы совсем не можете ходить?

Грэм покачал головой.

– Я стараюсь не думать об этом. Ноги не держат меня, даже когда я на что-нибудь опираюсь. Впрочем, травма позвоночника была не настолько серьезной, и я надеюсь, что когда-нибудь снова смогу ходить. – Он пожал плечами, словно это не имело никакого значения. – Вообще-то мне и так живется неплохо, но я не оставляю попыток научиться ходить.

Фиби протянула руку и коснулась его ноги:

– Вы чувствуете прикосновения?

Она ждала, что Грэм отдернет ногу, попытается отстраниться, но он только улыбнулся и покачал головой:

– Нет, ноги ничего не чувствуют, но сам я знаю, где лежит ваша рука, и мне приятно думать об этом.

– Почти всю ночь я представляла, как прикасаюсь к вам.

– Вы всегда так откровенны?

– Всегда. – Фиби отпила заранее заказанный дайкири. – В восемнадцать лет я танцевала обнаженной в Вудстоке.

– Теперь я вам верю, – с улыбкой откликнулся Грэм, – и мне вдруг захотелось увидеть ваш танец.

– А я хочу, чтобы вы сразу узнали, что мое тело уже не то, каким было тридцать лет назад. Но это не мешает мне заниматься тем, что мне нравится.

– Я играю в баскетбол, – сообщил Грэм. – Только тридцать лет назад я бегал по площадке, а теперь катаюсь, но по-прежнему люблю эту игру.

Фиби невольно задумалась о том, есть ли у Грэма другие пристрастия. У нее зарумянились щеки, но не от духоты.

Прежде чем они успели продолжить разговор, вернулась Кэйро, и Фиби чуть было не отправила ее домой, но вовремя вспомнила, как уговаривала ее составить компанию, и промолчала.

– Грэм Кинкейд. А это моя подруга Ингрид Йоргенсен. – Фиби заметила промелькнувшее в глазах племянницы любопытство: Кэйро впервые увидела своего свекра.

– Рад познакомиться, – произнес Грэм, пожимая руку Кэйро и задерживая ее в своей руке дольше, чем следовало. Фиби заволновалась – но не от ревности. Она опасалась, что Грэм рано или поздно узнает, кто они такие на самом деле. – Ваше лицо мне знакомо, – добавил Грэм, глядя на Кэйро. Между его глаз залегла морщинка. – Скажите, мы не встречались раньше?

Фиби почувствовала, как племянница украдкой толкнула ее ногой.

– Кажется, нет, – ответила Кэйро.

– Лицо Ингрид всем кажется знакомым, – вмешалась Фиби. – Ее вечно принимают за чью-то сестру или подругу…

– Вы похожи на бывшую жену моего сына.

Кэйро закашлялась, схватила свой стакан с «Маргаритой» и поспешно глотнула.

– Вашего сына зовут Тур? – полюбопытствовала Фиби, ужаснувшись легкости, с которой солгала.

– Тур? – переспросил Грэм, а Кэйро метнула в тетю испепеляющий взгляд.

– Да, так зовут мужа Ингрид. Тур Йоргенсен. Крупный, рослый норвежец, вылитый викинг.

Грэм засмеялся и покачал головой, глядя на Фиби:

– Нет, моего сына зовут Дункан – он рослый и сильный, вылитый шотландец.

– Кстати, о Дункане… – успела произнести Фиби, но ее перебили.

– Ты говорила о Туре, – напомнила Кэйро.

– А по-моему, – возразила Фиби, игнорируя более чем законный протест племянницы, – речь шла о сыне Грэма. – И она повернулась к собеседнику: – Вы сказали, что Ингрид похожа на его бывшую жену. А сейчас он женат? – На этот раз Кэйро толкнула ее ногой сильнее, но Фиби только улыбнулась.

– Нет, не женат, – ответил Грэм. – По-моему, он до сих пор надеется снова сойтись с бывшей женой.

– Вот как? – Фиби поставила локти на стол и придвинулась ближе к нему. – Почему вы так решили?

– Он носит ее фотографии в бумажнике.

На этот раз пришла очередь Фиби толкать ногой племянницу.

– Должно быть, он по-настоящему любил ее.

– Наверное. Не знаю, что произошло между ними: Дункан об этом не говорит. – Грэм усмехнулся. – Они были женаты только одну ночь, представляете? Кэйро – так звали его бывшую жену – вернулась в колледж, а Дункан уехал в Египет. По-моему, они понятия не имели, что значит строить отношения.