Невеста не по сценарию

— И что же ты сам не боишься, раз так? — с вызовом интересуется толстяк.

— Мой народ крылатых никогда не боялся. Пускай прилетает, у меня найдётся чем его встретить, — и столько угрозы в этом голосе, что мне становится ещё страшнее. Теперь уже за Крэса. Божечки, только бы он не пострадал. Ведь будет искать. Будет землю рыть. Уж теперь-то я знаю, какой он упёртый. А ещё знаю, насколько он меня любит и на что готов. От нахлынувшей паники сдавливает дыхание, а когда на голову мне опять натягивают мешок, а потом связанную снова куда-то несут, я уже, не скрываясь, плачу.

Дальнейшее в моём сознании смазывается, голоса звуки, шаги, удерживающие меня руки и болезненное онемение в моих скрученных позади запястьях и стянутых верёвками ногах. Уже знакомое ощущение, портального перехода, которое ещё больше вгоняет меня в уныние. Снова голоса. Мужчина, меня купивший, теперь говорит на совершенно незнакомом мне языке. На этом же ему что-то отвечают, а потом меня внезапно выносят под слепящее солнце. Настолько яркое, что даже мешок не спасает. Вокруг стоит невыносимая жара, от которой мне сразу же становится дурно. Моё связанное тело передают с рук на руки, а потом поднимают куда-то, как тряпичную куклу, и я оказываюсь прижата к мужчине. Чужому. Неприятному. И, кажется, верхом на коне. Когда рядом слышится фырканье и храп, понимаю, что не ошиблась. Меня увозят. Всё дальше и дальше от Крэса. Как же выбраться? Как спастись? Есть ли у меня хоть малейший шанс?

Официально заявляю, что скакать на лошади по жаре, с мешком на голове, после непонятной фигни, которой нас с Сиарой накачали поначалу, чтобы вынести из дворца, в состоянии близком к панике, отвратно до горькой тошноты. Спустя где-то полчаса мне уже начинает казаться, что я так и умру в этом мешке. И тут, надо же, противную тряпку с моей головы наконец сдёргивают. От облегчения даже сухой воздух пустыни кажется мне свежим. Пустыни? Обвожу глазами окружающий пейзаж и ошарашенно хватаю ртом этот самый воздух. Сухой. Горячий. Сколько хватает взгляда вокруг стелются ослепительные пески. Трое мужчин во главе с купившим меня кошаком — правда, они, кажется, все такие — уверенно скачут в одном им известном направлении. В чёрных развевающихся одеждах, похожие на бедуинов, вооружённые мечами и огромными арбалетами за спинами. Бр, жуткие типы. И зачем им я? Мне отчаянно страшно даже просто думать об этом.

— Я сейчас тебя развяжу. Не вздумай бежать, всё равно поймаю и тебе не понравится моя реакция, — ухватив пальцами за подбородок, сообщает мне мужчина с кошачьими глазами. — Поняла меня?

Бежать? Куда? Если бы я хоть была уверена в направлении, куда надо идти, а так они ведь и не по прямой могли ехать и вообще плутать. Сгинуть в песках? Нет, я пока не готова. Киваю, показывая своё благоразумие и он одобрительно треплет меня по щеке. А потом когтями, как лезвиями, срезает верёвки с моих ног и рук. Наглядно так демонстрируя, что может со мной сотворить, если рассердится.

Сглотнув, я затихаю, пытаясь сидеть ровно и как можно меньше касаться этого мужчины. Изнурительная дорога неизвестно куда продолжается.

В какой-то момент я понимаю, что удерживающий меня мужчина слишком напряжён. Он то и дело втягивает носом воздух и постоянно слегка поворачивает голову, сосредоточенно прислушиваясь. А потом и вовсе отдаёт какую-то резкую команду своим спутникам. Они тут же хватают свои арбалеты и заряжают их стальными болтами. От ужасной догадки, для кого они могут предназначаться, я вся холодею внутри. Взгляд сам собой устремляется в небо позади нас. Неужели… Крэс? Он нашёл меня? Летит за мной? Нет! Нет! Это западня! Только не это!

— Летит твой ящер, — хмыкает кошак над головой. — Ценная, значит, малышка.

— Пожалуйста, не стреляйте в него, — немеющими губами прошу у похитителей.

— Любишь его? — изгибает бровь мужчина.

— Больше жизни.

— И меня так же любить будешь, — довольно скалится он и пришпоривает коня.

Глава 19

Крэс налетает стремительно. Уходя от выпущенных в него стрел, выхватывает из седла одного из кошаков и сшибает ледяным пламенем второго. Конь под нами встаёт на дыбы. Я краем глаза замечаю, как целится в дракона третий, продолжая удерживать меня, и повисаю на его руке, изо всех сил пытаясь помешать. Он раздражённо отмахивается, что-то рыкнув, и меня буквально выбрасывает из седла. Упав лицом в песок, я поначалу вообще не соображаю, на каком свете нахожусь. Поднимаюсь на карачки, лихорадочно отплёвываюсь и слезящимися глазами пытаясь рассмотреть хоть что-то. Рядом раздаётся оглушающий рёв, вокруг летят брызги песка и льда. Убираю лезущие в глаза волосы и в ужасе наблюдаю за боем белоснежного дракона и двух огромных тварей, отдалённо напоминающих то ли львов, то ли пум. И вижу главаря кошаков, который снова вскидывает арбалет и на этот раз стреляет. Крэс на вонзившийся ему под рёбра болт реагирует ещё большей яростью, разбрасывая нападающих на него песчаных котов, и… падает, поднимая бьющимися крыльями огромный столб песка. Как в замедленной сьёмке я наблюдаю, как ложится новая стрела в паз, и бросаюсь наперерез, закрывая собой, готовая умереть, лишь бы уберечь любимого.

— Не-е-ет!!! Не сме-е-ей!!! — ору, понимая, что это, возможно, конец для нас двоих. Эти уроды его не пощадят. А я без него жить не смогу.

Кошак в последний момент отводит оружие, рассматривая меня с каким-то новым интересом.

— Действительно больше жизни, — удивленно тянет он и поднимает руку, останавливая своих подчинённых.

— Отпустите его! Не убивайте! — плачу я, слыша, как бъётся в песке позади меня огромный ледяной дракон. — Он — всё для меня. Убьёшь его, и меня убивай.

— Знаешь, кошечка, мой народ не признаёт браки других. Мне плевать был ли у тебя муж, если я хочу тебя, — вещает мужчина, подходя ко мне ближе. Смотря своими жуткими глазами. — Драконы давно отреклись от заветов предков и обречены на медленное вымирание. Но возможно ты сейчас сможешь мне доказать, что конкретно этот заслуживает жить.

— Как?!! — вырывается у меня. — Что я должна сделать?!!

— Лишь истинную связь никто не вправе разрывать, — вкрадчиво сообщает мне кошак. — Если ты его Истинная Пара, то сможешь дозваться и исцелить. Тогда я не только оставлю его в живых, но и отпущу вас обоих. Решишься? — он широким жестом показывает на Крэса.

Я оборачиваюсь и с ужасом смотрю на дракона. Он скаля клыки и корчась от боли шипит и клацает зубами с угрожающим рёвом. И в голубом льде глаз нет ни капли разума. Лишь звериная ярость. Огромный зверь, заметив наше приближение, с диким рыком выдыхает навстречу ледяное пламя.

— Что с ним? — всхлипываю, закусывая костяшки пальцев, чтобы не сорваться на вой.

— Наши стрелы, как и когти, пропитаны особым ядом. Твой дракон не чувствует связи между ипостасями. Человека в нём сейчас нет. Только зверь. А зверя может усмирить только Истинная Пара. Готова рискнуть, кошечка?

В голосе кошака полно насмешки и издевательства. Я смотрю на своего прекрасного дракона. И шагаю к нему. Не знаю, на что я надеюсь. Не знаю истинная я, или нет. Мне плевать на самом деле. Он мой воздух. Я люблю его. Мне без него не жить. Чувствую эту правду, как часть себя. И просто иду вперёд. Если не смогу, лучше умру от его когтей, чем позволю его убить.

— Крэс, — шепчу прерывисто. Огромная шипастая голова поворачивается в мою сторону и взгляд яростных ледяных глаз прожигает до костей. — Любимый, вернись ко мне.

Он шумно выдыхает облачко морозного пара. И принюхивается. Зрачки сужаются, взгляд неотрывно следит за моим приближением.

— Прошу тебя. Я так хочу тебя обнять. Крэс, — всхлипываю, делая ещё пару шагов. Дракон предупреждающе рыкает, скаля огромные клыки, но я уже совсем близко и осторожно протягиваю руку, чтобы положить её на шипастую морду. — Я люблю тебя, Крэс. Не оставляй меня. Можешь хоть взаперти держать, если хочешь, только будь рядом.

От моего прикосновения он замирает. А я выдыхаю и делаю последний шаг, обнимаю мощную шею, прижимаюсь к огромному зверю, слепо доверяя, вверяя свою жизнь. Сил сдерживаться больше нет. Рыдания сотрясают моё тело. Не знаю, что делать дальше, как его исцелять? Я ведь ничего не умею. Во мне нет их магии. Во мне нет ничего особенного. Я не знаю, почему он выбрал меня. Единственное, что я могу отдать любимому без остатка — это моё сердце. Уже отдала. Навсегда и безвозвратно.