Невеста Ноября

Я благоразумно молчу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания в надежде, что пройдёт пара дней, и, выздоровев, отец смягчит своё наказание. Время от времени в памяти всплывает второе условие колдуна, но я гоню мысли о нём так же быстро, как они появляются.

– Даже думать не смей из моего поля зрения исчезать, княжна! – одёргивает меня Алёна, когда первым делом после завтрака я отправляюсь поговорить с Ильёй. Я успела только выйти на крыльцо, а няня уже тут как тут.

Вечером у меня не было возможности всё объяснить другу, а Олег прав, и Илья наверняка на меня зол так же сильно, как и отец.

– Алёна, пожалуйста, я на пять минут! – жалостливо возражаю я. – Куда я сбегу сейчас? Солнце высоко, охрана у ворот, да и в мыслях у меня подобного нет.

Няня лишь крепче хватает меня за рукав кафтана, недовольно цокая языком.

– Знала я, что бес в тебе, Яра. И рада, что смышлёная ты оказалась, княжна. Что характер свой наконец показала, но теперь буду держать с тобой ухо востро! А у меня глаз зоркий и мышь не прос…

Не успев придумать что-нибудь получше, я резко обрываю женщину, дёргая её за головной платок. Узел разматывается, и ткань падает на землю прямо в грязь. Алёна неловко вскрикивает, а две её косы начинают распадаться. Она отпускает мою руку, стараясь удержать причёску, переживает, что покажется на людях без головного убора. Пользуясь моментом, я подбираю подол сарафана и со смехом сбегаю от неё в противоположную сторону от конюшни, намереваясь сбить няню с толку.

– Погоди у меня, княжна! – сердито кричит мне вслед Алёна, и я чувствую мрачную улыбку в её тоне, хотя боюсь обернуться и проверить.

Обегаю главный терем по кругу мимо колющих дрова мужчин, несколько женщин отшатываются с моего пути, держа корзины с чистым бельём. Жители княжеского двора с недоумением оборачиваются, когда я, смеясь, проношусь мимо. Кто-то качает головой и идёт дальше, кто-то улыбается, заражаясь моим весельем. А мне есть из-за чего веселиться. Я побывала в Зимнем лесу, выжила после встречи с колдуном и принесла отцу живую воду. Обегаю часть двора и пристройки, путая няню, если та направится следом, и резко сворачиваю за угол в сторону бани, чтобы побежать в конюшню, но врезаюсь в кого-то.

Исай хватает меня за локоть, резко возвращая в вертикальное положение и не давая упасть. Я тяжело дышу из-за бега и неожиданного столкновения, выбившего весь воздух из лёгких.

– Прости, – отрывисто бормочу я, прикладывая ладонь к груди, и оборачиваюсь назад, глядя на лужу, в которую могла рухнуть. – И спасибо. Не хотелось бы переодеваться.

– Не за что, Яра, – с привычной улыбкой говорит Исай. – Было приятно послушать твой смех, он как шелест листопада в начале ноября. Рана больше не болит?

К лицу приливает кровь. Хотя я не понимаю, от странных ли это, но приятных слов или от того, что молодой князь перешёл на более дружеское общение. Рука нервно устремляется вверх, пряча уродство на лице. Я бы хотела скрыть его волосами, но сегодня заплела косу, поэтому прикрываю изувеченную щеку ладонью.

– Всё хорошо, Исай. Благодарю.

– Не нужно скрывать. Это никак тебя не портит, ты красива, как и раньше. – Я цепенею, когда князь сам отводит мою руку. Разглядывает моё лицо, а в его глазах цвета тёмного мёда нет притворства, лишь смущающее меня беспокойство.

– Тебе удаётся врать так, что хочется верить, – едва слышно отвечаю я, а Исай в ответ смеётся, и этот разговор кажется мне ещё более неправильным.

– Как ты определяешь, вру я или нет?

– Эти слова должны быть ложью.

– Почему? – Он заинтересованно наклоняет голову, и несколько прядей спадают на лоб, делая князя более юным.

– Потому что твоя суженая – моя сестра Мира, а она в разы красивее.

За спиной Исая из конюшни появляется Илья. Он встречается со мной взглядом, запускает пальцы в светлые волосы, убирая их с лица назад. На нём вновь красивая одежда: чёрная косоворотка и распахнутый серый с золотом кафтан. Илья не кричит мне, а кивком указывает на конюшню. Я невольно растягиваю губы в глупой улыбке. Не глядя на Исая, прощаюсь с ним раньше, чем князь Истрога успевает произнести ещё хоть слово, и бегу, чтобы объяснить всё другу.

– Илья! – зову я, прикрывая двери конюшни. – Илья, где ты?

Оглядываю стойла, не понимая, куда тот делся. Нахожу Ягодку и глажу лошадку по морде, благодаря её за путешествие, что нам выпало. Вздрагиваю от шороха в стороне и наконец замечаю Илью, который стоит, прислонившись к одной из опорных балок. Он задумчиво трёт переносицу, но не спускает с меня пристального взгляда. Впервые синие глаза отдают холодом и недовольством, а его молчание словно остужает воздух ничуть не хуже, чем мороз в Зимнем лесу.

– Рассказывай, – отрывисто бросает он мне.

– Я ездила за лекарством.

– Мне можешь не врать.

– Я не вру, я действительно привезла отцу лекарство. Ты знаешь, что я бы не стала так поступать, не будь это что-то важное.

Илья молчит, а я неловко переступаю с ноги на ногу. Медленно из-за пазухи достаю завёрнутый в ткань пирожок, который мне удалось стащить. Я знаю, что друг по форме узнает, что это его любимый, с грушей. Илья даже взгляда не опускает, продолжает хмуриться, глядя мне в глаза.

– Пытаешься подкупить меня едой в такой ситуации? – сухо спрашивает он.

– Получается?

– Ты же понимаешь, что это смешная плата.

Я аккуратно вытаскиваю второй пирожок, теперь сжимая по одному в каждой руке. Знала, что он так скажет. Смотрю на Илью с мольбой. От одной только мысли, что единственный друг возненавидит меня, в горле появляется ком. Я потеряю сон, если он будет злиться. По губам Ильи проскальзывает тень улыбки. Она даёт мне надежду, что я на верном пути.

– А ты находчива, княжна, – чуть мягче, чем раньше, признаёт Илья, но с места не двигается и еду не принимает.

– Простишь меня? – жалобно прошу я.

– Спроси меня ещё раз после того, как расскажешь правду.

Обречённо вздыхаю, вновь заворачиваю пироги в тряпицу и откладываю на стог сена. Мне не хотелось рассказывать ему правду, но в то же время я знаю, что Илья меня не предаст и ему можно открыться.

– Я ездила в Зимний лес, чтобы украсть у колдуна немного снега. Знахарь Всеслав сказал, что снег – это живая вода, и она способна излечить любую болезнь, – я признаюсь на едином выдохе так быстро, что слова почти сливаются вместе. Озвучив правду, сама осознаю, насколько глупо всё звучит.

– Яра… – с усталым стоном тянет друг.

– Нет, я правду говорю! Клянусь, что не вру. Я встретила колдуна!

Илья внимательно разглядывает моё лицо. Подходит ближе и молчит, раздумывая над тем, что услышал. Его лицо мрачное, желваки ходят, пока он стискивает зубы. Я пытаюсь вспомнить, был друг хоть раз на меня так же сердит или это впервые?

– Клянусь, Илья! Колдун сам подтвердил, что его снег – это живая вода, – не выдержав молчания, снова убеждаю я.

– И он так просто тебя отпустил? – с меньшим подозрением, но всё ещё недоверчиво спрашивает друг.