Невеста оборотня, любовница вампира

Лора нашла его руку и сжала. Так… жалко! Жалко, что есть на свете брошенные дети, которые до такой степени осознают свою ненужность, что становятся актёрами с самого раннего детства, чтобы обрести хоть подобие семьи и счастья.

— А ты…

— Не своди всё ко мне.

Коля повернулся к ней, улыбнулся своей обычной пофигистской улыбкой, но где-то в глубине жёсткого взгляда Лора разглядела растерянность и неуверенность. Он не хотел говорить о себе. Как будто не подготовился к экзамену. Как будто не знал, что говорить. — Так вот. Пацан.

Коля глотнул из стакана, задрал подбородок к потолку, словно там было что-то интересное.

— Он долго боролся. Загонял сущности в себя, пытался напиваться, начались проблемы со школой, с родителями. Те, конечно, поволокли «идеального» мальчика к психологам, потом к психиатрам, потом к бабкам, потом… В общем, там всё было закручено на «поможем солнышку». Психиатры не могли понять, что с ним. А пацан просто пытался сам справиться со своими внутренними монстрами, как он сказал. Без помощи и поддержки это практически невозможно.

— Звездочёт сказал, что он контролирует рождение ягреней, — Лора сунула в рот кусочек колбасы и причмокнула, посасывая.

— Нихрена он не контролирует! — зло бросил Коля. — Он вообще только для антуража служит. Контролировал бы — не было бы ни меня, ни Митюни, ни Лерки!

Кукла он. Сидит и с важностью думает, что решает судьбы существ. Так вот. Не решает. Мы все дети случайности: внебрачные выблядки, результат изнасилования или просто непродуманной связи. Вон Лерка. Её мать на дискотеке познакомилась с двумя парнями. Слово за слово, бокал за бокалом, то ли один трахнул, а второй укусил, то ли наоборот, то ли оба трахнули и укусили, но через девять месяцев — здравствуй, мама, я ягрень. А парни были оборотнем и демоном, у которых на двоих пять рас в крови, мамка шестая — человек. Кто-то думал о чём-то? Нет. Кто-то совета спрашивал у Звездочёта?

Он скорчил невинную рожицу и пропищал:

— Дяденька Звездочёт, можно, мы с другом трахнем человечку и куснём её пару раз, чисто для остроты ощущений?

Лора сидела с каменным лицом, не зная, что сказать. Ей никогда не приходило в голову, что все эти дети могли быть нежеланными. Конечно, каждый судит по себе… Коля опустошил свой стакан и сразу же налил новый. На лбу пролегла горизонтальная морщинка, и парень продолжил:

— Когда пацан попал к нам, его полностью сломали. Лекарствами, гиперопекой, нещадным контролем. Его привезла приёмная мать, которая откуда-то узнала, что тут лечат детей, которые видят монстров. Пацан был… В общем, не знаю, как объяснить. Как маленькая бездомная собачонка, которая боится всех на свете, и которая уже устала бояться и испытывать постоянную боль. Поэтому она забивается в угол и скалит зубы. А хвост поджат, где-то под брюхом спрятан. Так и пацан.

Коля встал, подвигал поленья в печке и оттуда глухо сказал:

— Ему всего лишь надо было сказать, что он нормальный. Что он не один.

Показать, как использовать ипостаси, как контролировать себя. Если бы он попал к нам на несколько лет раньше…

Коля вернулся к Лоре, сел, сгорбившись, обняв колени руками:

— Он прожил у нас неделю. Я был с ним каждую минуту, даже ночью… Пацан был суицидный, мать сказала, он уже пытался убить себя. Я рассказывал ему про своё детство, про то, какие мы одинаковые, про то, что надо просто это принять и полюбить свои ипостаси, брать от них всё, что можно… Я гонял его по лесу, думал, что физическая нагрузка поможет забыть о психологических проблемах. Но ничего не помогло. Пацан… Он повесился в туалете. Пошёл утром отлить и не вернулся.

Коля замолчал. На этот раз надолго. Лора допила оставшееся в стакане вино, придвинулась поближе к Коле и положила голову ему на плечо, обняв за руку.

Сейчас она может сделать это. В детстве не смогла, но сейчас-то… Коля вздрогнул, но ничего не сказал, даже не пошевелился. Так они сидели без звука, глядя оба на шумящее в печке пламя, и Лора всё силилась найти нужные слова, чтобы подбодрить и растормошить парня. Но таких слов у неё не было. Поэтому она просто подняла голову, потянувшись, чмокнула Колю в щёку и сказала: — А давай ещё по одной и не чокаясь.

Он обернулся, глядя ей в глаза, долго, серьёзно. В глубине серых радужек блестели блики от огня, и Лоре показалось внезапно, что она уже переживала этот момент. То ли в этой жизни, то ли в прошлой. Дежа-вю? Или параллельная реальность? Она ощутила его пальцы, перебирающие её волосы на затылке, захотелось разреветься от нахлынувшего чувства. Что это было? Не зов, Лора была в этом уверена. Просто им было хорошо вместе. Вот так, вдвоём, у огня, с бутылкой вина, с простым касанием даже не кожей, а душой…

— Я вспомнила тебя, — тихо сказала она. Серые глаза мгновенно насторожились, Коля аж весь спружинился, подобрался и спросил:

— Это как?

— Не притворяйся, — пробормотала она, отодвигаясь. — Ты всё прекрасно знаешь. Мы виделись в детстве, только я не смогла пожать тебе руку…

— Чёрт, — Коля шумно вздохнул и налил им обоим вина. — Я не хотел подсовывать тебе это воспоминание. Наверное, оно само…

— Жаль, что мы не смогли тогда…

— Не жаль, — отрезал он. — Никогда не жалей. Всё случилось именно так, как должно было случиться.

— Ты философ, Николай! — Лора подняла свой стакан и чокнулась с ним. Коля помотал головой, отчего его волосы растрепались над ушами:

— Не обзывайся! Нам не надо было тогда встречаться. Хорошо, что ты меня не отзеркалила, а то, кто знает, как бы всё могло повернуться!

Он пятернёй собрал волосы к макушке и зачесал на затылок: — Вообще, твоя мать молодец, всё правильно сделала. Не потащила тебя в гадюшник, спрятала у отца, отсрочила неизбежное до совершеннолетия…

— Разве не лучше жить с мамой?

— Не всегда, ребёнок, — он с какой-то особой нежностью глянул на неё, протянув руку, заправил прядь волос за ухо. — Ягрень — это пятно в роду, бельмо на глазу, паршивая овца. Для существ это как… Ну, не знаю, как признаться, что у тебя в семье практикуют инцест или педофилию… Лора недоверчиво нахмурилась. Впрочем, он прав. Марго тоже что-то такое говорила… Но вот что странно: существа не любят и боятся ягреней, а все её раздирали буквально на кусочки, чтобы она присоединилась именно к их клану!

Где логика?

Когда она задала этот вопрос Коле, он только улыбнулся снисходительно:

— Наивная моя… Да они просто не знали, что с тобой делать! Правильно воспитанный ягрень — это возможность иметь преданного клану шпиона или убийцу. Раньше таких, как мы, убивали при рождении. Теперь… Мы, наверное, подстроились генетически и не отсвечиваем. Они не могут нас найти, унюхать, узнать. Поэтому и боятся ещё больше.

Да уж. Повезло так повезло, как сказал Звездочёт, даже дважды. Даже трижды — вообще повезло родиться ягренем…