Невеста последнего принца

Дамы не отставали в любезностях от своих мужей. Похоже, новая принцесса входила в моду. С одной стороны, это было на руку Фредерике, так как, наряду с высоким титулом, открывало множество нужных дверей. Во дворце еще продолжались свадебные торжества, а Фредерике мысленно уже составляла списки, к кому обратиться по поводу места для Курта, с кем побеседовать о женихе для Магдалены.

Вот только с должностью для кузена Моритца было не очень понятно. Фредерике помнила, что отец рекомендовал ей кузена в качестве мощной поддержки при дворе. Вот только как заручиться этой поддержкой фактически незнакомого человека и, самое главное, как обеспечить ему плату за эту поддержку, она придумать не могла. Ясно было только одно, какие бы отношения не сложились с мужем, по всем армейским вопросам разговаривать все равно надо лично с кронпринцем.

***

Праздники сменились буднями. Королевская семья хотя и тепло приняла новую невестку, оставляла ей довольно много свободного времени. Фредерике пока не знала, как ей это оценивать. С одной стороны, приятно, когда можешь заниматься любимыми делами, не оглядываясь на жесткий график дворца. С другой, наблюдая, как постоянно чем-то заняты все вокруг, у нее все чаще возникало ощущение, что она находится в гостях.

Ситуацию усугубляло и то, что Рихард тоже вел себя с женой, словно с гостьей. Гостьей желанной и почетной, но от того не менее посторонней. Упрекнуть третьего принца в том, что он игнорировал супругу, было нельзя. Он исправно сопровождал Рике на дворцовые мероприятия, умело и тактично ухаживал, заставляя завистливо вздыхать прочих дам. Не забывал он о жене и в свободное время, буде такое выдавалось.

Например, помня о том, что Рике нравятся сады, принц лично вывез ее за город на прогулку. Маршрут до королевского охотничьего домика он проложил так, что всю дорогу туда они любовались на сады, а на обратной – заехали с коротким визитом к местному чудаку, отставному рыцарю, посвятившему свою старость самолично высаженному парку.

«Вот здесь у меня растет можжевельник». – ворчливым старческим голосом хвастался хозяин почетным гостям. – «Шесть разных видов можжевельника, представьте себе! Это вам не ягоды в копчености бросать, тут к каждому кустику свой подход нужен». Насколько поняла Рике, старик действительно считался среди местных чем-то вроде блаженного. Казалось бы, захотелось тебе парк, будь как все. Найми архитектора или, по бедности, посмотри, как сделано у соседей. Так нет же, развел чудеса. Кто, скажите. На границе пустошей будет тащить в сад можжевельник?

– Э-э, дорогая супруга, не скажите, - улыбнулся Рихард, когда на обратном пути в карете она решилась высказать свой вопрос. – Можжевельник – это не просто ягоды в соус, как справедливо заметил нам любезный хозяин. Говорят, раньше люди верили в то, что это растение отгоняет недоброе.
– Говорят… - Не удержавшись, передразнила принца Рике. – Говорят, что из можжевельника пиво варят. Так что же, всему, что говорят, теперь верить?

Ответом ей было очень интересное выражение лица мужа.
– Умоляю, только не говорите, что вы это пиво пили! – С деланным ужасом воскликнула она.
– Уговорили, не скажу, - хитро прищурился принц.
– Что, вы серьезно? – Рике от удивления перестала смеяться. – Его и правда варят? Из деревьев? И вы это правда пили?
– Нет. – Поспешил успокоить ее принц. – То есть, пиво действительно варят. Не у нас, конечно, у нас, хвала Творцу, хорошего ячменя хватает. На севере, туда, за Дунским королевством. Вот их посол пил. И рассказывал. И даже как-то пытался угостить диковинкой. Но мы к тому моменту, конечно, уже хорошо покутили. Но не настолько, чтобы я рисковал опозориться, нахлебавшись непонятного пойла. Спросите Гуннара, он пил.
– А он на тот момент уже ничего не боялся? – Немного рассеянно спросила Рике, которой было неловко за свое невежество. И сейчас она шуткой пыталась это скрыть.

Но принц, казалось, никакой неловкости не заметил и продолжил, как ни в чем не бывало.
– А у него служба такая, пить с иностранными послами. Его уже, наверное, никакой дрянью не проймешь. Разве что…

Тут Рихард замолчал, вспомнив что-то явно неприятное. И Рике не решилась переспрашивать, что же такого попробовал принц Гуннар, что даже ему пришлось несладко.

Но если не считать таких-вот редких случаев, когда супругам доводилось смеяться какой-то общей шутке, Рихард вел себя с женой подчеркнуто почтительно, но никаких особых знаков внимания не оказывал. В комнату к ней он ночами не приходил, к себе не звал. То ли давал время привыкнуть к себе, то ли указывал ей ее место. Поди его пойми.

Первое время Рике это радовало. Не то, чтобы она не осознавала свой долг. Но получить отсрочку платежа, на которую не надеялась, было неплохо. Постепенно, однако, принцесса начала задумываться о том, не начнут ли сплетничать слуги. Те, кто каждое утро убирают ее несмятую постель. Но слуги молчали. Или не молчали, но те, кому они докладывали, не находили в их докладах ничего такого, что требовало бы вмешательства влиятельных особ.

Свекровь была по-прежнему приветлива и подчеркнуто милостива с новой невесткой. Остальные принцессы тоже охотно приняли ее в свой круг. Ну, точнее, приняли бы. Но Фредерике порой требовалась вся ее выучка, чтобы поддерживать светскую беседу с младшей принцессой. Агата, хотя и вела себя при дворе безупречно, в домашнем кругу безмерно раздражала Рике своей толкотней. Ей, казалось было дело до всего, от рабочих дел мужа до цен на кружева в городских лавках.

Наиболее понятной, если можно так выразиться, из оставшихся невесток была супруга второго принца. И Фредерике, присмотревшись, уверенно взяла курс на сближение. Принцесса Мелисса (или, как называли ее в кругу семьи, Мелли), казалось, легко находила общий язык с любым. Она водила знакомство со многими придворными дамами, с рыцарями дворцовой охраны, с почтенными государственными мужами, с иноземными послами…

Последнее, впрочем, было понятно. Не зря же принц Гуннар руководил дипломатическим ведомством. А по поводу остального Мелисса как-то пошутила: «Это сейчас я для наших дам – что-то вроде общей внучки. Они все знали моего покойного батюшку, они все помнят меня младенцем в рюшечках…» - при этих словах принцесса передернула плечами. А Рике вспомнила, что, действительно, Мелисса, как и Агата, всегда довольно лаконична при выборе одежды и украшений. Сложно даже представить, как смотрелось бы обилие рюшечек на высокой худощавой принцессе.

А та только усмехнулась, продолжая: «Слышала бы ты, что большинство из них говорили, когда в моей судьбе не все было так светло. Это сейчас все вспомнили, что знали моего отца, что из внуки служили с моим старшим братом… И вообще я, можно сказать, на глазах у них выросла. В общем, хорошая девочка». Выражение лица Мелиссы явно говорило о том, что подобное отношение ее ничуть не обманывало.

Слова Мелиссы напомнили Рике, что она имеет дело с представительницей старинного и весьма влиятельного люнборгского рода, с которой надо не терять бдительности. Иначе, вместо заручиться поддержкой для себя, того и гляди, окажешься среди тех, кто поддерживает. От этих мыслей голова шла кругом и руки опускались. Временами Рике уже начинала сожалеть о том мальчике, невестой которого она могла стать. Жила бы себе среди лавандовых полей, вдали от Люнборга с его дворцом и странными принцессами.

В любом случае, начинать с чего-то было надо. И Фредерике села писать письмо своему загадочному кузену. Моритц, если верить отцу, вполне успешно служил то одному королю, то другому. Вряд ли были какие-то препятствия, почему бы ему не послужить и третьему. Но, в любом случае, если уж браться кому-то протежировать, то надо хотя бы убедится, что подопечному это надо. А то хороша же она будет, если пойдет просить за «толкового и боевого кузена», а он уже окажется связан каким-либо обещанием.

И, если уж писать письма, то, заодно, неплохо было бы отписать родителям и Курту. Правда, что писать брату, Рике представляла с трудом. С матушкой было проще: свадьба, балы, прогулки с мужем и королевской свитой…

Примерно, на этом месте Фредерике бросила перо и с досадой хлопнула себя по лбу: «Свита!». Как она вообще могла забыть?! А ведь говорила ей что-то королева Ариана, что после свадьбы надо будет заняться побором девушек-фрейлин. Советовала присматриваться к придворным. А Рике совсем забыла об этих девицах. По степени влияния при дворе, их почтенные матушки интересовали ее куда больше.
– Вы, Рике, вечно витаете где-то в облаках, - Магдалена со вздохом вытащила из причудливо расшитого кошелька небольшой лист бумаги. – Я уже думала, вы никогда не спросите.
– А когда это ты успела так познакомиться с люнборгской знатью? – Вопрос был, в сущности, праздный.

Но, с другой стороны, весь этот разговор был праздным. Две дамы – принцесса и ее многолетняя компаньонка – собрались в беседке, чтобы выпить чая с природными и спокойно побеседовать. Статус Фредерике оберега их от посторонего вмешательства так же, как увитые розами стены – от лишних глаз.Вроде, все все замечают, но подойти настолько близко, чтобы узнать подробности, не позволяют шипы (то есть, приличия).

Ответ Магдалены подтвердил, что Рике была права в своем предположении.

– Пока вы на приемах своих поэзиях беседовали, - вздохнула компаньонка. – Сами же знаете, что к каждому влиятельному семейству прилагается определенное количество бедных родственников. И чем больше прием, тем больше таких приживалок они тащат с собой. В общем, - резко оборвала фразу она, - мне тоже было с кем побеседовать.
– Лена, – Рике, повинуясь порыву, протянула руку и осторожно коснулась рукава собеседницы. – Я, кажется, совсем потерялась здесь. Тут всего так много… - Ох, Фредерике, не доведет вас ваша сентиментальность до добра. – Магдалена осторожно сжала в ладони пальцы подопечной, и тут же отпустила, чтобы никто случайный не мог увидеть эту минуту слабости. – Вы здесь – на своем месте. И что бы вы себе там не напридумывали под настроение, вы и сами это знаете. Тем более, с принцем вам, кажется, тоже повезло.
– Да, повезло. – Рассеянно ответила Рике. – Но давай лучше вернемся к твоему списку. Расскажи, кого ты мне там насоветовала?