Невеста в награду
Шрифт:
– Потом я попрошу у вас рецепт, – пообещала Иларис и повернулась с подбежавшей старшей кухарке, – дай мне холодного сидра, Мона. И твоей настойки.
Оказывается, она совершенно не в силах была обсуждать с хозяйственной леди особенности маринада.
– Ах, вы нездоровы, дорогая! – догадалась леди Фари, вскочила и чуть ли не силой усадила Иларис на стул. – Вы просто устали, или женские недомогания? У меня есть чудесное лекарство. Будете спать, как младенец. Позвольте, я пошлю за ним служанку?
– Благодарю, всё со мной в порядке, – запротестовала Иларис, которая ни за что не стала бы
– Ах, мне так хотелось бы помочь, – вздохнула леди Фари и заулыбалась, – но если вы настаиваете… Я потом напишу для вас рецепт маринада, и пришлю укрепляющее лекарство. Оно чудодейственное! – она величественно кивнула и, придерживая юбки, засеменила к выходу.
Иларис знаком велела одной из служанок проводить леди. Тем временем ей принесли ледяной сидр в высоком стакане, а главная повариха подала разбавленную водой настойку. Настойку Иларис выпила сразу, а потом долго, мелкими глотками, цедила сидр. И даже захотелось уронить голову на чисто выскобленный кухонный стол и заснуть прямо тут…
Она встряхнулась, встала. Кивнула кухарке.
– Спасибо, Мона. Я предупрежу стражу ещё раз, и ты помни, что посторонним в кухне не место. Ни гостям, ни их челяди. Поняла?
– Так она назвалась матерью будущего лорда, миледи! – усмехнулась Мона. – По приказу короля. Сама не знаю, почему я растерялась и позволила. Но я тоже за порядок, и нечего всяким ни с того ни с сего вмешиваться в наши дела!
– Если вдруг войско короля займёт Несс… – Иларис посмотрела выразительно. – В любом ином случае королю нет дела до твоей кухни.
– Не пугайте так, миледи! – всплеснула руками кухарка, – войско короля возьмёт Несс, скажете тоже!
Пока что они понимали друг друга.
Поднимаясь по лестнице наверх, Иларис задержалась у окна и бросила взгляд вверх, на облака. Из-за них как раз выкатилась круглая спелая луна и вовсю светила теперь на замок Несс, на тёмный парк…
Та самая луна. Нечасто она бывает такой огромной и яркой, но сейчас была, та самая. Как тогда.
Иларис не без труда подавила холодную дрожь.
Ничего страшного. Просто неприятные воспоминания.
Они покинули временное убежище и ехали в неизвестность, а луна светила, то есть просто занималась своим делом. А чуть раньше была осада длиной в несколько месяцев. Продовольствия не осталось, и, самое ужасное – что-то случилось с колодцами, без воды стало совсем уж невыносимо. Старый герцог, стискивая зубы, сдался. Тогда гибель близких ещё стояла перед глазами, а отвратительный смрад погребальных костров ещё щекотал ноздри. Там, в замке, приходилось сжигать тела убитых…
Иларис казалось, что она умерла. Дышала, двигалась, делала множество дел, кого-то утешала, распоряжалась – но умерла. Вдова дважды – когда-то у неё не стало мужа, а недавно – любимого, погибшего при очередной попытке врагов штурмовать стены. Свекр согласился на их будущий брак, когда истечёт трехлетний траур по его сыну. И вот теперь всё, больше ничего не будет. Не получалось верить, не хотелось надеяться. А потом…
Чужие руки, больно стиснувшие её плечи, и насмешливое:
– Да на такие кости не бросятся даже мои собаки!
Ну да, её кости. Тогда
она, должно быть, выглядела ужасно. И тот человек ничего не сделал, хотя мог всё. Он лишь оттолкнул её, отвернулся и лег спать. И хорошо – она его тоже не хотела. Он лишь раздул бы до неба пламя её ненависти, но она и так его возненавидела – и за те слова, и за прочее.С ней могло случиться нечто во много раз худшее, так что есть за что благодарить судьбу. Те слова можно было забыть сразу. Но не получилось, они так и остались острыми колючками в душе. И вот теперь, снова светила луна, точь-в-точь такая…
Иларис захлопнула ставни на окне, и постояла немного, прижавшись лбом к холодной каменной стене, прочитала молитву, чтобы успокоиться, и продолжила подниматься по лестнице. Голова кружилась, немного шатало, и напрасно она не взяла с собой лампу. Ещё немного. Вот…
Она толкнула дверь и вошла в спальню. Распустила шнуровку на платье и сняла его через голову, бросила на низкое кресло, и со стоном удовольствия вытянулась на кровати. И провалилась в сон, сразу.
Когда некоторое время спустя кто-то рядом пробормотал что-то про демонов преисподней, а потом накрыл её одеялом – она не слышала. И очень жаль. Потому что это сделала точно не её горничная…
Глава 6. Во сне и наяву
Иларис не любила видеть сны, потому что они редко доставляли удовольствие. Да чего там – никогда. Лучше спокойно спать до утра. Сновидение – всегда тревога, предвестник нехорошего. Но в эту ночь…
В эту ночь она спала сладко. Даже более чем. Фея сновидений была щедра на этот раз и отправила её в счастливое время первых месяцев замужества, когда муж после свадьбы увез её в отдалённый маленький замок среди лесов и цветущих лугов.
Муж, лорд Эстон Шалль, был сильным и красивым. И умелым любовником, добрым и внимательным. Действуя не спеша, он довольно быстро разбудил чувственность в недавней робкой девочке, которая досталась ему в жёны. И он остался её единственным мужчиной, так что вспоминать, кроме него, было некого.
Про любовницу с двумя детьми, с которой муж не собирался расставаться, она узнала много позже, незадолго до его гибели на охоте. И свекровь уверяла, что это удел всех благородных женщин и не надо быть дурочкой…
Но это все осталось за пределами сна. А во сне – она была счастлива.
Он был рядом. Она прикасалась к его обнаженному телу. Его ладонь по-хозяйски прошлась по ней, приподнимая сорочку, от колена до ключиц, огладила упругую грудь, накрыла… у него были жесткие пальцы, но ласкали они нежно. Вот горячий язык коснулся…
– Милорд, не останавливайтесь, прошу вас… о милорд!
Глухой шёпот в ответ:
– Да, моя леди, даже не сомневайтесь…
– О, Эстон…
Он отодвинулся… вот зачем?!
По телу гуляли горячие волны, ей хотелось прижиматься, тереться, ласкаться. Она бы укусила его – вздумай он, к примеру, уйти!
Его дыхание, глубокое, хорошо слышное. Его грудь, заросшая тёмными волосами, пальцы в них путаются, и это приятно, и гладить его ей так нравится.
Он продолжает её гладить, но уже через рубашку. Он стал холоднее. Больше не целует. Прижимает к себе – в ответ, потому что она не даёт себя оттолкнуть.