Невеста в награду
Шрифт:
– Эстон, что случилось? Вы больше не любите меня?
– Вы сейчас меня с ума сведете, моя леди…
Он медленно обводит пальцем её лицо, трогает губы, проводит ладонью по спине. И ей искренне непонятно, зачем он медлит и не переходит к главному, она уже давно бедром ощущает… всю величину этой непонятности.
Он её целует, слишком осторожно, опять кладет руку на грудь, в его большой ладони её грудь прячется вся, целиком.
Он пытается что-то ей объяснять, как неразумной девочке.
Тут появляется отец мужа, бросает что-то отрывисто – она не понимает, она смотрит
– Эстон?! – она с грустью сморит на мужа, но ему нет до неё дела, его взгляд устремлён туда, на посольство.
И она понимает, что это всё, это был их последний раз.
Слёзы текут по щекам…
Но он подходит и обнимает её, целует в губы, и теперь она пугается – как можно, при всех?!
Но опять никого нет. Они снова одни. Но уже всё изменилось. Теперь она удобно пристраивает голову ему на плечо, и он не возражает. Он гладит её по волосам. Они снова в постели, ну конечно. Темно и никаких послов в мохнатых плащах.
Она на миг распахивает глаза, смотрит в пустую темноту, и снова прижимается к нему щекой. Ей что-то снилось сейчас?
Он поворачивается немного, обнимает, закидывает на неё ногу, она ёрзает, устраиваясь удобнее. Им так хорошо вдвоем в этой темноте.
– Спите, леди, – говорит он и снова её целует, теперь в щеку.
Чуть позже он осторожно отодвигается. Она улыбается и перекатывается, и снова оказывается с ним рядом. Это шалость. Это приятно. Им обоим хочется любви, и его желание опять так очевидно. Но теперь им хочется разной любви. Ей – спать, но непременно с ним рядом, прикасаясь, слыша его дыхание и впитывая кожей его тепло. Спать, и невозможно сопротивляться.
Он соглашается, кладёт руку ей на грудь и надолго остаётся неподвижным.
Потом Иларис открыла глаза, когда вокруг уже светало – наступило раннее утро. Она огляделась, недоумевая и сомневаясь – она ещё спит? Потому что было непонятно…
Мужчина рядом с ней пошевелился – он не спал. Он повернулся, скрипнула кровать. Их взгляды встретились. Иларис подскочила на подушках, села, закрываясь одеялом. Этого не может быть.
Мужчина рядом с ней. В постели.
– Да как вы посмели, лорд Конрад?! Как вы сюда попали?!
Тяжелый подсвечник со столика, кажется, сам прыгнул в руку – она не заметила, как схватила его. Замахнулась. Она была потрясена. И в ярости.
Её разум отказывался это принимать!
И тут же на её запястье сомкнулись его сильные пальцы, повернули, заставив уронить подсвечник на одеяло.
Он взял его другой рукой, бросил под кровать.
– Не надо так, леди. Убивать меня вроде не за что.
– Как вы сюда попали? – прошептала она.
Такой дурацкий и несущественный вопрос. К тому же она поняла…
– Я гость в Нессе, леди, – пояснил он с легкой усмешкой. – И мне любезно предоставили эту комнату.
Ну
конечно. Несколько долгих мгновений всё же потребовалось ей, чтобы даже не понять, где она находится, а поверить в это.Это не её спальня. Это комната лорда Конрада Бира. Остальных женихов поселили поблизости, в этом же крыле. А её комнаты этажом выше. Получается, прямо над этими.
Она ошиблась на один этаж. Никогда ещё с ней не случалось подобного…
– Может быть, это вранье, что ваш муж лорд Шалль погиб на охоте? Может, он погиб от подсвечника в нежной руке любимой? – продолжал потешаться лорд Конрад. – У вас странные наклонности, леди Шалль. Сначала совращаете, потом…
– Что?.. Совращаю?! – она опять прошептала это, потому что голос вдруг пропал.
– Очень стараетесь, по крайней мере, – он улыбался. – Леди, я всё ещё не понимаю, как устоял против такого напора. Не каждый живой мужчина сможет. Надо в зеркало заглянуть, может, я там уже не отражаюсь? Потрогайте, – и протянул ей руку, – живой я, как считаете?
Она отдернула руку.
– Я понял. Мужчине в Нессе непросто сохранить непорочность, ведь к нему в постель является прекрасная леди, и нужно быть очень стойким… или идиотом, а лучше и то и другое вместе. А может, это часть испытаний? Я выдержал? Или наоборот?..– он всё-таки взял её руку и попытался поднести к губам, она выдернула.
– Не смейте…
– Успокойтесь, прошу вас, – вдруг сказал он уже другим тоном. – Признаюсь, вначале я был обескуражен, потом в восторге, но всё-таки сообразил, что происходит недоразумение. Когда вы произнесли не моё имя. Чужого мне не надо, леди Иларис. Да и вы бы не простили, да? Или простили бы?
Вообще, в любой романтической балладе нежной леди, которая угодила даже в менее пикантное происшествие, уже следовало упасть в обморок.
Иларис чувствовала, что щёки её пламенеют. Немыслимо. Совершенно невероятно. Она ночью, по ошибке, явилась в спальню к гостю, к мужчине, и улеглась в его постель? И проспала так всю ночь? Куда там балладам…
– Это я прошу у вас прощения, милорд, – сказала она, всё-таки взяв себя в руки. – Мне было нехорошо, и я выпила лекарство, и оно, видно, слишком подействовало… Я понимаю, насколько нелепо это звучит. Но я всего лишь ошиблась. Мои комнаты наверху, точно над вашими.
– Понятно, – он кивнул, взглянул на потолок. – Вон там, точно надо мной? Тогда решено, теперь моя очередь. Я залезу к вам в окно. Думаю, теперь вы мне должны.
– Лорд Конрад, перестаньте! – воскликнула она возмущенно.
Хотя в её положении, то есть в одной сорочке и в чужой кровати, судорожно прикрываясь одеялом, потому что сорочка такая тонкая – возмущаться было даже странно…
– Простите, – сказал он без тени раскаяния. – Если вы запрещаете лезть к вам в окно, я не стану, так и быть. Будем считать, что я пошутил.
– Я бесконечно благодарна вам, милорд, – она глубоко вздохнула. – И теперь умоляю вас сохранить в тайне это глупое происшествие. Забыть о нем немедленно…
– Конечно. Слово Биров. Никто никогда ничего не узнает от меня. Да и без обещаний, леди, я обычно не хвалюсь, с кем провожу ночи.