Невесты Шерраби

Рип сказал "уфф" и лизнул хозяина в другое ухо.

Саймон улыбнулся, опустил пса на землю и пошел на кухню, насвистывая сквозь зубы.

Глава 4

Зак ворчливо поблагодарил таможенного чиновника аэропорта имени Кеннеди и снял с транспортера поношенную дорожную сумку, с которой расстался бы только в том случае, если бы сумка окончательно развалилась.

Ее купила Мораг, когда Зак уезжал учиться в Кембридж. Она так гордилась им! Зак первым в семье должен был получить высшее образование. Это было ей наградой за самоотверженность. Тогда Зак не понимал, что ради младших братьев и сестер Мораг жертвовала своей юностью. Отец, никогда особенно не заботившийся о сбивавшейся с ног матери, умершей от туберкулеза, приносил домой жалованье, пока не утонул в реке. Едва ли это был просто несчастный случай. После его смерти все свалилось на плечи Мораг, которая шила, присматривала за чужими детьми, клеила почтовые конверты и делала все, что могла, чтобы сохранить семью.

Сначала работники социальной сферы не спускали с них глаз, но потом убедились, что Мораг им упрекнуть не в чем.

Когда Зак получил стипендию, Мораг обняла его и сказала, что первым делом надо купить хороший саквояж — пусть остальные студенты знают, что он приехал из приличного дома. Зак так никогда и не сказал ей, что другие студенты приезжали с дорогими чемоданами, а не дорожными сумками, и что они ничуть не интересовались его багажом.

На его левый локоть налетел высокий мужчина с бородой. Справа от Зака женщина в желтом сари пыталась управиться с двумя чемоданами и двумя очень маленькими и очень шустрыми детьми.

Аэропорты. Всюду одно и то же. Шум, толчея и люди, отчаянно торопящиеся к месту назначения и думающие о том, что их ждет.

— Вам помочь? — спросил Зак женщину в сари. Та посмотрела на него удивленными карими глазами и покачала головой.

Зак вздохнул и пошел на стоянку такси. Современные люди разучились принимать помощь, предложенную от чистого сердца. Для этого они либо слишком пугливы, либо слишком независимы. А вот сам он от помощи бы не отказался — предпочтительно в виде машины с шофером, присланной Мэтью Колфаксом. Но Мэтью и его жена Маргарет были в Сан-Франциско. Ему разрешили пользоваться домом и любой машиной по его выбору, но до "Дубов" еще надо было добраться.

Он сошел с тротуара, обходя самозабвенно целующуюся парочку, услышал свое имя, поднял глаза и громко ахнул.

— Эмма! Черт побери! — пробормотал Зак, когда навстречу шагнула знакомая фигура.

— Да, это я, — сказала Эмма, роскошно выглядевшая в белых шортах, сандалиях и кремовой шелковой блузке. — Ты что, не рад?

— Не очень.

— А следовало бы радоваться, потому что я на машине. В очереди на такси ты простоял бы целую вечность.

— Не простоял бы. У меня есть свои способы.

— Ну, сегодня они тебе не понадобятся, потому что я приехала на "порше".

— Ты хочешь сказать, что остановилась в "Дубах"? Ты же в Греции. С кем на этот раз? С Ари Андракисом?

Эмма вздрогнула, и он понял, что попал в яблочко.

— Да, конечно, где же мне еще останавливаться, если не у себя дома? И, как видишь, я не в Греции. — Она кивком указала направление. — Пошли. Машина там.

Идя вслед за ней сквозь оживленную толпу, Зак волей-неволей смотрел на аккуратный зад Эммы. Сзади она выглядела очень неплохо. Он никогда не считал Эмму красавицей — для этого у нее были слишком острые нос и подбородок, — но в привлекательности не отказывал. Зак обошел двух японских бизнесменов с чемоданами и фотоаппаратами и напомнил себе, что именно чрезмерная привлекательность девятнадцатилетней Эммы заставила его жениться на Саманте.

Этот брак кончился крахом.

Черт! Почему Саймон не предупредил его? Знай Зак о том, что Эмма будет в Нью-Йорке, он заказал бы себе номер в гостинице. С решетками на окнах и телохранителем у дверей. Хотя едва ли бы это помогло. Он вздохнул. В ловкости этой ведьмочки отказать никак нельзя. К несчастью, она испорченная и избалованная дочь Мэтью Колфакса, чья финансовая мудрость много лет назад принесла его семье огромное состояние. А в довершение беды Эмма приходится кузиной Саймону.

В том, что его друг и партнер происходит из другой социальной среды, нет ничего плохого. Но Зак достаточно хорошо знал Эмму, чья связка мужских скальпов с каждым годом становится длиннее, и понимал, что любая попытка завязать с ней роман обречена на провал. Мало того что оба они вскоре разочаруются и лишатся иллюзий, но после этого можно будет поставить крест на дружбе с Саймоном.

Нет. Зак на мгновение поднял голову и посмотрел в голубое июльское небо. Хотя за пять лет, прошедшие с того дня, когда Эмма пыталась соблазнить его в лесу, она стала еще красивее, но будь он проклят, если откажется от всего, чего добился своими руками — включая спокойствие духа, — ради этой сумасбродной, взбалмошной девчонки, коллекционирующей мужчин, как будто они охотничьи трофеи, которые можно прибить к стене.

И все же он продолжал следить за Эммой, нагнувшейся, чтобы отпереть "порше". Можно было сто раз не желать становиться частью ее коллекции, но отказывать себе в приятном зрелище он не собирался…

Эмма слегка покрутила руль, привычно въехала в ворота и направила машину к большому белому особняку, стоявшему на берегу узкого пролива Лонг-Айленд. Конечно, это не Шерраби, но жить здесь можно. Движение на шоссе было страшное, однако, когда она свернула на подъездную аллею "Дубов", мир стал казаться вполне приемлемым. Рев двигателей и шелест вращающихся шин сменились криком чаек и диких уток, обитавших ниже, на скалистом берегу.

Сидевший рядом Зак всю дорогу молчал. Конечно, злился. Как минимум, был недоволен тем, что она оказалась в Нью-Йорке. Во всяком случае, равнодушным не оставался. Стоило Эмме сконцентрироваться на дороге, как он косился на девушку, словно решая, что делать с этой непредвиденной помехой.

Естественно, быть помехой Эмме не нравилось.

— Надеюсь, ты здесь не одна? — наконец спросил Зак, когда Эмма остановила машину на гравии под ветвями огромного дуба.

А если одна, так что? Он стрелой понесется обратно в город?

— Честно говоря, нет, — не кривя душой, ответила она. — Большинство слуг в отпуске, но Харви остался присматривать за домом.

— Я так понимаю, что и за тобой тоже.

Кент говорил презрительным тоном, словно был убежден, что сама о себе она позаботиться не в состоянии.

— Нет. Харви стареет, Зак. Теперь он не тот, что прежде. Но слуга он хороший, и родители не собираются расставаться с ним. Он служит у них больше тридцати лет.

— Гмм, — недоверчиво хмыкнул Зак. — Но наверняка он убирает дом. И готовит еду.

— Нет. — Эмма сдерживалась из последних сил. — Убирать в доме нечего, а готовлю я сама. Разве что он придет на кухню раньше меня. Тогда готовит он. Харви вроде тебя — он тоже думает, что я ничего не умею.

Зак от неожиданности поднял голову, и она испытала легкое удовлетворение.

— А ты умеешь?

— Да. Так что не волнуйся, с голоду не умрешь… Зак, ты наконец поможешь мне выйти из машины? Мы что, будем сидеть здесь весь день?

Зак пробормотал себе под нос что-то об избалованных принцессах.

Эмма прикрыла ладонью рот. Проклятье! Зачем она сказала это? Должно быть, во всем виновато его пренебрежение. Тонко завуалированный намек на недостаток хороших манер Зак мог принять за нечто худшее… и решить, что он ей не пара.