Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– С ума сходить начинаем?
– участливо спросил я.
– Чертовски жаль. Грета. Спокойнее держись, а то лицевые мышцы сокращаются без толку и мешают ране правильно затягиваться...

– Грета!
– завопил Карл.
– Не делай этого! Сама не простишь себе, когда угомонишься!

– Себе?! Я емупростить не могу!

– Значит, приступайте, сударыня, - подзадорил я.
– Не заставляйте публику ждать.

– Не дразни ее, - почти умоляюще молвил Карл, - видишь ведь: человек теряет голову.

– Человеку терять нечего, любезный. Спектакль разыгрывался без сучка, без задоринки, словно по маслу. Я привлек внимание обоих террористов -

сообразно замыслу; но вот решающий удар затаившегося до поры подкрепления отчего-то запаздывал...

Грета, наконец, отважилась. Я непроизвольно отметил, что нож изящен, блестящ, новехонек, и наверняка туповат, равно как и владелица его. Торговцы не продают неумехам-туристам лезвий, отточенных до бритвенной остроты: если половина покупателей ненароком вскроет себе вены, от прилавка не отходя, - можно сворачивать бизнес и вешать объявление: "Закрыто".

Но все же клинок был достаточно остер, чтобы раскроить мою физиономию. А коль скоро посчастливится в последний миг отклониться, все четыре дюйма закаленной стали вонзятся в основание шеи, либо за ключицей; и тогда удар окажется гибельным.

Грета подобралась, резко взмахнула рукой.

И позади раздался негромкий хлопок.

Нож вылетел вон из женской руки, приглушенно звякнул о старый, истончившийся, почти насквозь протертый несчетными подметками ковер. На обезображенном лице отразилось внезапное изумление. Грета начала было поворачиваться, не понимая, что ужалило ее в самую неподходящую минуту. Снова послышался хлопок. Девица пошатнулась и рухнула плашмя.

Карл уже лихорадочно извлекал браунинг, с недопустимой беспечностью заткнутый за пояс. Оружие зацепилось - то ли предохранительной скобой, то ли чем-то иным, - и выдергиваться не соглашалось.

Karin, Karin!
с ужасом и удивлением орал бедолага, - vad gordu? [8]

Ответом ему была ударившая в грудную кость пуля двадцать второго калибра. Карл повалился, так и не успев достать отличный хромированный браунинг о четырнадцати зарядах. Маленькая миссис Сегерби шагнула вперед. Стиснула револьвер обеими руками. Тщательно прицелилась и всадила Карлу новую пулю, в затылок. Потом наклонилась над Гретой, ухватила молодую стерву за волосы, перевернула навзничь. Сызнова прицелилась.

8

– Карина, Карина, что ты делаешь? (шведок.).

Очевидно, хотела поразить противницу в середину лба, но чуток ошиблась и высадила Грете левый глаз. Роли это не играло уже ни малейшей, ибо девка подохла сразу после второго выстрела. Coup de grace [9] оказался излишним.

Сжимая рукоять револьвера, Карина застыла на месте, слегка покачиваясь из стороны в сторону, белая, точно мел. По горлу молодой женщины пробегали заметные спазмы.

Попусту волновать и полошить любителя, совершившего первое в жизни убийство, никому не советую. Приведя нервную систему в надлежаще возбужденное состояние, человек зачастую бывает не способен прервать начатое и оставить незастреленным хоть одно существо, обретающееся поблизости. Наверное, синдром добросовестности сказывается или простая истерика - не знаю.

9

"Удар

милосердия", которым добивают поверженного противника (франц.).

Вот я и сидел, не шевелясь, покуда Карина не обмякла - самую малость. Медленно и очень спокойно произнес:

– Теперь, ежели собираешься выблевать, подними предохранитель, положи револьвер на кровать, а уж потом беги в сортир. У тебя остался нерасстрелянный патрон, и обидно было бы напоследок застрелиться или меня в лучший мир ни за что, ни про что спровадить. Когда облегчишь душу и желудок, возвращайся, подыми вон тот очаровательный ножик и разрежь веревки...

Глава 23

В комнатах захолустной гостиницы телефонов не стояло. Единственный аппарат обретался внизу, в вестибюле, на столике портье. Это, конечно, усложняло мою задачу, ибо сказать с уверенностью, насколько почтенный старец разумеет английскую речь, было затруднительно. Предвиделись упражнения в Эзоповом языке.

Min herre?
поднял голову портье.
– А, прошу...

Битву со шведскими телефонными станциями я неожиданно для себя едва не проиграл, но минут через десять умудрился все же вызвать искомый номер.

– Да?

– Говорит Хелм.

– Хелм?

Далекий голос принадлежал даме, известной как Астрид Ланд. Некоторые полагали ее мерзавкой и убийцей, но в нашем деле приходится выполнять любые задания любыми способами. Я и сам спровадил к праотцам человека-другого.

Я припомнил мужество, с коим эта женщина переносила сердечные приступы, вызванные добровольно; подумал о страсти, которую Астрид со мною разделяла - упоительной взрослой страсти, а вовсе не лихорадочной, ненасытной горячки, обнаруженной на пароме Кариной. Помыслил о приятном путешествии, совершенном в обществе русской разведчицы.

И внезапно понял, что не испытываю к ней ни малейшей личной вражды.

Расположилась Астрид милях эдак в восьмидесяти от Хапаранды, в городе Лулео - крупнейшем на шведском севере. Весьма разумный выбор командного пункта, ибо до Лаксфорса оттуда рукой подать, а новоприбывший не привлекает к себе особого внимания среди многочисленных жителей и гостей.

Отель, где расположилась Астрид, явно был современнее моего: телефоны стояли в комнатах.

Как поживает рука?
– полюбопытствовал я безо всякой насмешки.

– Неплохо, спасибо. А как ты номер узнал?

– Карину ведь просили заботиться обо мне в пути, вот я и подумал: надо же девочке время от времени с тобою беседовать. Или с кузеном Олафом. Значит, номер ей известен. Мы дружески поболтали, я упросил Карину сообщить нужные цифры - и вот...

– Упросил? Ну да, Карина ведь не из тех, кого приходится упрашивать очень долго и усердно... Ты не один в комнате?

– Говорю с аппарата портье.

– Понятно. Карина очень послушное и прескучнейшее создание, между нами будь сказано. Или ты уже считаешь иначе?

Там, где речь велась о мужчинах, Астрид являла огромную проницательность, однако женщин оценивала гораздо менее верно.

– Послушное - согласен, а вот скучной назвать не могу. Ты ревнуешь?

Астрид негромко засмеялась на расстоянии восьмидесяти миль.

– Разумеется! Так быстро позабыть обо мне и ради кого? Ради ребенка безмозглого?
– Голос переменился: - Впрочем, ты ведь не затем позвонил, чтобы о любовных делах толковать, а?

– Нет, конечно. Мы повстречали твоих молодых друзей. Карла и Грету. Ребятки оказались очень добры, ссудили нас автомобилем - собственным, - взамен поломавшегося по дороге фольксвагена.

Поделиться с друзьями: