Невидимый город

– Туннель? – оглядываясь на дверь, тоже шепотом спросил Ярослав.

– Похоже. Так, на всякий случай, вдруг придется спасаться.

Даша слушала этот разговор с хмурым лицом.

– Мне не нравятся эти намеки, – тихо сказала она.

– Ребята, мы не знаем, куда попали, и не знаем, как отсюда выбраться. Поэтому просто нужно быть начеку. – Сеня пожал плечами и посмотрел на друзей такими глазами, что спорить никто не стал.

– Кто хощет сходить со мной? – спросила Рогнеда.

По школьной привычке все трое подняли правую руку.

– Отлично. – Девушка улыбнулась. – Айдате, а то чадь исть хощут, а яди нет.

Выходя из дома, Рогнеда закинула за спину котомку с едой, к поясу прикрепила меч. Затем камнем подперла дверь и быстро сбежала по ступенькам.

– Зачем это? – указывая на меч, спросил Арсений.

– На всякий случай, мало ли.

– Скажи, а у вас все общее или каждый сам по себе? – идя в ногу с девушкой, спросил Ярослав.

– На больших поприщах сообща выращивам. Оратаи на всех возделуют, потом в амбары сносим. – Рогнеда указала рукой на прилепленные друг к дружке бревенчатые амбары, спрятанные в густой листве деревьев. – А на маленьких, для себя ростим. – произнесла нараспев с ударением на «о».

– Весь урожай здесь храните? – спросил Ярослав.

– Весь. В бочках засолы, в ящиках овощи, на веревках травки сушим.

– А травы зачем? – спросила Даша.

Рогнеда свернула с проспекта на улочку, что вилась между двумя рядами близкорасположенных домов.

– Милая, а вы, чай, не болеете? Али знахарей у вас нет? – Рогнеда усмехнулась и весело подмигнула.

– Знахари – это, кажется, врачи? – шепотом спросила у друзей Даша.

Ярослав, соглашаясь, кивнул.

– Мы таблетками лечимся. – сказала Даша. – Или сиропами.

– И у нас, быват, сиропы делают. Из трав. – Рогнеда звонко засмеялась и закинула за спину косу.

Проходя по улице, ребята встречали работающих подростков: кто-то нес дрова, кто-то работал на огороде, а пара мальчишек – их ровесников стригла поваленного наземь барана. Тот жалобно блеял, норовил встать, но ноги его были опутаны веревками.

– Смотри! – Арсений ткнул в плечо Ярика, указывая на юных стригалей.

– Вижу, – сказал тот и, заглянув в лицо Рогнеды, спросил: – А оратаи – это кто?

– Ну, оратаи… – Рогнеда остановилась, передала котомку Арсению и сделала жест, будто копает землю. – Оратаи для всех, – произнесла по слогам.

– Это, наверное, землепашцы? – предположила Дарья.

– Допустим, – согласился Ярослав. – Ядь – это еда. Что еще по-ихнему надо запомнить?

– Омоно, – сказала Дарья. – Я несколько раз слышала это слово.

Рогнеда переводила удивленный взгляд с одного лица на другое.

– Скажи, а «омоно» – это «так», да?

Рогнеда согласно кивнула, хотя не поняла смысл вопроса, затем показала рукой направление.

– Да, пойдем, – согласились ребята и двинулись за ней следом.

Во дворе одного из домов Ярослав увидел пятилетних детей: босыми ножками они ходили по коровьей шкуре и лупили по ней палками.

– Что они делают? – спросил Сеня. – Играют?

Остановившись у ворот, ребята с интересом рассматривали малышей в коротеньких штанишках.

– Играют? – удивилась Рогнеда. – Вы какие-то… – подобрав в уме слово, продолжила: – Дикие. Вы разве не бачите, что отепла? Скот пасти надо, сено и солому на лядовище заготовить, лен собрать и бревен напасти, дров порубить и шкуры выделать, ягоду лесную собрать да варенья наварить. А сбор урожая? Масла набей, сыры навари, – перечисляя, загибала пальцы, – меда напаси, капусты наквась, огурцы засоли, трав насуши. А там грибы пойдут, и все в лес, на сбор.

– А шкуры для чего нужны? – спросила Даша.

– Одежу из чего шить? А обувь? – Рогнеда, поджав губы, покачала головой.

Ярослав еще раз с уважением посмотрел на работающих: маленькие, а серьезным делом заняты. Ведь и в самом деле, если здесь нет магазинов, откуда брать одежду и обувь?

Пройдя по невзрачному проулку, вышли на открытую местность. Двигаясь мимо огородов со свеклой и морковью, увидели малинник. Здесь в ведра собирали спелую ягоду дети.

– Здоровти вам! – крикнула им Рогнеда и, дождавшись, пока те нестройными голосами ответят, проследовала дальше.

За очередными полями, по обеим сторонам дорожки, заросшей бурьяном и крапивой, друг за дружкой шли хозяйственные постройки. Все они на вид были неказистыми, хотя и крепкими. И пахло здесь сильно свежим навозом.

По левую сторону стоял летний коровник. В открытом загоне, задрав хвосты, носились телята, а в стойлах на привязи стояло несколько десятков коров. Меж ними с ведрами сновали девочки-подростки в черных платьях с коротким рукавом.

– Что они делают? – спросила Даша.

– Коров доят. Затем на пастбище выгонят, ведь теляток молоком напоить надо. Это все вотчина дивчаток.

– Вотчина – это значит, что сами управляются? – догадалась Даша.

– А то! – Рогнеда улыбнулась. – Матерям какое подспорье. Хлопцы сено да воду носят, а доить, кормить – они сами.

– А сколько коров?

– Отелившихся, что днем доят, почитай, голов пятьдесят будет, а стадо там. – Рогнеда указала рукой в сторону пастбища. – Под надзором пастухов.

Арсений, пройдя на противоположную сторону, подошел к свинарнику. Заглянув в открытые настежь ворота, он увидел лежащих в неглубоких лужах свиней. Пара из них была таких внушительных размеров, что Сеня даже невольно сделал шаг назад.

– Ого! Только погляди, – позвал Ярослава. – Я даже и представить не мог, что они такие огромные бывают, как гиппопотамы.

– Нельзя хвалить! – прикрикнула на них Рогнеда. – Нельзя! Они от этого расти не будут и вообще можут зачахнуть.

– Да ладно. – Сеня недоверчиво улыбнулся.

– Айдате! – Девушка трижды поплевала через левое плечо. – Не делайте так больше, али не знаете?

– Рогнеда, прости, – примирительно сказал Ярослав, – мы правда не знали, не со зла.

Та еще мгновение смотрела на них пристально, хмуря брови, затем улыбнулась, отчего лицо ее вновь стало милым, и, кивнув, сказала:

– Ей-богу, дикие вы! Как такое можно не знать?

– Понимаешь, – Ярослав посмеиваясь, поджал губы, – просто мы из того места, где свиньи не живут. Ну нет их в Москве! Может, если только в зоопарке…

– Как нет? – Рогнеда смотрела на него недоверчиво. – А где же скотину держите?

– Мы ее вообще не держим. – Арсений развел руками и щелкнул языком. – В деревнях держат. Но мы-то из города. Мясо в магазине покупаем, уже в разрезанном, так сказать, виде. Я живых свиней первый раз вижу.