Невидимый
Шрифт:
— Стенберг и Юхансон на другой парковке, они сейчас придут, — сказал Нильсон. На нем были черные сапоги.
— Отлично, покажи им скамейку и расскажи о наших предположениях. Я поеду в город и попытаюсь побеседовать с Маркусом Лундквистом. Если что, звони мне домой. Я приеду сюда завтра рано утром. Мы можем встретиться в участке. И еще нам нужен водолаз. А кстати, что с полотенцем?
— С полотенцем? Мы забрали его, фру Эриксон опознала его. Разве я не говорил?
— Не помню. Но теперь мы знаем, что до Валлена Хильмер так и не добрался. Он выехал из Вретена в половине седьмого. То есть
Нильсон кивнул:
— Поезжай осторожнее. Как бы ветер не повалил деревья.
Форс уселся в «гольф», включил радио и повернул ключ зажигания. Он ехал не спеша.
Подъехав к городу, он почувствовал сильный голод, остановился у киоска и купил бутылку минеральной воды и выпил, сидя в машине.
Маркус Лундквист жил в районе, построенном по жилищной программе в начале семидесятых. В июле возвели семь восьмиэтажных домов, в газетах написали, что в этом районе каждый ребенок будет иметь свое собственное дерево для лазанья. Форс проработал пять лет в Худдинге, районе Стокгольма, и ему показалось, что он видел этот райончик раньше.
Маркус Лундквист жил на улице Люковеген.
Форс припарковал машину и вошел в ворота. Две девочки лет десяти с угольно-черными полосами и в красных платьях сидели на нижней ступеньке. Из окна доносился популярный турецкий шлягер. В лифте кто-то явно помочился, так что Форс решил идти по лестнице.
Маркус Лундквист жил на пятом этаже. На площадке обнаружилась одна дверь без таблички с именем. На других дверях имена были такие, что Форс не рискнул бы их выговаривать. Форс постучал в ту дверь, за которой, как он предположил, находилась квартира Маркуса. Никто не открыл. Форс постоял минутку и постучал снова. Ответа не было. Тогда он нагнулся и заглянул в щель для писем, но ничего не увидел. Позади него открылась дверь, и на лестницу выглянул широкоплечий мужчина с большими седыми усами и темными глазами.
— Что ты тут делаешь? — спросил усач.
— Я полицейский, — сказал Форс, пригладил свои крохотные усики и показал удостоверение.
Мужчина с большими усами улыбнулся.
— Я тоже полицейский. Из Тегерана. Был капитаном криминальной полиции.
Форс протянул руку бывшему капитану и невольно охнул. Таким рукопожатием можно было расколоть грецкий орех.
— Вы знакомы с жильцом из той квартиры?
— Нет, но я знаю, кто он.
— Вы знаете, как его зовут?
— Лунтквист
Капитан полиции из Тегерана произносил «т» вместо «д».
— Вы часто его видите?
— Я часто его слышу. Он включает музыку по вечерам. Мои дети не могут спать. В том, что не заснуть мне, нет ничего страшного, но мои дочки учатся в гимназии на курсе естествознания, и ночью им надо высыпаться. Я жаловался домоуправу, но это не помогло.
Капитан из Ирана пожал плечами и развел руками.
— Когда вы видели Лундквиста в последний раз?
— Несколько дней назад, А слышал прошлой ночью. Он включал музыку.
— Вы не знаете, он был дома в субботу?
— Он пришел домой после футбола. С ним было несколько человек. Они оставались в квартире час или около того, затем вышли. Поорали на лестнице, пнули мою дверь. Почему шведам непременно надо орать, когда они выпьют?
—
Ну мы ведь не такой культурный народ, как древние персы.— Он очень неприятный.
— Лундквист?
— Да.
— Спасибо за помощь.
Капитан полиции из Тегерана пожал плечами и закрыл за собой дверь. Форс спустился вниз. Две девочки по-прежнему сидели на ступеньках. У одной в руке был какой-то мешочек. Форс подумал о том, что произойдет через несколько лет. Они станут старше. Лундквист и его приятели будут оскорблять их, а братья девочек станут защищать честь сестер. Он остановился.
— Уже поздно, — сказал он. — Вам не пора домой?
Подружки переглянулись.
— Барышням такого возраста в это время следует быть дома, — сказал Форс.
Одна девчонка захихикала, вторая осталась серьезной. Затем обе поднялись, сказали что-то друг другу на языке, который Форс не смог идентифицировать, и побежали вверх по лестнице. Форс вышел во двор. Ветер едва не сбил его с ног, казалось, между домами образовался туннель. Форс опустил голову, прищурился и столкнулся со Свеном Хумблебергом.
— Вы знаете, где Маркус? — спросил Форс.
— Нет.
— Вы договаривались встретиться с ним?
— Нет.
— Но вы здесь, чтобы встретиться с Маркусом?
— Я надеялся, что он будет дома.
— Он не открыл, когда я стучал. Давайте сядем в машину.
— Согласен, — сказал Хумблеберг. Оба молча подошли к «гольфу». Форс отпер его, и они забрались внутрь.
— Так что вы здесь делаете? — поинтересовался Форс.
— Я хотел поговорить с Маркусом.
— О чем?
Хумблеберг немного помолчал.
— Я видел его в субботу.
— Где?
— Он приходил ко мне домой, хотел одолжить инструменты. Он был у Аннели. Они расстались.
— Во сколько это было?
— До трех.
— И куда он отправился потом?
— Он сказал, что поедет домой, чтобы подправить что-то в машине. Затем он собирался смотреть футбол. Я предложил ему навестить Маргит, но он сказал, что у него нет времени.
— А зачем вы приехали сюда сегодня вечером?
— Я хотел поговорить с ним.
— О чем?
— О Хильмере.
— О Хильмере?
— Я хотел услышать от самого Маркуса, что он не имеет никакого отношения к исчезновению Хильмера, и, если бы выяснилось, что он виновен, я попросил бы его пойти в полицию.
— И он бы сделал это, если бы вы его попросили?
Хумблеберг помолчал немного.
— Не знаю. Но я хотел сделать все возможное.
— Что он говорил про Аннели?
— Что они расстались.
— Кто из них предложил расстаться?
— Маркус сказал, что он.
— Вы уверены, что он приезжал до трех?
— У меня была встреча в три часа, и я вышел из дома без десяти. Тогда как раз заехал Маркус.
— А что за поломка была в его машине?
— Не поломка, просто он поставить дополнительную сигнализацию.
— Он такой умелый?
— Он неглупый. И легко обучается всему, чему хочет.
— И сейчас вы хотели встретиться с ним?
— Да.
Хумблеберг помолчал минутку. Ветер раскачивал «гольф».
— Я позвонил ему утром, — сказал он немного погодя. — Я сразу же подумал о нем, когда узнал об исчезновении Хильмера.