Невинная для Лютого. Искупление

Худой мужчина зло сверкнул глазами и недовольно процедил:

— Перечислите, какие «тонкие поручения» вы исполняли по приказу господина Чехова.

— Готовил документы, договаривался с ценными людьми, расширял связи. Иногда перевозил нужных людей в нужное место.

— А это как вы объясните? — он поставил на паузу видео и мотнул большой для его тела головой в сторону экрана. Ангелина замерла в агонии и вырванном пике. В унизительном для нее моменте, а мое сердце бухнуло в ребра и замолчало.

Я почти не слышал себя, когда отвечал:

— Это была постановка перед нашей свадьбой, господин Терехов, — слабо улыбнулся через силу, приподнял руку и показал обручальное кольцо. — Ангелина Кирсанова — моя жена.

Это мой Ангел придумала. И вытрясла из меня обещание, что я именно так и скажу на суде. Поклялась, что если я не сделаю этого, если признаюсь, то никогда больше не увижу ни её, ни детей.

— Плачет она там натурально, — гадливо скривился адвокат и сощурился. — Спросим ее?

Зал зашумел, люди заволновались, а у меня тело напряглось, как перед прыжком. Я готов был прыгнуть и придушить эту продажную гниду на месте за одно предложение, но держался. Потому что Стас обещал! Клялся, что Ангела не тронут.

Звонарёв вытянул руку, привлекая к себе внимание.

— Прошу слова.

— Говорите, — позволил судья.

— Свидетель не может сейчас присутствовать, — Стас перевел взгляд на меня, — у нее преждевременные роды.

И я сломался. Дернулся было к Стасу, но кто-то вцепился в плечи, и меня усадили на место.

Глава 58 Лютый

У маленькой восьмой месяц, рано еще. Какие роды?! Я не мог сидеть, зудело все, корчило, а приходилось терпеть и держать себя в руках.

Увидев довольную рожу Чеха, он не просто радовался, а ликовал, я склонился к небольшому микрофону и твердо сказал:

— Я готов дать показания. Мой личный адвокат предоставит вам подписанные мною документы, доказывающие причастность этого человека, — показал взглядом на Чеха, — ко многим преступлениям.

— Нет, — не сдержался Стас, привстал, снова потянул руку. — Я могу поговорить с вами наедине, господин судья?

— Да, — ответили ему. — Подойдите.

Несколько минут они совещались шепотом, вместе с прокурором, который багровел и менялся в лице несколько раз, дёргал узел галстука, словно ему стало душно, а потом коротко кивнул и огласил:

— Обвинение вызывает ещё одного свидетеля — Ирину Андреевну Орехову.

Первые несколько минут после новости я не понимал, где нахожусь. Волнение подкатило к горлу, сжало позвонки и перекрыло дыхание. Я будто нырнул под воду, прыгнув с высокой скалы, а выплыть не смог. Чем может помочь экономка в деле Чехова, я не представлял, но по глазам Стаса, что горели как две синие звезды, понял, что женщина принесла в зал суда настоящую бомбу.

И вот эта бомба тикала. Тикала у меня в груди, и я ничего не слышал. Напрочь оглох.

И только показания нового свидетеля, внезапно вернули меня в реальность:

— Мама все видела, — Ирина сжалась от гневного взгляда Чеха. Я словил и его изогнутые губы и угрозу — слишком я хорошо знал этого урода. — Милу Береговую убил… — женщина задержала дыхание, а я сжал кулаки на коленях до болезненного хруста.

Говори же!

— Леха, тише, — шепнул на ухо Стас и дернул меня за пиджак. — В руки себя возьми, — он меня дернул еще раз, поймал мой взгляд и одними губами договорил: — Я тебя вытащу, молчи, умоляю. Молись лучше, чтобы Лина хорошо родила.

— Вы говорите, что ваша мать видела убийцу? — говорил адвокат. — Вы сейчас озвучиваете слова больной женщины, которая не в своем уме. У вас есть доказательства?

Ирина зыркнула на меня, скрутила носовой платок в коротких натруженных пальцах и начала говорить:

— Мальчика я отмыла, накормила и отвезла в интернат.

— Говорите точнее. Какого мальчика? Куда отвезли? — адвокат краснел, но спрашивал жестко, женщина закивала и затараторила: — Сашу Берегового. Я знала его, Мила брала молоко для сына у моей матери, и я пару раз встречалась с молодой девушкой — женой Алексея.

Я дернулся, но тяжелая рука друга осадила, в ухо влетело «ш-ш-ш», и я сильнее сдавил кулаки. Кресло показалось электрическим стулом. Я буквально жарился, сидя на одном месте.

— Мать принесла молоко, — с волнением рассказывала экономка, — а увидела… преступление. Она едва ноги унесла, но все равно пострадала.

— Кто?! — я все-таки вскочил с места, вырвавшись из рук Звонарёва, и закричал: — Говори, кто ее тронул?!

— Господин Береговой, присядьте, — грозно свел брови судья, — а то мы вынуждены будем вас удалить из зала.

— Леш! — Стас оказался перед глазами. Я едва понимал, что он говорит, только считывал по губам: — Сядь, я сказал, а то вырублю.

— Ирина Андреевна, продолжайте, — дождавшись тишины, сдавленно заговорил защитник Чехова. — Кого увидела ваша мать? И может ли она это доказать?

— Не сможет, — опустила взгляд женщина. По ее плечам прошла заметная дрожь. — Она после случившегося ушла в себя и больше не говорит.

— Вы предлагаете нам верить сумасшедшей женщине, которая даже не говорит? — усмехнулся адвокат. — И как это все относится к делу моего подзащитного?

— Именно он ждал меня дома, — Ирина испуганно перевела взгляд на Чеха, а потом на меня. Слабо улыбнулась. — Когда я вернулась из интерната, дома меня ждали. М-м-маму пытали… Именно после этого она и перестала… а меня придушили и принудили слушаться. — Ирина сжала кулак, сглотнула, зажмурилась сильно, отчего из уголков глаз сорвались слезы и поползли по щеке. — Мама после этого будто умерла. Я и сама еле восстановилась.

— Давайте вернемся к имени. Кого видела ваша мать? — адвокат как-то кисло улыбнулся, будто подозревал, что женщина сейчас подпишет приговор его подзащитному. — Кто убил Береговую?

Я сдавил челюсть. Если этот оборотень, что сидит сейчас в клетке и сверкает глазами, тронул мою жену, а потом подстроил мою месть Кирсановым ни за какой хер, я его кокну. Не сейчас, так позже. Ему не жить! Сколько Лина пережила из-за всего этого! И Сергей пострадал ни за что! Ведь теперь ясно, что его убрали в тюрьме по приказу Чеха. Я друга предал, я… не поверил самому близкому, пошел на поводу у твари, которая дергала меня за нитки в своих целях. Почему я? Зачем он все это провернул?

— Кирилл Носов, — выдохнула женщина, а я сел. Будто провалился под стул. Куда-то в бездну.