Невинная для палача

Точнее – сопровождать.

Но учитывая, что они докладывали быстрее, чем я принимала решение, то это была самая настоящая слежка.

Прости меня, папуль, я больше никогда не буду спорить!

– Я на днях купил, через посредников, – объясняет медленно, словно дурочке. – Твой начальник был рад выслужиться. Без вопросов отправил тебя ко мне.

– А статья хоть была? Или тоже придумали?

– Придумали, естественно. Хотя ты можешь задать тренд. Напишешь, как грозный зэк похитил тебя и отымел.

– И напишу! – соглашаюсь поспешно, а после тушуюсь. – Про твой побег. Не про то, что ты делал!

– Жаль. Горячая статейка бы получилась. Я бы комментарии дал.

– Прости, блатной жаргон не проходит цензуру.

Фыркаю, продолжая движение. Уму непостижимо! Палач действительно подошел основательно к своему побегу. И сделал всё так, чтобы я сама пришла, а не силой меня везли.

Ведь так не возникло никаких вопросов, подозрений. Охрана, которую папа отозвал по моей просьбе, дала мне спокойно добраться к нужному месту. Никто не смог бы помочь.

– Здесь идеально.

Валид тормозит, а я оглядываюсь. Густая чаща, между деревьев нужно прямо проталкиваться. Обычные сосны, по которым меня никто не сможет отследить.

Да-м.

Не такой Палач тупой, как я надеялась.

– Пожелания будут? – приглаживаю волосы. – В профиль или анфас?

– Как хочешь, – безразлично отмахивается, подходит вплотную ко мне. – Но сначала парочку деталей.

Я жду всего. Валиду, наверное, нужен мой страх. Или слёзы на глазах. А я улыбаюсь, не хочу, чтобы папа волновался. Не очень похожа на несчастную заложницу.

Так что готова к любым выкрутасам мужчины.

Но точно не к тому, что Палач впечатает меня в дерево и начнёт неистово целовать.

Я уже должна была привыкнуть к тому, как целует Палач. Но всё равно – будто с головой ухожу под воду. Меня тянет на дно, из легких выжимает любые атомы кислорода.

Тело подчиняется не мне – Валиду. Реагирует именно так, как хочет мужчина. Дрожью, трепетом. Руки сами обхватывают эту крепкую шею, пальчики поглаживают затылок.

У него такие жесткие волосы, сплошная грубость. И щетина тоже, колет, раздражает кожу. Запускает спрятанные процессы, от которых жар плывёт по венам.

Я распахиваю губы, позволяю мужчине целовать меня сильнее. Развратнее. Преступно божественно. Каждый раз – новая степень. Глубже. Под кожу. В самое нутро, рассекая все принципы.

Я боюсь Палача.

Ненавижу его!

Но именно от того, как он обхватывает ладонью мою шею, внизу образуется вакуум. Мышцы подрагивают от возбуждения, мне хочется продолжения.

Ствол дерева неудобно упирается в спину, кора царапает сквозь ткань. Но это всё такое неважное в хаосе ощущений. Удовольствие волнует меня куда больше.

– Мгм.

Стону, выдыхаю смесь страха и восторга. Лапища Валида указывается под моей футболкой, сжимает грудь. Руки покрываются мурашками, соски твердеют. Мужчина задевает их, нагло стягивает лифчик ниже. Касается кожа к коже.

Я выгибаюсь в спине, когда Валид пальцами трет соски, болезненным наслаждением вибрирует в груди. То ли пытаюсь уйти от этих прикосновений, то ли хочу больше. Но Палач наматывает мои волосы на ладонь, тянет, заставляя запрокинуть голову.

Я и так вся доступная для него, но мужчине всё мало.

Хочет больше и больше.

Прохладный воздух касается тела, будоражит. Кажется, словно мозг плывёт и исчезает. Полностью утекает вниз, где уже наливается огненный шар.

– Такая похотливая лапуля, – Валид чувствует всё, меня и мои мысли чувствует. – Всегда такая развратная? – я пытаюсь покачать головой, но мужчина не позволяет. Ловит мой взгляд, напирает. – Для меня – всегда, это понятно?

– Да.

Нет!

Ничего я понять не могу.

Ни мотивы мужчины, ни собственную реакцию.

Но в эту секунду ничего не волнует, потому что Палач прижимается всем телом. Покусывает мои пульсирующие губы, собирает каждый стон.

Я прикрываю глаза, слишком много ощущений. Запаха, мелькающих бликов, звуков дыхания мужчины, теплоты и грубости чужой ладони. Я, кажется, схожу с ума.

И безумию в момент, когда всё резко прерывается.

Мне хочется потянуться дальше, самой прижаться к Хасанову. Торможу себя, потому что эта реакция – она ненормальная! Просто какой-то… Запоздалый эффект от вчерашнего алкоголя, да.

Растерянно моргаю, не понимаю, почему мужчина вдруг остановился. А после замечаю в его руке телефон. Зачем ему… Он сделал фото, пока мы целовались?!

– Ты… – догадка бьет в солнечное сплетение. – Боже! Вы… Не надо, – прошу, хватая Хасанова за запястье. – Я сделаю всё, что вы хотите, но не нужно…

– Что за спектакль одного актера, куколка? – раздраженно стряхивает мою руку, но я хватаюсь снова. – Ты борзеешь.

– Не отправляй. Пожалуйста! Я ведь послушная, – иногда. – Смирная, – если закрыть глаза на всё. – Я знаю, что ты хочешь задеть моего отца, но не нужно. Я не вынесу, если ты отправишь фото со мной. Где ты и я… Хочешь, я расплачусь или видео запишем? Как скажешь. Только не то, где мы целуемся!

– А что? – спрашивает холодно. – Папа не одобрит зятя?

Я замираю, внутри всё обрывается. Вспоминаю, как отвечала на поцелуи. А моё хриплое «да» никак не спишешь на страх или принуждение.

Если Валид отправит снимки, на которых я радостно отвечаю на его ласки… Боже, отец меня убьет! Никогда не простит, не поймёт, как я могла отдаться этому уголовнику.

Я представляю, как папа посмотрит на меня разочарованно. Откажется. А все вокруг будут знать, что дочь Лащенова оказалась любовницей бандита…

Крупная дрожь бьет тело, отдает слезами в глазах. Палач говорит что-то ещё, но я его почти не слышу. Бескрайний лес сейчас кажется клеткой, которая сужается.

Давит.

Валид приближается ко мне, но я пытаюсь оттолкнуть его. Отскакиваю в сторону, напоминая себе пугливого зайца. Но не могу сейчас терпеть его прикосновения, когда внутри пустота.

Мне плевать, как сильно мне влетит потом. Я хочу убраться подальше, но падаю, поскальзываюсь на влажной земле. От обиды рвет сердце, что сейчас выгляжу совсем нелепо в глазах Хасанова.