Невинная для Варвара

Ближе к семи решаю позвонить. Натан не отвечает, возможно, на встрече или в суде. Мало ли какие у него дела. Он ведь очень занятой. Во всяком случае, я себя так успокаиваю.

Около девяти, когда охранники проводят свою пересменку, всё-таки решаюсь поехать домой, иначе опять останусь в обесточенном здании. Выключаю компьютеры, подхватив рюкзак, направляюсь к лифту. Только вот из приехавшей кабины вываливается Натан Артурович. Вскрикнув, пытаюсь поймать его, но, не удержав веса, падаю на спину.

— Натан Артурович, — пыхчу, пытаясь выбраться из-под тяжеленного тела.

— Какого хрена ты ещё тут? — хрипит мужчина, упирается ладонями об пол прямо у моего лица и поднимается. В нос бьёт запах крови, а на светлом мраморе остаются красные отпечатки.

— Вы ранены, — шепчу, осматривая кое-как поднимающегося шефа.

— Ты, Цветочек! Хватит выкать, — сплёвывает в сторону Натан, пошатываясь, опирается о стену и, зажав бок, медленно идёт в свой кабинет.

Вскакиваю, перехватываю свободную руку, перекидываю через плечо и, поддерживая по корпусу, помогаю мужчине добраться. Мы опять падаем, теперь уже на двухместный диван. Натан шипит и стонет от боли.

— Я вызову скорую. Только потерпите, — лепечу, мечась по кабинету.

— Никаких скорых! — рявкает, окровавленными пальцами перехватывая за кисть. — Аптечку принеси, вызывай такси и езжай домой.

— Я вас не брошу! — упрямо поджимаю губы и ухожу в приёмную. Белый чемоданчик был в одном из ящиков секретаря.

Возвращаюсь к начальству. Он дремлет и дышит тяжело. Скинув свою куртку и рюкзак в углу, осторожно раздеваю мужчину. Пальто вместе с пиджаком многое скрывало. А вот белая рубашка почти вся пропиталась кровью. Быстро расстёгиваю все пуговицы, Натан помогает себя раздеть, правда, морщится и ворчит что-то себе под нос.

Задрав майку, осматриваю повреждения. Прохожусь по рёбрам. Судя по первичным признакам, несколько трещин и пару сломанных костей мужчина заработал. Также есть ушибы брюшной полости. Но пугают меня полостные раны от ножа. Кто-то пытался его пырнуть, и не один раз.

— Нужно ехать в больницу, — шепчу, давя на особо большую рану.

— Нет. Лишние вопросы нам ни к чему, — опять отказывается упрямый мужчина.

Я же теперь осматриваю его лицо. Губа разбита, нос вроде цел, но на переносице рана, на скуле тоже ушиб, и к завтрашнему дню будет синяк. Мне плакать хочется от его вида. Беру себя в руки. И, оставив мужчину, ухожу на кухню. Набираю воды, подхватываю рулон бумажных полотенец, из холодильника достаю банки с энергетиком, они просто самые ледяные. И возвращаюсь к шефу.

Пока его обтираю от грязи и крови, Натан прикладывает банку к скуле и носу. Из аптечки достаю йод и обрабатываю открытые раны, чтобы инфекция не попала. Стараюсь стянуть кожу.

— Тут нужно зашивать. Может быть, позвоним в скорую? — спрашиваю осторожно.

— Блядь, Жасмин! — рявкает он, — Вали домой уже, сам разберусь!

— Ты тут кровью истечешь! — огрызаюсь я.

— Не драматизируй, не всё так печально, — подняв голову, смотрит на свои повреждения. Оттого что он напрягает живот, рана раскрывается и кровь сильнее течет.

— Ляг обратно и не двигайся! — требую, давя на рану. И тянусь за салфетками.

Мужчина откидывается назад и прикрывает глаза. Кое-как остановив кровь, закрываю раны марлевыми повязками и лейкопластырем. Устало сажусь у его ног и стараюсь унять собственную дрожь.

— Через пятнадцать минут здание обесточат, — замечаю тихо, посматривая на часы.

— Иди домой, — в очередной раз гонит Натан.

— Хватит вам уже меня прогонять! Не уйду! Пока вы тут — я тоже тут! — голос срывается на истеричный писк. И я плачу.

— Не реви! — приказывает строго.

— Не реву, — бурчу, размазывая слёзы по щекам.

— Слышу же, ревёшь, — ворчит начальство и пытается развернуть к себе.

— У вас сотрясение, — упрямо поджимаю губы и, встав, прибираюсь.

В один пакет собираю окровавленные и использованные марли и салфетки. Убираю в аптечку ненужные материалы и ухожу на кухню. Чтобы умыться и принести воду для шефа, пока ещё свет есть.

Когда возвращаюсь, Натан преспокойно спит, а может, в обмороке. Вот не разберешь. Выглядит очень бледным и дыхание прерывистое. Укрываю его пальто и, плюнув на приказы, вызываю скорую. Также звоню вниз на проходную и объясняю ситуацию. Охрана приходит на помощь и обесточивает только часть здания, оставив один лифт и наш этаж.

Врачи приезжают быстро. Выслушивают мой сбивчивый рассказ о хулиганах в подворотне, которые напали на нас и хотели ограбить. Но мой отважный жених вступил с ними в драку и получил ранения.

Когда Натана начинают перекладывать на носилки, он просыпается. И мне кулаком грозит. Пусть побьёт, я согласна. Главное, чтобы выжил.

Мы едем в ближайшую больницу, и пока над ним хлопочут травматологи с медсестрами, мне велят дождаться полицию и дать показания. Оказывается, это стандартная процедура: если врачи видят ножевые или огнестрельные ранения, то автоматом вызывают полицию. Честно говоря, не знала об этом. Одно дело — врать врачам, а другое — полиции. Полагаю, именно этого и хотел избежать шеф.

Я очень нервничаю, заикаюсь, повторяю свою выдуманную историю приехавшим служителям закона. Когда просят описать нападавших, вру, что не запомнила, очень испугалась. Мне верят, оставляют номера телефонов. Просят связаться, когда жених очнётся, и уезжают.

Выжатая как лимон, я иду в палату к Натану. Он уже выглядит получше и спит под капельницами. Я же от нервного напряжения не нахожу себе места. В итоге, почти на рассвете, не выдержав собственных метаний, взбираюсь под бок шефа. Сворачиваюсь калачиком и только так засыпаю.

Просыпаюсь оттого, что рядом начинают ворочаться. Вскидываю резко голову, попадая в плен штормовых глаз.

— Ну и что ты там наговорила врачам? — хрипло спрашивает Натан, но не даёт встать, прижимает к своему боку.

— Что на нас напали, — бормочу, облизывая губы. Его взгляд смещается на мои губы. Они будто покалывают, и не вовремя вспоминаю его поцелуй. — Вы расскажете, что произошло на самом деле?

— Хватит болтать, просто спи, — шеф тянет мою голову к себе на грудь.

Не спорю, укладываюсь обратно и прикрываю глаза. Мужские пальцы ласково массируют кожу головы, расчёсывают волосы, а тёплое дыхание разгоняет мурашек по телу. Ёжусь, теснее прижимаюсь и стараюсь абстрагироваться от этой ласки.

Заснуть больше не получается. К нам заходит медперсонал. Нехотя сползаю с койки и внимательно слушаю врача. Как я и думала, у Натана треснуты рёбра, ушибы брюшной полости и сотрясение. Особо крупные раны ему зашили и прописали постельный режим.

Только этот упрямый мужчина выписывается. Обещает, конечно же, дома полечиться, но, зная его, уверена, не будет этого делать. Меня он тоже не слушает, кулаком грозит. И как итог, мы в такси едем домой.

— Хотя бы день нужно отлежаться! — бубню в десятый раз. — Швы разойдутся, и с сотрясением не нужно шутить!