Невинная в гареме шейха

Силии уже начало казаться, что это никогда не кончится — несмотря на всю предсвадебную суматоху, время тянулось невыносимо медленно.

Наконец наступила неделя торжеств. Первая церемония — официальное обручение в забитом до отказа тронном зале. Отец представил свою дочь в расшитых шелках и густой вуали, и Рамиз надел ей на руку изумительное кольцо с изумрудом в обрамлении бриллиантов в форме звезды.

Далее последовали предсвадебные визиты и застолья — отдельно для мужчин, отдельно для женщин. На самых важных вместе с Рамизом присутствовал и лорд Генри — и с каждым разом все больше приходил в восторг, осознавая, насколько богат и влиятелен его будущий зять.

Ночь перед свадьбой Силия провела в гареме: ее руки и ноги расписывали затейливыми узорами хной, похожими на те, что она когда-то видела у жены шейха Фарида. Доставили официальный свадебный подарок Рамиза: двое слуг внесли на руках шкатулку драгоценностей с другими украшениями из комплекта, в который входило и ее кольцо, — изумрудное ожерелье и разнообразные браслеты, украшенные бриллиантами в форме звезды.

И вот наконец наступил день свадьбы. Украшенная прекрасными драгоценностями, покрытая вуалью, Силия стояла перед Кэсси и тетушкой и просто умирала от волнения.

Кэсси была одета в традиционный восточный наряд из светло-синего шелка, идеально гармонирующий с ее голубыми глазами. Она обняла ужасно напряженную Силию.

— Я так за тебя рада!

— И я тоже. — Леди София была великолепна в своем пурпуре. Ее седые локоны покрывал пурпурный тюрбан с перьями, которые величественно качнулись, когда она поцеловала племянницу в щечку. — Удачи тебе, дитя мое!

Рамиз ожидал Силию в дверях гарема, который она пересекала в последний раз, — они собирались жить в особой части дворца, в одних покоях. Еще одна традиция будет нарушена — принц не желал больше разлучаться с Силией даже на одну ночь. По старинной традиции Рамиз был в белом плаще и белой тунике, расшитых по краю золотом. Эти простые белые одежды подчеркивали его безупречную фигуру и стройное мускулистое тело. Гутра с золотым укалем открывала правильные черты лица — и глаза, вспыхивающие медным жаром, когда он смотрел на свою невесту.

Первыми двинулись вперед оркестранты, за ними — новобрачные, а замыкали цепочку друзья и родные. Таким образом Силия и Рамиз прошествовали под алым пологом через весь город. Толпы простых людей молились и распевали, усыпая их путь лепестками роз и апельсинов. Дети били в ладоши, кричали от радости и сражались за бросаемые для них серебряные монеты. Но Силия почти не обращала на это внимания. Для нее существовал лишь один человек: шедший рядом мужчина, его близость, его запах, его совершенство.

Рамиз. Ее Рамиз! Который вот-вот станет ее законным мужем.

Церемония свадьбы проходила на склоне холма под открытым навесом — это пустынное место на краю города выбрали специально, чтобы вместить всю толпу желающих поздравить. Жених и невеста сидели рядом на низких бархатных табуретах на невысоком помосте. Первым слово взял лорд Генри: по наущению Акила, он неуверенно произнес несколько слов на арабском языке. Заффа — лично шейх Фарид — объявил новобрачных мужем и женой. Рамиз снял кольцо с правой руки Силии и надел на левую руку. Потом поднял ее на ноги и откинул вуаль. Силия отстраненно слышала аплодисменты, смутно осознавала, что Кэсси плачет и тетя София тоже шмыгает носом. Но видела она перед собой только Рамиза. Теперь ее законного мужа.

— Я люблю тебя, — прошептал он только для нее одной, и Силию пронзила дрожь. — Жена моя.

— Я люблю тебя. — Она подняла глаза и с любовью посмотрела на него. — Муж мой.

Рамиз поцеловал ее, и аплодисменты буквально взревели. Заиграла музыка, и Рамиз с Силией исполнили свой первый танец — она нервничая, а он — очень уверенно. Затем они снова сели вместе, открывая пиршество, и стали принимать поздравления. Однако, когда наступили сумерки и на небе появились первые звезды, Силия могла думать только о предстоящей ночи. Они покинули торжество верхом, с ног до головы покрытые лепестками роз. Рамиз восседал на прекрасном черном скакуне, а Силия — на серой кобыле, свадебном подарке шейха Фарида. Дорога по пустыне была недолгой, но поистине волшебной. Наконец вдали показались темные силуэты пальм. Оазис.

Единственный шатер. Огонь, разожженный рядом. Темный овал озера, волны бьются о пологий берег. Звезды сияют, словно серебряные блюдца. Тонкий месяц в бархате неба.

— Хилал, — прошептала Силия своему мужу, когда они, держась за руки, вскинули головы к небу. — Знак новых начал.

Рамиз посмотрел на нее с нежной улыбкой:

— Новое начало. Пойдем со мной, Силия. У меня для тебя есть сюрприз. Особый подарок.

— Мой дорогой муж, ты с самого начала нашего брака только и делаешь, что осыпаешь меня подарками.

— И не собираюсь останавливаться. Я буду осыпать тебя дарами до самой смерти, ибо ты для меня и есть самый величайший дар в мире. Пойдем.

Рамиз повел ее к шатру, и, когда они приблизились, Силия смогла увидеть, насколько это странное сооружение. Первоначально круглый шатер с одной стороны подпирала деревянная подпорка, тем самым искажая его очертания. Теперь чем-то он напоминал солнечные часы.

Они подошли вплотную, и Силия поняла, что там стоит нечто объемное и покрытое тканью. Она в замешательстве посмотрела на Рамиза. Тот прижал палец к губам и аккуратно снял покрывало. На высокой жердочке перед ними сидела хищная птица — белая с серебром, с черным обрамлением на кончиках крыльев. Ее голову скрывал специальный клобук для птиц.

— Сокол!

— Твой сокол, любимая.

— О, Рамиз, какой он прекрасный!

Рамиз снял с птицы клобук и натянул Силии на руку большую кожаную перчатку.

— Стой и не шевелись.

Силия едва осмеливалась дышать, пока он осторожно сажал ей на руку сокола.

— Крылья моей души, — произнес он, глядя на Силию. — Это мой дар тебе.

Он резко вскинул ее руку, и сокол взмыл высоко в небо — воспарил, раскрыв крылья, отчетливо выделяясь на фоне тонкого месяца.

— А теперь вновь вытяни руку и свистни вот так. — Рамиз свистнул.

Силия, затаив дыхание, смотрела, как сокол плавно скользит к ним обратно и осторожно приземляется на ее перчатку.

— Я буду летать, как сокол, и всегда, как он, возвращаться, — произнес Рамиз, вновь накидывая на птицу клобук.

Он повел Силию в шатер.

— Надеюсь, это слезы счастья, — прошептал он, нежно целуя ее.

— Я не представляла, что могу быть настолько счастлива. — Силия обхватила руками его шею. — Я даже не думала, что так бывает. Люби меня, Рамиз. Займись этим прямо сейчас.

— Именно это я и намереваюсь сделать, любимая, сейчас, этой ночью. И следующей. И послезавтра. И послепослезавтра… и…

Ему пришлось замолчать, чтобы наконец поцеловать Силию. И еще раз поцеловать. И еще. Они целовались, разжигая огонь, подпитываемый последними неделями воздержания и вновь обретенной любовью. Их страсть разгоралась все ярче — ярче, чем пылали звезды в раскинувшемся над шатром небе пустыни.

Они отчаянно, нежно, радостно отдавались любви — чувству, которое они оба обрели лишь недавно. Они шептали друг другу нежности, вскрикивали в тишине пустыни от пробирающей до глубины души кульминации, и Силия с непоколебимой уверенностью чувствовала, что этот новорожденный месяц действительно знаменует для них новое время.