Невинность с секретом

— Лицина?

А что, если Леастер обнаружил обман и наказал девушку? Надо найти её, выручить… Но дверь открывается, и я выдыхаю с облегчением при виде перепуганной, но невредимой служанки.

— Ах, как я рада вам! — втягивает она меня внутрь и, осмотрев пустой коридор, снова запирает дверь. — Его Высочество приходил пару раз, но я говорила, что у вас женские боли. Он тут же уходил, а вот от целителя так легко избавиться не удавалось. Ох, что я только не придумывала! Уже и не помню.

Дрожа всем телом, она смотрит на меня и даже не моргает. Я сбрасываю плащ и порывисто обнимаю девушку.

— Спасибо! Ты меня очень выручила. А будет ещё прекраснее, если ты приготовишь мне ванну и чистое платье.

— Конечно, — оживляется она, будто простые понятные приказы восстанавливают её душевный покой. Оглядывает мой наряд с испугом, словно только заметила: — Ой, что с вами приключилось?

— Немного полетала на драконе, — пожимаю плечами, и, кажется, Лицину ответ вполне устраивает.

Во всяком случае вопросов она больше не задаёт. Зато, пока помогает мне вымыться, успевает вывалить все свои переживания.

— Всё со мной хорошо, — улыбаюсь, пока служанка меня причёсывает. — Но мне приятно, что я тебе так небезразлична.

— Вы особенная, — уверенно заявляет девушка. — Не замечали, что когда входите, все замолкают и ожидают ваших приказаний? И завидуют тому, кто получает задание.

— Не обращала внимания, — задумчиво бормочу, гадая, дар ли это от голоса, что направил меня сюда. Только вспомнив о свете и задании, которое получила в обмен на новую жизнь, интересуюсь: — Что ты знаешь о прародительнице драконов? Мне предстоит подготовить бал в её честь, и хотелось бы знать об этом больше.

— Имори? — поправляя оборки на моём платье, удивляется девушка. — Лишь легенды, как и все.

— Расскажи мне по дороге в тронный зал, — прошу я и, готовая предстать перед Леастером и присутствовать при его разговоре с Тагелом, направляюсь к выходу. — Как можно проще и короче.

— Когда-то очень давно Имори принесла свет в этот мир и наделила его жизнью, — следуя за мной, послушно рассказывает Лицина. — Тогда родились первые драконы. Со временем их потомки разделились на две ветви, стали отличаться по могуществу. Неизвестно, отчего это стало происходить. Говорят, что утрата веры в Имори лишает магической силы. Так появились торны. Прошло немало времени, когда появились люди, которым магия стала уже совсем недоступна.

Она замолкает, а я оборачиваюсь:

— Но я слышала, что многие люди чтят Имори. Нибб собирался устроить бал в её честь.

— Чтить и верить не одно и то же, — серьёзно возражает девушка. — Легко благодарить Имори в праздник и в здравии, но в печали и горе люди неспособны на это.

— А драконы способны? — хмурюсь я.

— Многие века, — без тени сомнений заявляет она.

— Интересно…

Мы останавливаемся у дверей в тронный зал, и я замираю на миг, боясь, что всё уже произошло без моего участия. Когда я направлялась в свою комнату, чтобы привести себя в приличный вид, то была совершенно уверена, что Тагел дождётся меня, но сейчас сомневаюсь в этом.

С какой стати дракону тратить время?

Собравшись с духом, киваю слугам, и те открывают двери. Вхожу в практически пустой зал и вижу на троне единственного человека, который присутствует.

— Живой, — выдыхаю с облегчением. Ускоряю шаг и громко спрашиваю непривычно бледного и странно молчаливого Леастера: — Я слышала, что прибыл Тагел иен Огаут, и хотела бы засвидетельствовать ему своё почтение.

— Тогда тебе придётся спуститься во двор. — Голос принца скрипит, как несмазанная дверца. — И подождать, когда закончится поединок.

— Подождать чего?! — изумляюсь я.

Что здесь произошло? Оглядываюсь на окно и подбегаю к нему.

Глава 46

Распахнув створки разноцветного витража, выглядываю во двор. Внизу вижу сражающихся на мечах мужчин. Длинные светлые волосы, мужественные фигуры, похожая одежда. Кто из них иен Огаут?

— Тагел, — шепчу я, и один из воинов, будто ощутив мой зов, смотрит вверх.

Наши взгляды пересекаются, и я задерживаю дыхание: это мой дракон! Но в этот миг противник пользуется заминкой, и от удара мечом рубашка иен Огаута окрашивается в алый.

— Нет! — в ужасе вскрикиваю я.

Первый порыв — выпрыгнуть из окна, но так я переломаю себе ноги о выложенный камнями дворик. Я оборачиваюсь и бегу к выходу, чтобы помочь Тагелу, — уж не знаю как. Сделаю подножку Икелу!

Воспользуюсь элементом неожиданности, ведь дамы здесь не вступают в сражения. Тело леди Лексии за время моего пребывания в нём немного окрепло и перестало быть чересчур хрупким. Сказались скачки на лошадях… драконе… прочие жаркие тренировки!

Отвлеку внимание. Я сумею!

Но на пути к заветным дверям меня перехватывают за талию и приподнимают над полом.

— Куда собралась, моя неверная жёнушка? — шипит на ухо Леастер.

— Надо помочь ему! — пытаюсь вырваться я.

— Ты уже помогла, — жёстко смеётся принц. — Теперь, когда властелин Кеола ранен, иен Вудраф справится сам. Он ведь столько лет мечтал о мести! Лучше не подворачивайся под руку, чтобы он и тебя не убил.

Замираю в объятиях Леастера, едва дыша.

— Что?! — Затылок леденеет от догадки. — Так вот что на самом деле случилось с моими родителями!

Тагел не вспомнил ни Риасант, ни их казнь, и всё потому, что на самом деле не сжигал замок. А за планом Леастера точно стоит иен Вудраф, у которого появился веский мотив — месть! Вот откуда деньги на подкуп Зозада и других вассалов короля Грибуна. По замыслу младшего Нибба, он получает корону (или две), а Икел — жизнь моего дракона?

Ну уж нет.

Призвав всё самообладание, сосредотачиваюсь на захвате и с лёгкостью освобождаюсь с помощью ещё в моём мире заученного приёма. Принц выплёвывает ругательства и потирает запястья, а я отталкиваю мужа:

— Почему же Лексия думала, что её замок сжёг Тагел? Ты обманул бедняжку?!

Осекаясь на полуслове, Леастер растерянно моргает:

— Ты говоришь о себе как о другой женщине? — Лицо его на миг мрачнеет. — Совсем умом тронулась? Видимо, это последствия яда. Нуолис предупреждал! Ты очнулась совсем другой. — Неожиданно он белозубо улыбается и подмигивает: — Я уже говорил, что такая ты мне больше нравишься? Бесстрашная, дерзкая и острая на язык. А случай в спальне? Я сначала разозлился, а потом восхитился.