Невинность в жертву

Рустам наклоняется и целует меня в губы, потом целует чмокающего сынишку в лобик, поглаживая его головку. Я никогда не видела в темных глазах стального авторитета столько нежности.

— Не переживай по этому поводу, я просто пошутил. Но я хочу тебя всегда. Как бы ты не выглядела, в каком настроении ты бы не была, мой аппетит никогда не угаснет. Мой внутренний зверь жаждет только тебя! И постоянно! Тобой просто невозможно насытиться… Ты моя Мия. Навсегда.

— Рустам… — он опять нагнал на меня очередную волну смущения, а я язык проглотила.

Мы еще немного пошушукались друг с другом, а потом я задала вопрос, касающийся уже наших друзей.

— Кстати, как там Рокси и Марат?

— У них всё хорошо, Рокси скоро выпишут. Марат от неё ни на шаг не отходит. Нянчит дочку, ну просто вылитая нянька.

— Серьёзно? Да он же как ты! — бурно хохотнула я. — Удивительно, как рождение ребенка меняет людей… Тем более мужчин! Не думала, что мужчины так сильно меняются с рождением ребенка.

— Ты даже не представляешь, как сильно… И насколько это важным становится для нас, — глаза любимого опять восхитительно заблестели.

— Как назовём нашего сына?

— Эмир.

— Мне нравится.

Удивительно! Мне правда нравится это имя, наши вкусы совпали. Как здорово!

Рустам поцеловал каждую костяшку на моей руке, а потом прошептал:

— Отдыхай, Мия, я немного отлучусь по делам. Хорошо? Ненадолго.

— Да, — сонно зеваю я, прижимая свое самое дорогое сокровище к груди. — Немного посплю.

Обняв меня, Рустам покидает палату, а я отдаюсь долгожданному сну. Со мной мой сладкий ангелочек, которого ни на миг не хочется выпускать из объятий.

Я хочу отдать сыночку всю себя. Слов не хватит, чтобы выразить ими то, как сильно я его люблю, как нестерпимо долго я ждала его рождения.

* * *

Я не знаю точно сколько мы с малышом проспали, ведь меня разбудил хлопок двери. Открыв глаза, я вдруг увидела мужчину, невысокого роста, в белом халате. Его лицо скрывала медицинская маской, а на голове была надета белая шапочка.

Плотно прикрыв за собой дверь, врач шагнул внутрь палаты. В его правой руке сжимался шприц.

— Здравствуйте, вы Дорохова? — хриплым тоном поинтересовался он.

— Да… — я быстро пришла в себя ото сна.

Но скоро стану Айдаровой, слава богу.

Задумалась.

Кажется, я уже где-то слышала этот голос, но не могу вспомнить где.

— Вам нужно сделать укол.

— Что? Какой укол?

— Мы получили анализы, у вас слишком низкий уровень гемоглобина. Не переживайте, сделаем укольчик и всё нормализуется, — произнеся это, он быстро снял флакончик со шприца, выпустил из него лишний воздух, стукнув пальцами по флакону. — Давайте вашу руку.

Я замешкалась.

Пыталась вспомнить этого мужчину, но среди персонала в родзале его не видела. Я хорошо запомнила всех акушерок и врачей, но его… не помню.

— Как ваше имя?

Мужчина не ответил. Он быстро приблизился ко мне и сомкнул пальцы на запястье, заставляя меня выпрямить руку, разогнув локоть.

Я почувствовала, как сердце в груди ускорило ритм, а во рту стало волнительно сухо, как только я увидела перед глазами острую иглу.

Он не успел ввести иглу в вену, как вдруг на всю палату раздался младенческий крик. Малыш заплакал очень громко и надрывисто. У меня моментально заложило уши, и я очень сильно испугалась, дернувшись к сыну, вырвав свою руку из руки врача.

— Доктор, что с ним?

Мужчина вдруг раздраженно рявкнул:

— Сидите смирно! Сейчас я быстро сделаю вам укол, потом младенца посмотрим.

Он буквально вцепился в мою руку, сжав запястье так сильно, что меня прошибло острой болью.

— Вы делаете мне больно!

Малыш кричал и кричал, с каждой секундой все громче и громче. Я так сильно испугалась, что заплакала. У него точно что-то болит!

Я опять вырвалась и крепко обняла Эмира, накрыв малыша своим телом, повернувшись к врачу спиной.

— Да не рыпайся ты! Дрянь…

Меня прошибло лютым холодом. Я замерла. Застыла как статуя. Вспомнила этот голос… И вспомнила эти алчные глаза…

— Рустам!

Дверь с грохотом вылетает, ударяясь об стену, в палату врывается двое мужчин.

Я жмурюсь, сворачиваюсь в клубок, защищая свою самую большую в жизни ценность, когда Давид уже заносит руку вверх для того, чтобы воткнуть в меня шприц.

А потом слышу выстрел.

Бах!

Тучное тело падает прямо за моей спиной, как мешок с камнями.

Я почти теряю сознание от страха.

Адреналин, вероятно, выплеснулся в кровь, поэтому я не почувствовала боли.

Кажется он… всё-таки успел вонзить в меня иглу.

* * *

— Мия! Девочка моя! Мия!

Теплые руки, трясясь, сжимаются на моих плечах.

— Рустам, Рустам… — всхлипываю, дрожа от пережитого ужаса.

Что он мне вколол?

Что?!

Сердце стучит так быстро и сильно, будто лопнет. Я прислушиваюсь к каждому тревожному симптому в моем теле, опасаясь, что могу умереть в любой момент.

Прежде всего меня беспокоит сердце…

— Он успел, да?! Я н-ничего не понимаю, всё так быстро с-случилось, — жмусь к Айдарову, как будто он — моё единственное спасение. Так и есть. — Если бы Эмир не закричал, я бы наверно… Я бы не поняла!

Хочу повернуться назад, чтобы оглянуться, понять, что вообще произошло, но мужчина не позволяет мне этого сделать.

— Нет, не поворачивайся, незачем туда смотреть. Просто закрой глаза и прижми к себе сына покрепче.

Малыш в моих руках почти затих. Так странно, он словно почувствовал неладное, как раз именно в этот момент проснулся и закричал. Его крик меня взбодрил и осенил.

— Он не успел Мия. Еще бы секунда… И я бы себе этого никогда не простил.

Я моментально подчиняюсь приказу любимого. Рустам поднимает меня на руки, быстро шагает, вынося из комнаты. Он переносит меня в другую палату, где нас встречает толпа врачей.

— Она цела?!

Меня со всех сторон ощупывают и осматривают, Эмира также забирают из моих рук на время, чтобы успокоить и тоже осмотреть. Я постепенно прихожу в себя, выдыхаю, убеждаясь, что мне больше не угрожает опасность. Догадываюсь, что Давид мертв. Григорий выстрелил в него из пистолета за секунду до моей гибели.