Невинность в жертву

— Знаешь, а я хотел его продать, — неожиданно с легкой ухмылкой произносит он. — Не мог никак обуздать. Он никого толком не слушает, кроме тебя. Если бы я его продал — сделал бы самую непростительную ошибку в своей гребаной жизни.

Перехватив мою руку за запястье, Рустам поднёс её к губам и нежно поцеловал костяшки. Потёрся о них прохладными, немного влажными губами и тяжело вздохнул.

* * *

До больницы мы добираемся за пять минут. Меня увозят в отделение и тщательно обследуют. Я переживала, что ребенок притих, живот стал каменным, но, слава богу, всё обошлось.

— Вам повезло, угроза миновала, — строго сообщает врач, заканчивая с обследованием. — Приземлились вы все же удачно.

— Да, но я руку ушибла… — задрав кофточку выше, я увидела, как там почти на все предплечье уже проявился приличный синяк.

— Мы об этом позаботимся, не переживайте. Рекомендую вам остаться на день-два в больнице под наблюдением.

— А что с ребенком?

— Все хорошо, подвижный.

— Я так сильно испугалась… Я не чувствовала шевелений.

— Потому что он испугался вместе с вами. Но ваш малыш очень сильный, выдержал угрозу.

Мы с Рустамом одновременно выдыхаем. Затем доктор уходит, оставляя нас наедине.

— Дурочка… как же сильно ты меня напугала, Мия! — Рустам растирает мои заледеневшие руки своими горячими ладонями, глаз с меня не сводит.

— Так все-таки с проблемой разобрались? — задаю главный вопрос, пытаясь понять, что вообще произошло в саду.

— Пока нет.

— Не переживай. Может все-таки это совпадение? Конюх забыл закрыть загон.

— Я ему все кишки выпотрошу!

— Не надо, Рустам, не кипятись. Все ведь обошлось… Я в порядке, — пытаюсь успокоить мужчину, сжимая его руку, не дай бог его демон вырвется на свободу. Земля тогда точно превратится в сплошной ад.

Сразу вспоминаю случай со Славой. Не хочу таких повторений… Поэтому, я обвиваю шею Рустама руками, притягиваю его к себе и очень нежно, очень чувственно целую его в губы.

Сама…

Страшно.

Но хочется до ужаса!

Ожидаю гневной реакции за самовольность, но… к удивлению, Рустам лишь углубляет поцелуй, смелее, настойчивей раздвигает мои губы языком и проскальзывает внутрь податливого, влажного ротика, исследуя его на сладость.

А потом чувственно шепчет в мой рот сквозь опущенные ресницы:

— Ты знаешь, как меня успокоить, девочка… Ты победила. Сегодня мой внутренний демон останется сидеть под замком.

Глава 27.

Спустя несколько месяцев.

Беременность протекает хорошо, без осложнений. Я почти забыла о том странном инциденте с табуном. Конюха все же наказали. Увольнением. Только этим, слава богу. Я убедила Рустама, что, если я не пострадала, значит не нужно наказывать парнишку.

Скорей всего парень забыл закрыть загон, когда приносил сено. Лошадей что-то напугало. Возможно, это была змея, ведь на камерах ничего подозрительного не заметили. Впрочем, мы обо всем забыли, ведь все закончилось благополучно.

Чувствую я себя замечательно, вот только мой пузожитель немножечко шалит в животе. Ему становится слишком тесно! Малыш растет не по дням, а по часам. И значительно прибавил в весе, живот стал таким огромным, будто я проглотила баскетбольный мяч.

Просто не верится, что третий триместр подходит к концу и мне следует морально готовится к родам. Я очень волнуюсь по этому поводу, но сильнее волнуюсь по поводу того, какое решение примет Рустам в дальнейшем?

Заберет ли он ребенка у меня? Отдаст ли он меня Давиду… И что станет с Элей? Ведь ей не легчает. Я очень сильно переживаю за сестру, грудь жжёт странное, нехорошее предчувствие.

Жаль, что Рустам не дал разрешения нам отправится на отдых. Зато он отправил Элю в санаторий, с прислугой. Вообще Рустам прав! Ведь за мной следит Давид. Возможно, он только и ждет момента, чтобы подобраться ко мне и поквитаться за смерть своего отца, поэтому мне стоит остаться в доме Айдарова.

Я понимаю и вижу своими глазами, что Рустам отдаляется от своей законной жены. Они очень редко общаются, да и Эля постоянно пропадает в больницах. Врачи лечат её по факту, каждый раз ставя разные диагнозы, но моей сестре лучше не становится. Точнее, вроде и становится, на какие-то непродолжительные недели, затем симптомы возвращаются.

Тошнота, слабость, бледность кожи. Длительные, болезненные менструации. Не знаю, что делать! Собираюсь серьезно поговорить с ней и с Айдаровым.

Я только недавно проснулась. Я стала такой соней, что сплю, порой до, десяти часов, а то и до одиннадцати. Но сегодня кроха поднял меня слишком рано — малыш стал слишком активно ворочаться в животе и стучать по животу ручкой, а может ножкой. Меня это встревожило. Но когда я встала, немного походила, выпила воды, малыш притих.

— Ух, напугал же ты меня… — вздохнув, погладила свой большой, упругий животик. Я уже так сильно к нему привыкла, вжилась в роль беременяшки, что будет очень сложно расстаться с этими удивительными впечатлениями.

Меня вдруг накрыло грустью. Я взвесила всё, всё хорошо обдумала и поняла, что мне нужно, просто необходимо поговорить с Элей. Порой сестра была со мной слишком груба, но ведь это из-за болезни… у неё повысилась нервозность и развилась депрессия, ведь врачи намекали ей на то, что она может навсегда остаться бесплодной.

Об этом Эля, расплакавшись, сообщила мне несколько дней назад. Она с завистью смотрит на мой живот, поэтому чувствует себя ещё более несчастной. Догадывается, что Рустам от неё избавиться. Их брак рушится. Вчера она пришла ко мне в комнату и просто… она просто меня обняла. Молча. И ушла. Как будто что-то важное хотела сказать, но так и не смогла. Убежала, закрылась в комнате. Из-за этого я полночи не спала, а утром малыш начал буянить.

— Эля! Эля!

Выхожу из своей комнаты и ищу её по всему дому, но не могу нигде найти. В её комнате пусто, на кухне тоже тишина, в гостиной пустота. Опять тревожный колокольчик заныл в груди. Не нравится мне это чувство. Нехорошее, неприятное. Хочется немедленно от него избавиться. Пытаюсь подумать о чём-то хорошем, но оно никуда не уходит.

Потом начинаю искать Рустама — тоже самое. И его нигде не видно. Спускаюсь во двор, замечаю, что гараж пуст. Ни одной машины. Значит уехал уже с утра пораньше, как обычно… Такое ощущение, что особняк Айдарова вымер. Правда на пути изредка попадаются охранники и рабочий персонал.

Из-за угла дома выходит Марат. Увидев охранника-здоровяка, ускоряю шаг, чтобы разузнать, куда все подевались.

— Марат, а где Рустам? Где все?

Он, останавливается, вытянувшись по струнке, вежливо здоровается:

— Доброе утро. Так разъехались. Рустам уехал на важную встречу, а Эльвира, кажется, к врачу.

— Поняла, — киваю.

Значит буду ждать их в доме. Позавтракаю, потом займу себя чем-нибудь полезным для поднятия настроения — живописью, или чтением книг.

Проходит час, два, три. Всё валится из рук, ничем не хочется заниматься. Уже обед, но странное предчувствие до сих пор не даёт мне покоя.