Невинный убийца

– Где ты пропадал весь день? – спросила она. – Я тебя везде разыскиваю.

– Был в Стреза, – ответил я. – Покупал запасные части по просьбе Виччи.

– Пойдем в тень, Дэвид. Мне нужно с тобой поговорить.

– Лаура сейчас с твоим отцом?

– Да, а я буду дежурить вечером.

– Это она так распорядилась?

Валерия удивленно посмотрела на меня.

– Не совсем, но это ее предложение.

Мы пошли по песку в тень деревьев.

– У меня есть для тебя новости, Дэвид, – сказала она.

Я взглянул на нее:

– Приятные?

– Да, дорогой.

Она уселась на камень и заставила меня сесть тоже.

– Я говорила с отцом.

– Надеюсь, не о нас?

– Не совсем. О работе. И он не возражает, чтобы ты ее взял.

Я почувствовал торжество. Все складывалось удачно.

– Ты уверена, Валерия?

– Да, я поняла это по его глазам, он очень обрадовался.

– Но, надеюсь, что о нас ты ему ничего не сказала, – спросил я, слегка испугавшись.

– Нет, об этом позже. Ты рад, Дэвид?

– Даже если бы все было в десять раз хуже, и то я был бы рад. А теперь… Рад? Это не то слово. Я просто счастлив, это чудесно…

Валерия улыбнулась.

– Мне еще нужно поговорить с доктором Пирелли, – сказала она. – У него находятся деловые бумаги отца. Но раз отец согласился, доктор не будет возражать против передачи их тебе.

– Значит, мне не нужно уезжать в понедельник?

– Конечно, нет. У тебя будет комната в доме, а у Виччи поселится твой преемник. Завтра утром я приготовлю тебе комнату. Тебе понадобится только лишь один стол. Мы подберем что-нибудь в Милане.

– Я не понимаю, почему мне и дальше не помогать твоему отцу? Какой смысл приглашать постороннего человека, если я под рукой? Скажи доктору Пирелли, чтобы он никого не искал.

Валерия сжала мою руку.

– Когда ты будешь жить в доме, Дэвид, мы будем часто встречаться.

Я обнял ее.

– А что скажет Лаура? – спросил я.

– Это ее совсем не касается.

Во всяком случае, насколько я знаю, это дело действительно больше не будет касаться ее, как, впрочем, и все остальные дела тоже.

Я привлек к себе Валерию и начал страстно целовать ее.

Около половины восьмого мы вернулись на виллу. Луара сидела на веранде и читала, Бруно полулежал в кресле и смотрел на отдаленную вершину Контекки.

– Уж так поздно? – спросила Лаура и захлопнула книгу, а потом посмотрела на часы. – Да, тебе пора, Бруно. Сегодня вечером с тобой останется Валерия. Я пойду после ужина в лодочный ангар. Мне хочется послушать танцевальную музыку, а ты ведь ее не любишь.

Когда Лаура ушла, я перекатил кресло Бруно в спальню.

– Не знаю, как вас и благодарить, синьор, за то, что вы хотите доверить мне свою работу, – сказал я Бруно. – Я постараюсь сделать все, что смогу, чтобы работа шла дальше в соответствии с вашими пожеланиями.

Глаза Бруно улыбались мне. Потом он перевел взгляд на Валерию, а затем вновь на меня.

– Мы обсудим все это завтра утром, – сказала Валерия, нежно погладив отца по щеке. – У тебя был долгий день, папа, и тебе пора отдохнуть.

Уложив Бруно в кровать, мы вышли на веранду.

– Что ты делаешь сегодня вечером, Дэвид?

Я был рад, что стою спиной к свету и могу избежать ее взгляда.

– Мне хотелось бы сегодня вечером поудить немного, если я не буду здесь нужен.

– Пойди поешь, а примерно в половине одиннадцатого зайди ко мне. Отец тогда уже уснет.

– Он знает, как я благодарен ему?

– Ты не должен себя чувствовать особенно благодарным. Ты ведь поможешь ему, он и сам так беспокоится о своих заметках.

Неожиданно до меня дошло, что во время нашей следующей встречи все должно быть уже позади. Я взял ее руку.

– Я люблю тебя, Валерия.

– Я рада. Я тоже люблю тебя.

Я оставил Валерию и шел по саду, когда на меня наскочила Лаура.

– Дэвид, в моей машине что-то испортилось. Стартер не работает. Ты можешь ею заняться после ужина? Завтра утром мне нужно ехать в Милан.

Я посмотрел на Лауру. Ее лицо показалось мне высеченным из мрамора, каким-то застывшим. Глаза ее блестели. «Никуда ты не поедешь», – подумал я. А вслух сказал:

– Хорошо, я займусь машиной.

– Ты можешь починить стартер?

– Конечно.

Посмотрев на меня неподвижным взглядом, она повернулась и пошла к себе в комнату. А я отправился в гараж. Было двадцать тридцать пять, когда я увидел, что Мария идет по дорожке к воротам. Медленно и тяжело ступая, она скрылась из виду. Скоро наступит черед моим действиям. У меня было все готово. Пистолет лежал в брючном кармане, мешочек с песком был спрятан под рубашкой. Я чувствовал себя удивительно спокойным теперь, только где-то в области желудка была какая-то тяжесть. Я бросил взгляд на виллу. Лаура как раз выходила из своей комнаты. Я взял в руку гаечный ключ и опять принялся за работу. Когда Лаура вошла в гараж, у меня был вполне занятой вид.

– Ты выяснил, что там испортилось?

Я обернулся и посмотрел на нее. Она стояла спиной к свету и смотрела на меня. У нее на шее был жемчуг. Меня снова охватило торжество. Даже мои ошибки исправляла судьба. Я совсем забыл о жемчуге и пошел бы к лодочному ангару без него, а тогда пропал бы мотив убийства для Беллини. Мне повезло, что моя ошибка была исправлена самой Лаурой.

– Кто-то подложил тебе свинью, – сказал я. – Испорчено зажигание. Мне понадобится полночи, чтобы исправить.

– Прошу тебя, сделай все, что можно, я буду очень благодарна тебе.

– Ладно, починю.

Склонившись над мотором, я услышал, как она ушла. Выждав еще пару минут, я выпрямился, вытер тряпкой замасленные руки, натянул на них заранее купленные перчатки, переобулся и направился следом за Лаурой. Быстро темнело. Солнце уже спустилось за горы, и закат окрасил багровым цветом озеро и далекие снежные вершины. На ногах у меня были спортивные туфли, и я бесшумно спустился к гавани. У входа в лодочный ангар я остановился и посмотрел на озеро. Но было уже слишком темно, чтобы различить на его глади небольшую лодочку Беллини. Я взглянул на часы. Было 20.51. Осторожно поднявшись наверх по лестнице, я повернул ручку двери, но она оказалась запертой. Я достал второй ключ, и он сразу же подошел к замку. Можно было не опасаться, что Лаура услышит щелчок, потому что радиоприемник был включен на полную мощность. Крик Лауры тоже никто не услышит. Я повернул ключ в замке и открыл дверь. Лаура стояла у окна и смотрела на озеро. Закрыв дверь, я окликнул ее. Она вздрогнула и обернулась. Ее лицо было белее снега, а в широко раскрытых глазах застыл страх и бессильная ярость.