Невменяемая принцесса

Изредка, горожане встречали какого-то знакомого, обменивался парочкой незначительных реплик, чтобы тут же обронить:

– Прости, очень спешу. Пока!
– и снова отправиться по своим, очень важным делам. У знакомого, скорее всего, тоже есть важные дела. Ведь не просто так он тут стоит и выглядывает с кем бы поздороваться. Но кому хочется слушать про чужие проблемы, когда есть ворох своих, нерешенных?

Увиденное сильно отличалось от того, какой была жизнь во дворце. Слуги знали друг друга и практически всех придворных, постоянно сплетничая о них. Если при дворе появлялся кто-то новенький, то всю его подноготную знали задолго до этого. Не сплетников во дворце не было. Их просто затравливали и выживали те, у кого не было ни стыда, ни совести и язык без костей. Матушка всячески поощряла шпионаж, доносы и сплетни. Таких слуг и брала на работу, а если случайно подался кто-то порядочный, желающий просто делать свою работу и быть в сторонке от всей этой придворной грязи - сама натравливала свою свору. Лючия никогда не могла понять удовольствия, которое испытывала Рамония, глядя на то, как морально давят очередную жертву. Не из-за того, что ей жаль слабых сирых и убогих. Просто ей казалось в высшей степени глупым уделять столько внимания и сил слабакам. Это либо делает тебя таким же слабаком, либо поднимает его до твоего уровня. В любом случае - глупо. Только воюя с сильным противником, становишься сильнее. Именно поэтому аселайн тратила столько времени учась ставить на место и как бы невзначай унижать Лайонелла. В чем достигла неплохих успехов, но до его уровня все равно расти и расти.

Выросшая в такой обстановке, Лючия очень рано поняла, что то, каков человек, и как о нём говорят - разные вещи.

Главное отличие, которое стало для неё полным откровением, это то, что люди в городе умудрялись быть наедине с собой, находясь в такой огромной толпе. Обитатели царского дворца не оставались наедине, даже в собственной спальне за закрытыми дверями.

Лючия резко остановилась и посмотрела на эту серую массу, на эту безликую толпу... Как же она завидовала им! Их обыденности, их провинциальности и недалекости. Как же просто им живется, когда не думаешь ни о чем, кроме куска хлеба на следующий день...

Чико вывел девушку из задумчивости, дернув за рукав. Лючия тряхнула головой, отгоняя от себя эти мысли. Что на неё нашло, в самом деле? Ей пора идти, поговорить с Сантой. Вокруг происходит гораздо больше, чем дано понять одной, сбившейся с пути принцессе...

Маленький карманник быстро и уверенно провел аселайн одними ему известными лабиринтами улиц и переулков. Вскоре показалась и цель, ради которой был проделан этот путь. Девушка без труда узнала дом, в котором ей оказали столь гостеприимный прием. Она оглянулась, чтобы поблагодарить своего маленького проводника, но того и след простыл. Несколько секунд принцесса удрученно осматривалась, не понимая, как он смог так незаметно улизнуть, но потом пожала плечами. Какая разница?

Девушка подошла к двери и стала гипнотизировать ручку взглядом. Что же такое Райтгарт делал в прошлый раз, что дверь открылась?

Так ничего и, не придумав, она просто позвонила и через несколько мгновений дверь открылась.

– Входите, госпожа Эсмеральда, - прозвучал из глубины знакомый ехидный и насмешливый голос.

– И я рада тебя видеть, Висельник, - промурлыкала довольная Лючия. Санта сдержала слово.
– А твоя госпожа дома?

Дверь позади неё волшебным образом закрылась с оглушительным грохотом. Девушка подпрыгнула от неожиданности и оглянулась на шум позади. И второй раз подпрыгнула от испуга, когда почти у неё над ухом прозвучал голос дворецкого:

– Хозяйка примет вас в гостиной, - и чуть удар не получила, когда оглянувшись увидела череп Висельника очень близко от себя.

– Ты что смерти моей хочешь?
– воскликнула Лючия.

– У меня не может быть своих желаний, - заметил дворецкий.
– Прошу за мной.

Принцесса поежилась от холода, прозвучавшего в его словах, но покорно пошла следом.

Целительница уже ждала её, сидя на том же диванчике. Как и в прошлый раз, эта женщина выглядела ухожено, подтянуто и обворожительно, несмотря на зрелые годы. Правда сегодня её лицо было бледнее обычного, да и под глазами залегли мешки. Но хозяйка дома сделала все, чтобы это было как можно незаметнее.

Лючия невольно позавидовала ей. Вряд ли у неё получиться выглядеть так хорошо в том же в такие годы. Девушка невольно грустно усмехнулась, подумав, что если свяжет свою жизнь с Райтгартом, то вряд ли доживет до такого возраста...

– Девочка моя, - целительница встала и протянула ей руки для того, чтобы обнять. Но Лючия медлила.
– Что с тобой, родная? Тебя кто-то обидел?

В её голосе прозвучало столько материнского тепла, столько участия... принцесса почувствовала, что ей трудно дышать, грудь сдавило, от еле сдерживаемых слез...

Санта много лет прожила на свете, много повидала и понимала. Весь этот опыт и женское чутье подсказали, как правильно поступить. Женщина подошла к Лючие и крепко обняла, хотя ещё несколько минут назад, узнав о приходе неожиданной гостьи, всерьез раздумывала, не послать ли Висельника за Рамонией немедленно. С одной стороны - отдать девочку сейчас, когда она сама пришла сюда вполне разумно. Если ночью снова придется схлестнуться с неожиданным соперником, то не факт, что Санте повезет победить. С другой стороны - раз Лючия тут, значит, её послал Райтгарт. С ним проблем тоже не хотелось.

Санта все ещё колебалась, когда вошел Висельник, а следом за ним и Лючия. Чашу весов перевесил материнский инстинкт, проснувшийся у травницы, стоило девушке войти в комнату. Растерянная, расстроенная... Невольно вспомнилось путешествие в её сон. И Санта просто не смогла забрать у Лючии последние часы свободы.

Ласка и тепло в голосе травницы словно послужили спусковым крючком. То, что Лючия отодвигала на задний план, чувства, которые старалась не замечать - все разом навалилось, и девушка не сдержала слез. Боль от предательства родителей, горечь утраты, скорбь, по той жизни, которой уже не жить ... одиночество... Сколько всего приходилось держать в себе... А Санта, такая понимающая и ласковая, просто оказалась рядом в нужный момент.

Внутри Лючии словно сжималась все это время тугая пружина. И вот, достигнув своего предела, она спружинила назад с большой отдачей.

Аселайн долго плакала, прежде чем успокоилась. Хотя успокоением это трудно назвать. Скорее, просто выплакала все слезы, но облегчение так и не пришло.

– Тебе легче?
– участливо спросила Санта. Лючия пропустила тот момент, когда они снова оказались на диване. Целительница сидела и успокаивающе поглаживала ей волосы, а Лючия лежала, свернувшись калачиком, и положив голову на колени хозяйки дома.

– Нет, - честно призналась девушка.

– Тогда не вороши прошлое, пока не почувствуешь, что это тебе нужно, - мудро посоветовала Санта.
– Лучше расскажи, что же привело тебя в мой дом. А Висельник пока принесет ромашковый чай и черничные кексики.

Лючия против воли улыбнулась. Определенно эта женщина знает толк в том, как принимать гостей.

А черничные кексы, как, оказалось, умеют возвращать к жизни. И развязывать язык.