Невольница судьбы

В моих ушах до сих пор звучали слова Арсэта: «Послушай, девочка, верни мне моего брата». Давно никто не называл меня девочкой. И уж подавно никто ни разу не требовал у меня вернуть кого-то. Из подслушанного разговора было ясно, что стоит мне переспать с мужчиной правящей семьи, как магия вспомнит о Сэтмане и вернётся к нему. Только почему она ждёт жертвы от меня? Почему я должна поступиться своей честью?

— Сэтман, почему ты мне никогда не рассказывал, что магию можно вернуть?

— Потому, что её нельзя вернуть, — последовал незамедлительный ответ. — Она утеряна для меня навсегда.

— Но это не так, — возразила я, приподнявшись на локте, и пытаясь разглядеть выражение лица мужа.

Он немного помолчал, задумчиво перебирая мои волосы, а потом сказал:

— Видишь ли, мужчины правящих семей могут через свою любовницу передать часть магии её мужу. Так как у простолюдинок мужей, как правило, нет, то об этой традиции все давно позабыли.

— Не думаю, что об этом можно забыть, — заметила я.

Сэтман рассмеялся.

— Если так, то почему Роджис так отчаянно уверял меня, что ты отдалась ему? Он и не подумал, что в таком случае я бы уже ощутил прилив магии.

Я тоже хихикнула. Роджис, оказывается, не только извращенец, но ещё и склеротик.

Сэтман поцеловал меня в висок и продолжил:

— Но если все забыли о традиции, это не значит, что она перестала существовать. Вот Арсэт и решил вернуть меня в семью. Ведь если я стану обладать магией, то не смогу быть изгоем. Это удел простолюдинов. И тогда Элуварус не посмеет запретить мне покинуть город. Только брат не учёл, что я не желаю обладать магией такой ценой.

Я не знала, что и сказать. Заговорить о сексе с другим мужчиной язык не поворачивался. Но любопытство взяло верх.

— Арсэт настаивал на том, чтобы я оказалась именно в его постели. Почему?

— Забудь об этом! — гневно зашипел Сэтман. — Если узнаю, что ты в тайне от меня пытаешься что-то предпринять, то отрекусь от тебя.

— О, нет! — испуганно воскликнула я. — Нет, Сэтман, нет! Поверь, я никогда не предам нашу любовь и не опозорю тебя.

Искренность в моём голосе подействовала на него успокаивающе. Он поцеловал меня в губы и сказал:

— Арсэт настолько заразился идеей вернуть меня, что не желает ничего знать о моих чувствах. Он даже не задумался над тем, что я испытаю, если он переспит с тобой!

От подобной мысли меня передёрнуло. Вспомнилась грубость Арсэта, его желание изнасиловать меня, а потом готовность отдать на растерзание друзьям.

— Я никогда не смогу переспать с ним, — нервно выдохнула я и чуть тише добавила: — Даже если ты попросишь, я не смогу.

— Я не попрошу, — раздалось в ответ.

Мы опять замолчали, думая каждый о своём.

— Только почему Арсэт считает, что никакой другой мужчина правящей семьи не сможет вернуть твою магию?

— Кровные узы, связывающие нас, способны вернуть мне всю мощь магии. Этого невозможно получить от другого мужчины, — Сэтман осёкся и подозрительно спросил: — Ты собралась мне изменить?

Его рука сжалась в кулак, держа мои волосы. Он потянул за них, отклоняя мою голову назад, чтобы заглянуть в глаза. Я испуганно закачала головой.

— Ты что? Как тебе могло придти такое в голову? Я уже сказала тебе, что не предам тебя.

— Извини, — он отпустил. Видимо, ревность была присуща не только мне, но и ему.

Раз уж у нас наметился вечер откровений, решилась задать наболевший вопрос.

— Сэтман, а что это за история с невестой Роджиса, из-за которой он тебе мстит?

— Ээээ… — замялся он, подбирая слова. — Когда я затянул её в постель, даже не знал, что она — невеста друга.

— Ты изнасиловал её? — задохнулась от гнева.

— Нет, — усмехнулся он. — Когда я в очередной раз приехал в город Элуваруса, встретил её на балу. Она была мила и улыбчива. При этом всячески давала знать, что я интересен ей. Вот я и воспользовался случаем. Взялся соорудить магический коридор, по которому она ушла бы домой, но на самом деле он вёл к дому, где жил я. Она и не думала сопротивляться, когда я завёл её в спальню. Кстати, помнишь, когда мы только вышли в город из замка Элуваруса, то видели её. Она шла в сопровождении служанки.

Меня как огнём ожгли эти воспоминания. Конечно, я её помнила! Очень мила! Ревность затопила мою душу. Так вот как он проводил юные годы!

— Она теперь замужем? — с надеждой в голосе спросила я.

— Нет, конечно! — голос Сэтмана прозвучал удивлённо. — Право первой ночи получил я. Но не воспользовался им, чтобы жениться.

— Она никогда не сможет выйти замуж? — ужаснулась я. Мне стало очень жаль её.

— Если после меня она не спала с другими мужчинами, то может выйти за меня, — со звенящей в голосе шуткой заявил он. — Только не уверен, что тебе это понравится! Хотя, надо будет подумать над этим! Арсэт почему-то не учёл, что если я женюсь ещё раз на уроженке правящей семьи, то эффект будет такой же, как от его предложения!

Негодник! Он ещё и смеётся надо мной! Я демонстративно надула губы и тут же меня в них поцеловали. После известия, что она может стать моей соперницей, моя жалость к девушке испарилась. Сама виновата. Нечего лезть в постель к красивому парню, надеясь, что он женится на тебе. Что за дурацкий расчет? У неё был жених, который любил её. Так зачем было спать с другим парнем? Подумав о Роджисе, поняла, что, оказавшись в постели Сэтмана, девушка спаслась от извращений предполагаемого мужа.

— У вас с ней была всего одна ночь? — сглотнув, спросила я, надеясь услышать утвердительный ответ, но Сэтман покачал головой.

— Ну… не совсем одна…

— Сколько? — выпалила я.

Эх, ну для чего мне нужно это самоистязание? Зачем знать подробности? Но я не могла сдержаться.

— Точно не скажу, — ответил Сэтман. — Мы с ней были молоды и горячи. Каждый хотел секса. Так что мы тогда много проводили времени в постели.

У меня перехватило дыхание от таких откровений, поэтому следующий вопрос дался с трудом:

— Почему ты тогда не женился на ней?

Ответ Сэтмана поразил своей беззаботностью:

— Потому, что не любил.

— Но ты же знал, что она не сможет выйти замуж после того, как…

— Она тоже знала это, ложась со мной в постель, — не дал досказать Сэтман.

Логично. Сама виновата!

В любом другом бы случае я рассудила, что мужчина — соблазнитель, и если бы он не захотел, то ничего и не было бы. Но сейчас во мне говорила ревность.

— А её родители?

— У нас не принято, чтобы родители вмешивались в жизнь детей после восемнадцати лет. Каждый из нас решает сам свою судьбу.