Невыдуманные приключения Свена Хедина

— Мы считаем, что у вас опухоль. Она требует срочного оперативного вмешательства, но мы не считаем возможным оперировать вас в Пекине. Мы советуем вам как можно скорее обратиться за консультацией к доктору Харви Кушингу в Бостоне.

Хедин слушал приговор врачей с растущим беспокойством.

— Я не хочу скрывать от вас, что речь идет о весьма сложной операции, — сказал Шальтенбранд, который сам учился у Кушинга.

Через несколько дней врачи вновь собрались на консилиум. Один из них сомневался насчет опухоли, но все сходились в одном: надо ехать к Кушингу в Бостон. Доктор Хуммель телеграфировал домашнему врачу Хедина и двум знакомым профессорам в Стокгольме — они сказали то же самое.

Отправили каблограмму Кушингу, он ответил, что ожидает Хедина 9 июня. Известили Альму, она должна была встретить Свена в США.

На время своего отсутствия Хедин назначил руководителем экспедиции Эрика Норина.

Океанский лайнер «Президент Тафт» пересек Тихий океан и бросил 3 июня якорь в Сиэтле. Хедин и Хуммель, не отходивший от него ни на шаг, сели на поезд до Чикаго.

Восьмого июня Свен встретился с встревоженной Альмой и братом Карлом, который переехал в США после того, как Хедин рекомендовал его Форду в качестве инженера.

В Бостоне Свена положили в госпиталь Питера Бенгта Бригхама. Его тщательно обследовал ассистент Кушинга.

11 июня Хедин сидел в больничной палате и ждал. Наконец открылась дверь, вошел Кушинг. Худой, с коротко остриженными седыми волосами, орлиным носом. Он заговорил с Хедином так, как будто бы они были друзьями с детства. Харви Кушинг Свену понравился. Заключение Кушинга понравилось Хедину еще больше.

— Незачем вас кромсать. Я у вас никакой опухоли не нахожу.

Чикаго, 7 июля 1929 года

Хуммель на судне «Кунгсхольм» Шведско-Американских линий отплыл из Нью-Йорка в Гётеборг. Хедин и Альма поехали в Чикаго на поиски потенциальных спонсоров среди богатых шведо-американцев. 7 июля Свен прислал Хуммелю телеграмму: «Получил деньги на покупку монгольского храма. Все здорово, очень тебя не хватает».

Щедрым спонсором оказался Винсент Бендикс, [36] входивший в десятку самых богатых людей Соединенных Штатов. Свен познакомился с Бендиксом через шведского атташе по культуре Таге Пальму. Хедин рассказал Бендиксу об экспедиции и упомянул о том, что король выделил на нее деньги. В действительности деньги выделило шведское правительство, но в глазах Свена государство и король были неразделимы. Он также рассказал о своих планах насчет покупки храма и о том, какую научную ценность он будет представлять для Музея этнографии в Стокгольме.

36

36 Бендикс получил мировую известность после того, как изобрел электрический стартер. До этого автомобильные двигатели заводили вручную. Чтобы завести автомобиль, надо было встать перед радиатором машины, запихнуть под негодовольно увесистую металлическую ручку и с усилием эту ручку провернуть. — Прим. автора.

— Сколько вы получили от короля? — поинтересовался Бендикс.

— Полмиллиона.

Это не деньги. Вы получите от меня столько же. Кроны или доллары?

Хедин, Винсент Бендикс и его жена. Чикаго, 1929 год.

— Кроны, — автоматически среагировал Хедин и через секунду готов был откусить себе язык: почему он не попросил доллары?

Свен с Бендиксом придумали отличный ход: привезти монгольский храм на Всемирную выставку 1933 года в Чикаго. Бендикс был доволен, его интервьюировали американские и шведские газетчики.

Хедин отплыл из США на борту немецкого атлантического лайнера «Альберт Баллин». На пристани в немецком Куксхафене более трех тысяч человек встречали его как героя. Немецкое радио говорило о «великом шведе» и о той пользе, которую он приносит Германии.

Хедин вернулся в Стокгольм в субботу 3 августа. Вечером того же дня он ужинал с интересовавшимся археологией кронпринцем Густавом-Адольфом. Хедин жаждал вернуться к работе. Касса экспедиции была пополнена, новые планы составлены, и только нужно было срочно найти грамотного этнографа для поисков и покупки храмовой утвари.

Из Китая от Эрика Норина пришло сообщение, суть которого сводилось к тому, что губернатор Цзинь Шуджень наплевал на распоряжение Чан Кайши, сделал вид, что никаких указаний не получал, и продолжает саботировать работу экспедиции. Более того, центральные власти в Нанкине получили телеграмму от некоего Общества охраны древностей, в которой утверждалось, что экспедиция служит прикрытием для переправки в провинцию оружия в обмен на антиквариат.

Никто прежде о таком обществе не слышал, так что легко было догадаться, что за всем этим просматривается губернатор Цзинь.

Организационные дела задержали Хедина в Швеции на два месяца. В это время к нему в Стокгольм приезжали Харви Кушинг и Винсент Бендикс. В конце сентября Хедин отправился в Китай. С ним вместе ехали Хуммель и этнограф Ёста Монтелль. В одном вагоне с ними ехала знакомая Свена, француженка Рози Сирен.

Транссибирский экспресс, октябрь 1929 года

Рози Сирен направлялась из Парижа в Пекин к мужу, шведскому профессору искусствоведения, специалисту по Китаю Освальду Сирену. Рози много времени проводила с Хедином, Хуммелем и Монтеллем. Свен обыкновенно сидел в углу купе у откидного столика, загроможденного книгами, газетами и рукописями. За окном проносились великолепные русские осенние пейзажи. Хедин методично, почти не останавливаясь, строчил своим нечитаемым, как шифр, почерком страницу за страницей. Он либо писал, либо сосредоточенно читал, попыхивая сигаретой. Свен не отвлекался на появление кондукторов или вооруженных патрулей, проверявших документы и визы. Всего раз или два он сказал что-то патрульным по-русски.

Однажды вечером, когда вся компания сидела в купе, мадам Сирен затеяла разговор:

— Доктор Хедин, меня мучает один вопрос.

— Я давно жду, когда вы его зададите.

— Ага, вы уже знаете. Как вышло, что во время войны вы встали против нас на стороне Германии?

Хедин заговорил о праве каждого иметь свои убеждения, про историческое значение Германии для Европы, вспомнил о Вильгельме II. В его изложении это был человек с блестящей творческой фантазией, мечтатель, музыкант и неплохой художник, который любил Францию больше, чем какую-либо другую страну.

— Да, это совершенно меняет дело, — заметила мадам Сирен.

Хедин пропустил иронию мимо ушей.

— И он мечтал жить в Париже.

— Ну, конечно, и приглядел местечко в Реймском соборе. [37]

Хедин был отличным полемистом, знал множество фактов, и Рози Сирен быстро поняла, что без библиотеки под рукой и опытных советников ей с Хедином не справиться. Но вместе с тем она не могла согласиться со Свеном. Рози видела перед собой умного человека, который верил в то, что говорит, и временами задавалась вопросом, нормальный он или сумасшедший. Для мадам Сирен война была личным делом: немцы убили ее брата. Глаза у нее уже были на мокром месте, и, скорее всего, дискуссия закончилась бы рыданиями, но, к счастью, в дверь постучал проводник. Он спросил, не хотят ли пассажиры выпить чаю.

37

37 Место коронации французских королей.

— Ну вот они, страшные большевики, в деле, — сказал Хедин. — Хоть в какой-нибудь небольшевистской стране нам предложили бы чаю в столь позднее время?

Обстановка разрядилась. Диспут увял. Мадам Сирен загорелась идеей написать об этом разговоре.

— А что скажут в Швеции, если появится статья под заголовком «Моя ночь со Свеном Хедином»?

— Я вас уверяю, что интерес будет большой, немногие женщины могут этим похвастаться. [38]

38

38 Статья Рози Сирен была опубликована в декабре 1934 года в «Ежемесячнике Бонниера». — Прим. автора.