Невыносимое счастье опера Волкова
Шрифт:
Я на радостях с мыслью, что, может быть, это Агатка потеряла меня и пошла искать, оборачиваюсь. Проглатываю свое решительное: мы уезжаем. В уборную зашла не Белова. Увы. Но лицо не менее знакомое.
– Привет, Тони. Вот так встреча!
Вот точно – вот это встреча, Игнат! В женской-то уборной…
– Давай не будем изображать удивление, Игнат, – замечаю хмуро. – Говори прямо, что тебе от меня нужно.
– Как пожелаешь, – пожимает плечами братец. – Я хотел договориться по-хорошему, – звучит угрожающе. Но я слишком хреново себя чувствую, чтобы испугаться. Да и Игната слишком хорошо знаю, чтобы всерьез опасаться.
Кулагин
В бурной молодости я частенько видела парней, которые не прочь были помахать кулаками. Водились такие индивиды в нашей компании, что светили на всех вечеринках “фонарями”. Но молодость, как мы сегодня поняли, канула в небытие. И от подобной картинки меня снова начинает мутить. Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных ощущений в организме, кидаю:
– Подрался? Или отмутузили за дело?
– Никакого сочувствия. Я почти оскорблен.
– Увы, это часть меня по отношению к тебе давно атрофировалась. Так что тебе нужно, Игнат?
– Я звоню – ты не отвечаешь. Прихожу к тебе домой – тебя нет. Нам нужно поговорить.
– По-моему, вполне очевидный ответ на твое предложение “поговорить”, разве нет? – сжимаю в руке мобильный. Игнат делает еще один шаг в мою сторону. Я машинально отступаю. Где-то на краю мысли ловлю себя на том, что вообще жалею, что поехала в клуб с Беловой. Ничего хорошего это поездка не принесла. Расслабления уж точно. Надо было слушаться Волкова.
– Нин, у меня проблемы! Мне нужна твоя помощь.
– Так все-таки получил за дело?
– Я должен Шляпину херову тучу бабок, которых у меня нет!
Значит, все-таки этот мутный директор “Олир-групп” прихватил моего братца за яйца? Что ж, не удивлена. На каждого слабовольного мудака всегда найдется птица покрупнее, которая его заклюет в угоду собственным интересам.
– И?
– Его люди прижали меня со всех сторон, Нин! – хватается за голову, цепляясь пальцами за волосы, готовый рвать их на своей бедовой голове.
– Переигрываешь, Игнат
Спектакль шикарный, но меня не пронимает. Я та еще с*ка. Сам встрял – сам пусть и разгребает последствия.
– Неужели ты не понимаешь, чем мне это грозит?!
– Понимаю. Поздравляю. Ты в заднице. Вот все, что я могу тебе на это сказать.
– Помоги, а?!
– У меня нет денег. И не предвидится. Ты уже взрослый мальчик, решай свои проблемы самостоятельно. А лучше пролечись и найди работу, – делаю попытку обогнуть тушу братца, загородившую дверной проем. Не дает. Заступает. На голову выше меня и худой, как жердь. Глаза бегают, явно обдолбался.
– Уйди с дороги.
– Неужели в тебе не осталась хоть капля жалости? Совсем зачерствела? Мы же не чужие друг другу люди, Тони!
– Что бабушка, что я тысячи раз пытались вытащить тебя из дерьма, Игнат. Думаешь я не знаю, что ты требовал с нее денег? Что ты пропивал и проигрывал все, что только было можно? Ты сам выбрал эту извилистую дорожку! Помощников на ней нет. Еще раз повторяю, денег не дам. А если попытаешься встать у меня на пути, в следующий раз разговаривать будешь не со мной, а с Волковым. Думаю, он точно подберет правильные “слова”.
Игнат Кулагин вздрагивает и морщится, но сдвинуться с места и не думает. Или совсем идиот,
или реально так сильно приперли к стенке, раз даже угроза встречи с Волковым его не торкнула.– Не нужны мне твои деньги, Тони. Просто согласись сотрудничать с ними, а? Ну что тебе стоит! Замутишь этому Олегу Петровичу рекламную кампанию, или как там? Что вы там делаете, пиарщики? Он спишет с меня долг, а у тебя появится новый выгодный клиент! Все в выигрыше, разве это трудно?!
– Ты хоть осознаешь, в лапы какого зверя ты меня толкаешь? Ты вообще в курсе, что за этим человеком целый криминальный состав тянется?! Какого хрена ты вообще с ним спутался, Игнат?!
– Мне срочно были нужны бабки. Я проигрался. Жестко проигрался, Нин! Ну, пойми ты меня, мне дали срок до конца месяца! Если я не верну им бабки, меня порешают. Нин… ну по-братски? Помоги, а?
– Колеса Волковской машины. Ты проколол? Звонки с незнакомых номеров тоже твоих рук дело?!
Кулагин тупит взгляд. Сама невинность! А мне так хочется дать ему хороший подзатыльник! Чтобы мозги на место встали. Сразу и силы, и здоровье нашлись.
– Идиот! И? Чтобы это дало?!
– Я думал тебя припугнуть. Надеялся, что ты подумаешь на людей Шляпина и из чувства самосохранения согласишься с ним сотрудничать.
– У-у-ух, как бы… треснула! Нет, ты не просто идиот. Ты безмозглая скотина, братец! – рычу, стиснув зубы. – А слежка? В дом бабушки тоже ты залез? Что искал?!
– Звонки я, Нин. Колеса тоже, каюсь! Но все остальное… – руками разводит. – Следить я за тобой не следил и в дом не лез. Себе, блин дороже. У тебя Волков по соседству живет. Он бы меня с землей сравнял, а я еще жить хочу. Поэтому тут и унижаюсь.
– Вряд ли твоя скулеж можно назвать унижением, – бросаю зло. – Скорее, жалкой попыткой шантажа. Только ни черта ты от меня не получишь, ясно? Сам в эту историю влез, сам из нее и выпутывайся.
На этот раз я учтивостью не страдаю. Делаю рывок вперед и просто отталкиваю ударом в плечо брата со своего пути. Эти разборки мне уже порядком поднадоели, потрепав и так потрепанные нервы. И мне жизни спокойной нет, и Вик как на пороховой бочке последние дни. Вот только далеко уйти не получилось. Дернув ручку и открыв дверь, я нос к носу столкнулась с…
– Герман?
– Тони, все хорошо?
Коллега Вика за спину мне смотрит. Взглядом по Игнату проходит и обратно ко мне возвращает. Пристальный. Цепкий. Господи, их – оперов – на какие-то спецкурсы по уничижительным взглядам отправляют? Собираюсь съязвить, но тут меня осеняет:
– Ты следишь за мной, что ли?!
– Ну… – мнется.
– Тебя Волков подослал?!
– Не совсем. У тебя точно все хорошо, Тони?
– Вот же…!
Хорошо. Лучше просто не бывает! С ума сойти!
Скрипя зубами, обхожу коллегу Виктора стороной. Ему тоже, за компанию, хочется хорошенько втащить! Громко цокая каблуками, лечу вверх по лестнице, пытаясь унять расщепляющую внутренности злость.
Ну, Вик! Ведь просила дать мне выходной. Уверяла, что я взрослая девочка и ничего со мной не случится. А он? Слежка, серьезно?! Друга подослал? Как разумно и по-взрослому! Просто браво, Виктор! Неужели нельзя дать мне хоть капельку свободы и проявить хоть чуточку доверия, а? Ни в жизни не поверю, что Герман просто так, по случайному стечению обстоятельств, именно сегодня, именно сейчас, и именно в женской уборной оказался! Глупости. Бред. Несусветная белиберда!