Неявный лабиринт

– - Не спорю. Но подозреваю, в твоём случае защитой дело не ограничивается, либо ты сознательно оказываешься в ситуациях, где приходится защищаться.

– - Правильно подозреваешь. Но все-таки я это делаю не из личных целей, я служу своему народу и подчиняюсь государственной власти. То есть опять же защищаю этот народ, выполняя, как правило, конкретные указания своего руководства. В редких случаях мне приходится принимать самостоятельные решения, но причины, в широком смысле, всегда одни.

– - И всё же, -- не унимался Керс, -- народ и его защита, понятия весьма размытые, тем более, что защита бывает от самого себя, и ради них ты или твои коллеги можете взять и решить убить конкретного человека.

– - Совсем даже не размытые!

– - Хорошо, я не об этом. Все равно защита в момент нападения это одно, а защита от потенциальной опасности -- немного другое. Грубо говоря, вы решаете, кому жить, а кому умереть.

– - Да, а что тут такого? То, что я иногда вынужден принимать такие решения самостоятельно -- действительно неправильно, это как раз одно из отличий наведения порядка от поддержания. Но само существование таких решений -- это нормально.

– - Нет, подожди, но всегда же говорили...

– - Кто?
– - не выдержал Джон.

– - Ну, я вот со священником говорил несколько лет назад.

– - Со священником?! Замечательно, а священники надо понимать - самые хорошие люди, поэтому, могут говорить, что хорошо, а что плохо, оставаясь при этом довольно далеко от многих реальных проблем. Нет, в их речах и книгах можно найти не мало мудрости, но не надо воспринимать их прямо. Что говорили-то?

– - Да как раз-таки, что не должен человек решать, кому жить, а кому нет.

– - Вот, о чем я и говорю, понимай это буквально, и получится бред полный.

– - Да почему?

– - Представь. Стоишь ты на краю скалы. Только что произошел обвал и несколькими метрами ниже висят два человека, ногами им упереться некуда, так что долго не провисят. У тебя есть веревка. Одна. А людей двое, и находятся они на удалении друг от друга. То есть ты легко можешь спасти одного, а второй скорей всего помощи не дождется. Ты можешь ничего не знать об этих людях, и тем не менее, взявшись спасать одного из них, ты примешь то самое решение. А если следовать тому, что ты сказал раньше, видимо, нужно не спасать никого. Так? Только вот это тоже будет решение, причем очевидно худшее.

– - В этой ситуации, конечно, и обсуждать особо нечего, но это частный случай. А в целом...

– - Ага, частный!
– - капитан снова не дал подопечному договорить.
– - А если людей не двое, а трое, а если они не висят над пропастью, а, скажем, тонут. Что-то поменяется? Вот поэтому всегда, прежде, чем говорить о чем-то общем, нужно рассмотреть хотя бы несколько частных. Бывают и другие ситуации, когда действительно лучший выбор -- остаться в стороне. Но я сильно сомневаюсь, что ты или твой священник сможете четко сказать, как отличить одно от другого, представь такое правило, что в любой, абсолютно любой, ситуации вспомнил, и сразу всё понятно.

– - Да, пожалуй, не возьмусь, -- кивнул разбойник.

– - Тем не менее, есть люди, которые трудолюбиво и без лишнего пафоса последовательно рассматривают эти вопросы, и, представь себе, уже многое разложили по полочкам. Так получаются различные традиции и учения, это уже касается не только вопросов жизни и смерти. Так получился закон, который ты не любишь. Он несовершенен, но именно те рамки для принятия решений, которые он устанавливает, являются основой порядка. Кое-где они весьма размыты, потому что на текущем этапе изучения вопроса конкретизировать опасно, кое-где общего решения и вовсе не предвидится, то есть каждую такую ситуацию нужно будет рассматривать отдельно. В некоторых моментах он, честно говоря, явно ошибается, но не так грубо, как твой священник. Я понятно выразился?

– - Да, спасибо. Я это всё знаю, хотя видел немного иначе. Нужно ещё подумать.

Дорогой, на которую мы свернули пользовались довольно мало, снег был примят, но не утоптан. Мы все больше удалялись от тракта, а лес казалось становился все гуще и гуще. Когда солнце начало понемногу спускаться к горизонту, Джон решил, что пора сделать привал. Из заплечного мешка были извлечены занятный меховой термос и пара булок. Кажется, в тесте встречались мясные волокна, но точно я это определить не смог, у замерзшей булки вкус отсутствовал, а после глотка чая опять же чувствовался только вкус напитка.

Перекусив, мы продолжили путь, но уже не по дороге, а по прямой через бурелом. Капитан Ламбер знал куда идет, а вот у его подопечного, начали подмокать ноги, и он забеспокоился.

– - Куда мы вообще идем?

– - Уже почти пришли, -- успокоил я.
– - Что ты слышал о людях, живущих в наших дремучих лесах?

– - Что к ним лучше не соваться, -- пожал плечами Керс.
– - Поживиться нечем, зато пара лишних стрел в заднице появится непременно.

– - И не только стрел, -- усмехнулся я.
– - Они представь себе металл тоже обрабатывают уже. А о том, как они организуются что-нибудь, знаешь?

– - Не-а, никогда с ними не связывался.

– - Если совсем вкратце, поселения не самостоятельны, у них есть своего роды правительство. Подробности и иерархия тебе пока не к чему. Что сейчас творится в стране ты сам знаешь, поэтому нам нужно с ними срочно подружиться. Этим ты и займешься.

– - Ты серьёзно?
– - опешил разбойник.
– - Какой из меня дипломат?

– - Всего лишь один из многих. Проблема в том, что как раз от обычных дипломатов здесь толку будет мало, поэтому приходится устанавливать связи иначе. От кого толк будет, а от кого нет пока не ясно. Впрочем, Её Превосходительство присматривалась к тебе, оказывается, уже не первый год. Никаких конкретных задач перед тобой не ставится, просто обживайся и жди указаний.

– - Все равно звучит чересчур ответственно. Я бы на вашем месте себе такого не доверил.

– - Времена такие, когда доверять особо некому, а кому можно, все при деле. У тебя есть серьёзные причины не подводить нас: с одной стороны, интерес, который ты сам описал, с другой, кара, которая ждет предателей, кто раньше с нашим ведомством дела не имел, может не понять, почему на её исполнение уделяется столько сил и времени, но она показательна именно своей неизбежностью.

– - Как раз мне про цену предательства можешь не рассказывать. Перейдем к делу, как я должен к ним внедриться?

– - Здесь живет одна женщина, травница и целительница, пользуется уважением, надо сказать. Ей ещё в детстве предсказали встречу суженного при достаточно трудновоспроизводимых обстоятельствах. Она в эти бредни поверила, повзрослев, правда, ни с кем не обсуждает, но себя бережет и, видимо, ждет до сих пор. Понимаешь к чему я клоню?
– - Я остановился у дерева, делая вид, что поправляю сапог.

– - Чего ж тут не понять! Сколько ей лет?

Я, не глядя, вытащил из-за пазухи два продолговатых предмета и стал догонять спутника, на ходу снимая колпачки.