Нейромантик

Кейс бросил взгляд в сторону стойки и увидел, что бразилец уже навел на трио усмирительную полицейскую винтовку «Смит и Вессон», применяемую обычно против демонстрантов. В ствол ружья, из проката газетной толщины, обернутый километром стеклотканой ленты, легко можно было засунуть кулак. Каркас-магазин содержал пять толстых оранжевых зарядов, при разрыве которых возникал низкочастотный, субзвуковой удар, лишающий человека способности двигаться.

– Технически вроде бы не смертельно, – пояснил Рац.

– Эй, Рац, – сказал Кейс, – я ведь с тобой еще не рассчитался.

Бармен пожал плечами.

– А ты мне пока и не задолжал. Вот этим, – Рац зыркнул в сторону Вейджа и его мальчиков, – не мешало бы знать местные порядки получше. Никому не позволено устраивать разборки с клиентами в «Чатсубо».

Вейдж вежливо кашлянул.

– А кто сказал, что я собираюсь трогать ваших клиентов? Нам просто нужно поговорить о делах, и все. Кейс и я – мы работаем вместе.

Кейс выхватил из кармана оружие и направил его на Вейджа, целясь ниже пояса.

– Я слышал, ты хочешь со мной разделаться.

Клешня Раца сомкнулась вокруг пистолета, повернулась и заставила Кейса разжать руку.

– Слушай, Кейс, скажи мне, какая вошь тебя укусила, черт возьми? Ты сдурел или как? С чего ты взял, что я хочу тебя пришить? – Вейдж обернулся к парню, стоявшему по левую руку от него: – Вы двое возвращайтесь в Намбан. Ждите меня там.

Кейс взглядом проводил телохранителей до выхода из бара, к этому времени уже совершенно безлюдного, если не считать Курта и пьяного матроса в хаки, который спал на полу, свернувшись калачиком вокруг ножки табурета перед стойкой. Ствол винтовки неотвязно следовал за парнями Вейджа до дверей, затем быстро вернулся обратно к их хозяину. На стол со стуком выпала обойма из пистолета Кейса. Зажав пистолет в клешне, Рац выщелкнул патрон из ствола.

– Кто сказал, что я хочу убить тебя, Кейс? – снова спросил Вейдж.

Линда.

– Кто сказал тебе это, парень? Кому вдруг понадобилось подставлять тебя?

Моряк на полу застонал, и его шумно вырвало.

– Выкинь отсюда этого говнюка, – крикнул Рац Курту, который раскуривал сигарету, усевшись на краю стойки и положив винтовку поперек коленей.

Кейс почувствовал, как вся тяжесть прошедшей ночи вдруг навалилась на него и придавила, словно из самосвала на него хлынул поток мокрого песка. Он достал из кармана медицинскую фляжку и протянул ее Вейджу.

– Все, что у меня есть. Гипофизы. Даже если сдашь их оптом в одни руки, наверняка получишь не меньше пяти сотен. Остаток я хотел выручить кое за что в моем компе, но клиент, наверное, уже ушел.

– С тобой все в порядке, Кейс? – Фляжка исчезла за пуленепробиваемым лацканом. – Я хочу сказать, что все нормально, это скостит с тебя четверть, но выглядишь ты плохо. Как растоптанное дерьмо. Тебе бы лучше пойти куда-нибудь и отоспаться.

– Да. Конечно. – Кейс поднялся, и «Чат» поплыл у него перед глазами. – Да, было у меня еще полсотни, но я их кому-то отдал.

Он коротко хохотнул. Подобрал обойму от своего пистолета, отдельно валяющийся патрон и опустил их в карман, затем взял со стола и положил в другой карман оружие.

– Пойду повидаюсь с Шином, заберу у него свой залог.

– Иди домой, артист, – неуверенно сказал Рац, скрипнув стулом. – Иди домой.

Чувствуя, что ему смотрят в спину, Кейс пересек бар и плечом открыл пластиковую дверь.

– Сучка, – сказал он розовеющему рассветному небу над Шига. В конце улицы, в Нинсее, с ловкостью призраков начали исчезать голограммы, а большая часть неоновых вывесок была уже погашена и мертва. Стоя рядом с тележкой уличного торговца, Кейс тянул крепкий черный кофе из крошечной чашечки и смотрел на восход солнца. – Ну что ж, улетай отсюда, дорогая. Города вроде этого – для людей, которым нравится идти ко дну.

Однако дух его был вовсе не таким стойким, как он себя уверял, и ощущение предательства приживалось в его сознании с огромным трудом. Ей нужен билет до дома, и на те деньги, которые можно выручить за содержащееся в чипах памяти его «Хитачи», этот билет купить удастся – если, конечно, обратиться к честному скупщику. И эти полсотни: она наверняка их сразу же спустила, а после решила выпотрошить из него все остатки.

Когда Кейс выбрался из кабинки лифта, за консолью сидел все тот же паренек. И читал новую книжку.

– Здорово, приятель, – крикнул ему Кейс через пластиковую лужайку. – Не надо мне ничего говорить. Я сам уже все знаю. Меня навещала красивая леди, сказавшая, что у нее есть свой ключ. Дала тебе на чай. Наверно, примерно полтинник «новых»?

Парень опустил книгу.

– Женщина, – объяснил Кейс и провел через весь лоб большим пальцем. – Шелк.

И широко улыбнулся.

Парень улыбнулся ему в ответ и кивнул.

– Что ж, премного тебе благодарен, придурок, – завершил разговор Кейс.

Ему долго не удавалось открыть дверь своего номера. Она наверняка повредила замок, когда ковырялась в нем, решил Кейс. Неумеха. Сам он знал, где взять на время отмычку, способную открыть в любую дверь «дешевом отеле». Наконец он протиснулся внутрь, и капсула осветилась мерцающим флуоресцентом.

– А теперь медленно и осторожно опусти за собой люк, дружище. Тот особый пятничный заказ, что принес тебе официант, все еще с тобой?

Она сидела на полу спиной к стене в дальнем конце капсулы, уперевшись в мягкий пластик каблуками крепких черных ботинок и положив локти на согнутые колени. Похожее на перечницу дуло иглострела смотрело Кейсу прямо в живот.

– Это ты была там, в аркаде? – Кейс опустил люк. – А где Линда?

– Нажми на кнопку замка и закрой его.

Кейс выполнил приказ.

– Линда – это твоя девушка?

Кейс кивнул.

– Она ушла. Забрала твой «Хитачи» и ушла. Очень нервная барышня. Так что насчет пистолета, приятель?

На ней были зеркальные очки. И одежда сплошь черного цвета.

– Я вернул его Шину и забрал залог. Патроны продал ему же за половину цены. Тебе нужны деньги?

– Нет.

– Хочешь забрать «сухой лед»? Это все, что у меня сейчас есть.

– Что нашло на тебя вчера вечером? Зачем ты устроил этот спектакль в аркаде? Мне пришлось разбираться с охранником, навалившимся на меня с нунчаками.

– Линда сказала, что ты хочешь меня убить.

– Линда сказала? Я с ней впервые встретилась здесь, у тебя.

– Ты не работаешь на Вейджа?

Девушка отрицательно покачала головой. До Кейса вдруг дошло, что зеркальные очки вживлены в ее глазницы – впечатление создавалось такое, будто серебряные линзы растут у нее над щеками прямо из гладкой белой кожи, обрамленной темными волосами, подстриженными грубыми космами. Пальцы, сжимающие иглострел, были длинными, белыми, с ярко-красными наманикюренными и блестящими ногтями. Ногти – явно искусственного происхождения.