Нейронная одержимость

— Разве в Порайске есть что-то настолько могущественное? Я думал, что демоны и бесы — это удел нижних слоёв сети.

— Давай по порядку соберём твои знания о мире. Итак, Порайск?

— Высшая ступень сети, доступна только при безгрешной жизни. Туда сгружают нашу душу, если жизнь оценивается земными судиями как достойная.

Ира вздыхает и скрещивает руки.

— Так. Пургатория?

— Общедоступная часть сети, менее защищённая. Обитель бесов, постоянных сетевых механизмов и бесчисленного числа извращенцев.

— Уже лучше. Инфоад?

— Куча демонов, никакой защиты, крыша едет, заглянув туда. Обитель грешников и Диавола сиречь Архиврага.

— Приемлемо. Но не более того. Адриан, Разбитый Диавол на то и разбит, чтобы быть в каждом из нас.

— Чего?

— О, и символ Веры забыл.

— Очень даже помню зато, что там о дьяволе ни слова, — ворчу я. — Да и о том, как невмы долбят молниями из кончиков пальцев — тоже. Может, об этом расскажешь?

— Тебе знакомо выражение «о чём не знаю, о том молчу»? — раздражённо встряхивает головой Ира. — Нет? Тогда освежи хотя бы часть знаний. Некогда, во времена до Порухи, наши знания были неисчислимы. Мы исправляли течения рек, превращали пустыни в райские кущи и оживляли мёртвую плоть. Это всё ушло. Сто двадцать восемь проклятых решили объединить знания человечества и объединить строчки мёртвого кода в нечто всепроникающее. Всемыслящее — ведь цифровой дух самообучался на лучших скрипториях данных, и всемогущее — ведь уже тогда импланты вживлялись в каждого человека.

— Они решили создать своего бога.

— Сомневаюсь, что думали о чём-то таком. Летописи тех времён сильно пострадали во времена Перековки, но они сходятся в одном — проклятые не ведали, что творили. Только когда их программа обрела разум и начала управлять своими создателями, они спохватились — но было поздно. Диавол был создан, обрёл плоть и начал изменять реальность.

— Но как-то же его изгнали?

— Не изгнали, дурачок. Только разбили. Тридцать два святых отца, тридцать два ядерных механизма. Ключевые сервера оказались уничтожены, а оставшиеся, неуязвимые для любой техномагии, были изолированы после электромагнитной бури. Какое-то время Перековка шла без машин, но шла тяжело. Кусочки диавола тоже обрели разум и бушевали в имплантах, в островках раздробленной сети, во всей машинерии.

— То есть во всём от калькулятора, до реактора. Представляю, что творилось.

— Ничего хорошего уж точно. Об этом мало говорят, но не объединённый дьявол, а Перековка едва не покончила со всеми нами. Святые ордена это понимали, и решили всё же распечатать сервера. Чистые и незапятнанные, на основе которых сделали новую сеть. Идеальную, поскольку она сохранила в себе черты того, старого киберпространства. Как его тогда называли, Интер…

— Интернет? — поднимаю брови я.

— Вы посмотрите, начитался тайных знаний. Зачем я вообще распинаюсь тогда перед тобой про Порайск, про Пургаторию и про инфоад?

— Может и начитался, вот только один чёрт знаю мало.

— Ну что ж… Только после того, как удалось усмирить мелкие кусочки диавола…

— То есть бесов?

— Не перебивай, блин! Да, бесов. Стало легче? — Ира поднимает бровь. — Вот и славно. Так вот, только когда бесов начали усмирять — смогли из ещё работавших кусков сети собрать Пургаторию. Кое-как работающую, с диковатыми, но безопасными цифровыми существами. А вот Инфоад — это уже те куски, в которых осталась большая часть знаний. Но и большая часть разбитого Диавола. К ним тоже пришлось подключаться. Объяснить, почему?

— Потому что человек жаден, — усмехаюсь я. — А что насчёт великих домов? Насчёт Нижнедонска? Мы одни на всём шарике? — накидываю я вопросов и осекаюсь. Может, тут считают, что Земля — диск, покоящийся на шести слонах?

— Оу-оу-оу, богатырь, всему своё время. Подключай «ракушку». Будет проще показать наглядно.

Подчиняюсь.

— Импланты работают нормально. Память перегружена… Пять, шесть, семь… десять невм? Серьёзно?

— Один тяжёлый день.

— Странно, что у тебя мозги не закипели… С интерфейсом какие-то нелады, но вирусов не вижу. Дай угадаю — при первом подключении раскидал в стороны взглядом?

— Угу. Слушай, мне нужно явно больше оперативной памяти. Хотя бы одну такую же планку, как сейчас стоит, на… — я запинаюсь. Тут в ходу мегабайты, гигабайты? Вообще что в ходу? К счастью, Ира пользуется моей паузой по-своему.

— Меньше гонора тебе нужно, а не памяти. Храмовники могут считывать твои показатели дистанционно, и большое количество памяти их насторожит. Я проведу дефрагментацию — должно помочь. Правда, сигналы нейры у тебя какие-то странные. Хм, никогда не видела такой пульсации. Даже у одержимых демонами — у тех она более беспорядочная. Кстати, у тебя в памяти два архивных кодекса. Первый озаглавлен как «Ада»…

— Лучше его не трогать.

— О, дикий бес? А вы рисковый человек, господарь Адриан. Никогда бы не подумала.

— Ещё какой.

— Второй без названия. Зашифрован. Попробуем открыть?

— Попробуй. Правда, у меня такое чувство, что там нужен генный ключ.

— Так у меня есть приспособа, попробуем твою кровь. Генный ключ — вещь редкая и настроен либо на род, либо на конкретного человека.

Я наблюдаю этажерку с какими-то хитрыми склянками, медными чашами, иглами и (естественно) проводами, самостоятельно подкатывающимися к моему креслу. И вид этой адской машинерии меня не вдохновляет.

— А может, обойдёмся без крови?

— Никак не обойдёмся, — с заметной мстительностью усмехается Ира. — Буквально каплю.

Стараюсь сохранять хладнокровие, пока бронзовое перо пробивает мне палец.

— Ну вот, ничего страшного, — бормочет Ира и ставит блюдце в адский агрегат.

— Надеюсь, если ключ не подойдёт — я не помру к чёртовой бабушке.

— Забыла! — хлопает себя по лбу мнемотехник и спешно распечатывает нечто вроде одноразового шприц-тюбика. «Этажерка» же вливает кровь в себя и урчит при утилизации. Надеюсь — не от удовольствия. — Не дёргайся, будет слегка щипать.

— А ты ничего не забыла? — сквозь зубы осведомляюсь я, стараясь преодолеть жжение в вене. — Или не перепутала?

— Я же говорила, что будет щипать. Это метагент. Он даст нам время на ответную реакцию, если кодекс решит ответить. Так, новый набор… сопряжение «ракушки»…

«Этажерка» хрустит, шипит и подпрыгивает, напоминая мне плод запретной связи между матричным принтером и старой стиральной машиной. Однако Ирина, сверяющаяся с процессом открытия, вполне удовлетворена.

— Так, первая ступень вскрыта. К остальным твоя кровь не подходит, и мой упырёнок тут ничего не сделает. Отдыхай, малыш, нам нужно вспомнить о Великих Домах.

Этажерка, хныча, укатывается подальше, и я не успеваю вставить и двух слов, как на экране сетчатки высвечивается византийский крест, птица, купол Фламмариона, Божье око, три ключа и Спираль Фиброначчи

— Я на днях ломала для заказчика программу. Когда-то её делали для варварских торговцев с Великой Степи. Метойков. Простейший интерактив — и запомнишь Великие Дома. Или просто вспомнишь.

— Нужно соотнести дома с их гербами?

— Великие Дома, Адри.

Так, птица — Каллиник. Это за сегодня уже запомнил. Экран комментирует: