Нейронная одержимость

А ещё — сокращённое человечество и города-государства. А ещё — «цифровые тёмные века» и практически полная потеря информации. Хрестоматия содержит тридцать две страницы литаний и невм от кибернетических духов. Три — по истории до Очищения. Ровно одну — об окружающем Землю космосе. Пирамиды и Фестский диск, теория струн и «Она вертится», революции и эволюции — всё отступило в тень глобальной катастрофы. А выживших, очевидно, оставила с крупным бардаком.

— Может, пива? — рискнула собеседница прервать мои размышления.

— Нет. Извините за бестактность… но вы чего-то хотите? Трактир полупустой, но вы упорно заводите со мной разговор. Почему?

— Я заметила, что у вас томик… этого, — вытягивает она короткий палец в сторону книжицы для верующих. И в её голосе слышно презрение пополам с чем-то другим.

— Вы против духовного просвещения?

— Против слепого поклонения силе. Особенно если сила — не единственная. Вы понимаете о чём я.

— Конечно, — серьёзно киваю я. — Однажды я видел, как сила тяжести преодолела силу веры для храмовника, летящего с седьмого этажа. Но с маятником Фуко в руке проповедовать не стал.

Девушка впервые за время разговора улыбается.

— Только не говорите подобного прилюдно. Духовный орден ревностно относится к вопросам веры. Даже если у него на гербе пляшущий скоморох.

— Хорошо, что у Балагуровых на гербе спираль, — тонко улыбаюсь я, внутренне холодея. Это проверка? Чья?

— Это не проверка. Просто напоминание о высших силах, которых мы иногда игнорируем.

Мне не нравится разговор. Так что ноющая вибрация «ракушки» меня фактически спасает. Пусть за ней и скрывается сердитое ворчание Ирины.

— Где ты есть?

— Ем. Расстегай с какими-то грибами. Кстати, не знаешь, где их купить? Рыжие, напоминают…

— Так, — обрывает меня мнемотехник. — Никора тебя ждёт уже битый час! Выкидывай ушн о е из ушей и тащи, наконец, свою задницу к нему!

— Идёт, — улыбаюсь я, глядя в широкое окно трактира.

Когда я возвращаю взгляд к скамье напротив, на ней уже никого нет.

* * *

В мнемолавке я встречатил продавца, опустившегося астроманта из улья Лаодикий.

— Эге. Пришлось быстро выходить из Эгрегора, нагрузившись невмами?

— Что-то вроде того.

— Надеюсь, вы дефрагментировали нейру?

— Разумеется, — улыбаюсь я.

— Тогда рекомендую вам горячий настой на мелиссе и чабреце с фиалковыми лепестками. Успокоит нервы. Могу ещё сделать вам расклад на последствия.

Он начинает раскладывать картонки. Я торможу секунд десять, и лишь вглядевшись в карту с восемью посохами, понимаю: «расклад» в Нижнедонске не означает новой информации.

— Я не верю в Таро.

— А вы не рассматриваете его как простой способ успокоения нервов?

— Предпочитаю более традиционные методы.

— Что ж… чем могу вам помочь, неизвестный?

— У меня тут есть эээ, список.

Продавец издаёт недовольный вздох, словно я отвлёк его от чего-то важного. Оглядываюсь в поисках иных покупателей — но их нет. Что, впрочем, не мешает торгашу немного поныть.

— Освящённый воск? Орденское миро? Не обижайтесь, молодой человек, но за таким нужно идти в лавки церковников, а у меня на это лицензии нет. Я и так, знаете ли, поднадзорный…

— Лицензия важна для важных персон. А вы сами говорите, что звать меня никак. Так — обычный курьер, желающий отвратить назойливых бесов.

Я подхожу к очередному прибору — адской смеси песочных часов, чего-то вроде ртутного выпрямителя (видел такие, пока деда ещё не списали с МПС) и сразу нескольких электродов. Волосы на теле встают дыбом, и браслет начинает нагреваться. А в ушах я слышу знакомое и оч-чень недовольное женское шипение. Сразу же, как по команде, прибор загорается синим пламенем и я отскакиваю.

— О, детектор Бебеля вспыхнул. Такое с ним бывает в последнее время. Вроде и странно, но с другой стороны — бесы и демоны слетаются на информацию, как мухи на падаль. Неудивительно, что кто-то из них стремится раздолбить мою скромную лавку. В конце концов, именно поэтому я некогда вырезал большую часть имплантов, а документацию веду по старинке. На пергаменте.

— Но почему они вообще обитают рядом? Сеть же защищена!

— Я бы сказал, молодой человек, но прошёл Круг Железа. А вы, извините — нет. Раскрытие тайны непосвящённому — смерть. так что ограничусь классической отговоркой студиозуса, — в глазках старика пляшут огоньки. — «О чём не знаю, о том молчу»

Может, подобрать какие-то невмы, развяжущие ему язык? Благо, есть пару подходящих гальдраставов… нет, не стоит. Старик отключился от сети и тем самым сделал правило «воздушного зазора», так что кроме эзотерических механизмов меня могут ждать иные, куда более неприятные сюрпризы. Этот воробей — стреляный, так что и мякина для добычи информации должна быть хорошей.

— Вы когда-нибудь видели в Пургатории столбы из света? Золотое пламя, если приглядеться — виден поток непрерывной вязи.

— И человеческие силуэты?

— Не помню, далеко от меня было, — нагло вру я. — Что это вообще могло быть?

— Подобное есть только в апокрифических Комментариях святых отцов, — протягивает старик. — Тех, что не читают в храмах. Обычно означает прорыв могущественных сущностей. Редкое событие… даже жаль, что вы осложнённо вышли из Эгрегора и я не могу прогнать вашу оперативную память через ментоскоп. Что ж, зато понятно, почему у меня чуть не взорвалась лаборатория, эге.

— Извините.

— Да вы-то тут причём… точно не хотите узнать путь судьбы? Три карты — лишь кусочки картона, зато нервы чуть успокоят и вам, и мне. Конечно, некоторые карты могут действительно чувствовать эмоции гадающего и запрашивающего гадания, но эти колоды реже, чем добропорядочный демон.

— А что в них такого особенного? Невмы? Печати?

— О нет. Они — эманации душ грешников, спущенных в инфоад за свои прегрешения… Их эмоции и память. Грёзы, которые витают вокруг озёр цифрового льда.

Бред? Может быть. Но мне жутковато. Не сколько от шипения Ады, эзотерической шелухи или взвизгнувшего игнитрона. Пока что я не могу отвести взгляд от последней карты в раскладе.