Нейтрализация

— Обращению? Теперь я ещё оборотень и мутант, — я откровенно ворчал.

— Гайл, посмотрите на себя, — Харат вывел на экраны запись трехминутной давности, на которой я, полностью обращенный, стоял рядом с фигурой из дронов. — А теперь, посмотрите сюда.

Он вывел рядом фигуры нирилигов, женщин и мужчин. Десятки и сотни, они сменяли друг друга в бесконечном потоке. Мы были почти идентичны.

— Вы не мутант, ллейр Дан-Эйра. Вы — нирилиг.

Уже был закат. Единственное, что мне нравилось в Анар-Керасе — когда низкое закатное солнце пронизывало проспекты и отражалось в стекле тысячами огненных всполохов. Повсюду зажигались неоновые вывески, а воздух совсем немного очищался, донося из-за города едва уловимый аромат степи.

Я стоял на крыше одного из небоскребов, где иногда проводил время, наблюдая за городом, окруженный плотным роем своих дронов. Нирилиг, — я мысленно передразнил Харата. Как будто, для того, чтобы стать кем-то, достаточно просто одеть его одежду. Чушь.

— Ладно, ребята.

Я подробно представил себе Ханнари, его сигнатуры, места передвижения, цифровой след. Всё, что можно было достать из открытых источников, и передал это своему рою. Тоже самое я проделал для всех остальных, всех тех, кого Хайгон успел установить в ходе своего короткого, но ёмкого расследования.

— Так, парни. Найдите их для меня. Найдите их всех. Данайган нужно обезглавить.

Дроны разлетались огромным роем в разные стороны, заполняя город сотней тысяч голубых неоновых светлячков. Они слились с тёмным городом, напичканном светящимися вывесками и рекламой.

Я сел и ждал ждать первой информации.

— Слушай, Харат. А эти симбионты, их можно как-то из меня извлечь?

— Ещё после того, как они выбрали вас, я построил математическую модель возможностей. Боюсь, что нет. Простите, у меня есть другая, более важная информация. Относительно новой нейросети, хозяйничающей на поверхности Дахрарига.

— Харат, ты ведь знаешь, что Данайган уже нейтрализовали её?

— Именно об этом я и хотел вас предупредить. Нейромать уже давным-давно знала о коде отмены и разработала протокол на случай его применения.

— И?

— Он основывается на прерывании её синаптических связей со всеми элементами, которые она поглотила в ходе своей экспансии, — я ещё не встречал более занудного ИИ, чем Харат. — Она действительно полностью скопировала механизмы выживания настоящего человеческого мозга. Сейчас, каждый из её элементов отделен друг от друга, но она планомерно восстанавливает и вновь проращивает эти синаптические связи. Через сутки она полностью восстановит свой контроль над городом. Я предупредил вас.

— Хорошо, а что с номархом?

— Прогнозы плохие.

— Может попробуешь предложить его своим симбионтам?

— Вы сейчас шутите?

— Нет, серьезно. Если это поможет.

— Тогда должен сказать, что я уже пробовал, — проныра. — Только симбионты не выбрали его.

— Они ещё привередничают?

— Может, причина в том, что связь этого тела с сознанием действительно утеряна.

Я похолодел. Фактически, Харат сейчас объявил время смерти номарха.

— Но вы зря надо мной смеялись, ллейр Дан-Эйра.

— Гайл, — сказал я машинально.

— Да. Так вот. Я действительно усовершенствовал свой регенератор и прошу у вас разрешения положить номарха в него. Боюсь, что только с моей помощью удастся вернуть в это тело сознание.

— Твой регенератор может оперировать такими понятиями как сознание и Душа?

— Когда мы немного дольше повзаимодействуете с нашими симбионтами, вы поймете, что для всем известного уравнения m=E/c2, совершенно не важно, о каком именно виде энергии идёт речь, чтобы превратить её в материальное тело. Вы можете замедлить энергии, чтобы превратить её в тело, вы можете замедлить энергию, чтобы оживить ею тело, назвав душой. Не важно. Уравнение всё равно останется уравнением. Поэтому да, мой регенератор способен вернуть его.

— Как ты вернёшь именно его душевную энергию?

— Я обязательно объясню вам позже.

— Тогда давай. Странно, что ты спрашиваешь разрешение у меня.

— Симбионты выбрали вас как соответствующего нашему пониманию этики.

Бла-бла-бла, подумал я, но спорить не стал.

— Харат, первый сигнал получен. Мне пора. Этичному и высоконравственному носителю вашей культуры, кажется, придётся отправиться на убийство. До связи.

Я посмотрел на карман карго-штанов с кейсом инъекций амниостейвиса внутри. Харат никак не мог отцепиться, чтобы не снабдить меня двадцатью инъекторами. Он взял с меня слово, что если я увижу хоть толику раскаяния в глазах заговорщиков, если это будет некто совсем молодой, невинный, «заблудшая овца, павшая жертвой обстоятельств и окружения», — не мои слова, — то воспользуюсь амнеостейвисом и дам этой заблудшей овце-душе второй шанс.

Я сжимал зубы и закусывал щёки от злости, но высокодуховный дрон так и не унимался, буквально выдрав из меня обещание хотя бы попытаться воспользоваться ими, если я увижу, что все перечисленные им условия сошлись в одной персоне.

Быть наёмником намного проще. Есть задание: кого-то нужно убрать, кого-то защитить. Что-то нужно украсть, а что-то уничтожить. Как правило, уничтожить. Сейчас Харат взял с меня обещание, что я стану ещё и судьёй. Теперь я должен был решать, кто из них достоен второго шанса, а кого следовало убрать на месте.

Информация от дронов поступала сразу в мой мозг, как будто бы я и сам становился АСКИРом. Было жутковато, и в то же время очень удобно.

Первый заговорщик: Ниригита Дейтахари, молодая девушка. Пятьдесят лет — по меркам номов просто ребёнок. Чёрт возьми, опять. Продолжательница дела своего отца, который почил совсем недавно. Я буквально скакал по крышам в направлении сигнала, с лёгкостью перепрыгивая через широкие проспекты, пугая пролетающие мимо редкие аэрокары.

Я старался держаться подальше от загруженных воздушных магистралей. В конце концов, мне надоело прыгать, и я решил найти себе транспорт, когда взгляд наткнулся на аэробайк, припаркованный на террасе фешенебельного района. Мой аэробайк. Конечно, это был совершенно другой Таурин G. T.-1500, но, черт возьми, я скучал по своему железному другу, который разгрохали сволочи из Данайган. Ладно, арендуем пока этот, Тенемхет потом возместит. Я гнал от себя мысль, что он может никогда больше не проснуться.

Во-первых, я каким-то чудом привязался к этому надменному и заносчивому засранцу, во-вторых, всё ещё надеялся, что он сможет повлиять на стаю приматов из Межгалактического совета, решивших ни за что, ни про что избавиться от хорошего человека.

Байк не заводился, видимо, настроенный на отпечатки или ДНК владельца. Я засветился голубым и дал по нему мощный импульс, не знаю, зачем. Мне почему-то показалось, что это может заставить его двигаться. О, да.

— Парень, ты молодец, — сказал я ему. — Погнали, поможешь спасти этот город.

Тут всё было просто. Я приземлился на крыше пентхауса, никакой защиты с неба. Некоторые были настолько уверены в своей неприкосновенности. Как у меня получилось тогда в кабинете доктора раскрошить стол? Я просто прикасался к нему. Это была ярость? Сейчас совсем не получалось. Ум был ясен и чист, свободен от всякого гормонального воздействия моего человеческого тела. Я дал себе задание и находился в режиме его исполнения.

Я просто захотел попасть внутрь и пальцы самостоятельно прожгли огромную дыру в потолке. Дроны безошибочно вывели прямо на неё, минуя всю охрану. Дама оказалась настоящий мегерой, но убивать её мне не захотелось. Она увидела огромное светящееся существо, доселе невиданное, но набросилась на меня без всякого страха и сомнений. Дралась не хуже Дженри, но зачем-то верещала, как дикая кошка. Мне даже стало смешно. Я так и продолжал ржать, когда всаживал в её шею первый инъектор амнеостейвиса.