Нейтрально-враждебный

Издали Васек успел заметить, как всадники въезжают на территорию старой крепости, и догадался, что либо те руины и были целью рейда, либо герои избрали их для ночлега.

Теперь нужно было позаботиться и о себе. Осмотрев местность, он заметил в стороне от своего маршрута какие-то развалины, оказавшиеся остатками крестьянского подворья. От некогда располагавшегося здесь человеческого жилья осталось немного, но это было лучше, чем коротать ночь на открытой местности. Собрав старые доски, Васек соорудил из них нечто вроде хлипкого забора, который давал скорее психологическую, чем реальную защиту. Затем он напоил чуть живую лошадь и дал ей овса, после чего и сам поужинал взятой в дорогу снедью.

Близилась ночь. Разводить костер, по понятным причинам, было нельзя, так что Васек просто сидел на земле, и тискал в руках недавно купленный меч. Особой уверенности в себе наличие оружия ему не придавало. Чем темнее становилось вокруг, тем меньше Ваську хотелось оставаться здесь. Каков шанс, что он благополучно доживет до утра, и не будет съеден местными монстрами? А ведь он не для того пустился в путь, чтобы насытить здешних бестий своей плотью.

Поднявшийся ветер принес откуда-то облака, и те быстро затянули собой прежде чистое небо, полностью скрыв едва зажегшиеся звезды. Стало еще темнее. Грядущая ночь обещала быть беспросветно черной.

Страх овладел Васьком. Небезосновательно опасаясь за свою жизнь, он решился на отчаянный шаг — попробовать пробраться в развалины, где обосновались герои Форинга. Даже если его и схватят, Ильнур не бросит его здесь, на нейтральной полосе, и будет вынужден позволить присоединиться к отряду.

Он попытался поднять свою лошадь, но не добился успеха. Та, поев и попив, легла на землю, и теперь всем своим видом давала понять, что больше уже не встанет. Васек толкал ее, пинал, даже пустил в ход палку. Животное снесло все грубости, безропотно вынесло побои, но даже не предприняло попытки подчиниться.

— Ну и оставайся здесь, тупая кляча! — выпалил Васек, осознав всю тщетность своих усилий. — Когда ночью сюда пожалуют чудовища, можешь передать им от меня пожелание приятного аппетита.

Взяв с собой меч и сумку с припасами, Васек оставил непокорное животное, и стал пробираться к развалинам пешком.

К тому моменту на нейтральную полосу опустилась полноценная ночь. Самая темная ночь из тех, что доводилось видеть Ваську. Казалось, что кто-то выплеснул на мир ведро черной краски. Не было видно ничего — ни звезд на небе, ни огней на земле. Очертания развалин кое-как угадывались впереди, но Васек решительно не видел того, что творится под ногами. Пару раз он едва не провалился в какие-то ямы.

Упав второй раз, Васек присел передохнуть. Он благоразумно соблюдал тишину, не желая привлекать к себе внимание местных плотоядных обитателей, а потому едва не вскрикнул от неожиданности, когда услышал неподалеку какое-то шуршание и шелест. Казалось, кто-то полз по земле, притом совсем рядом с ним. Кто-то довольно крупный. Васек затаил дыхание, больше всего на свете боясь выдать свое присутствие каким-нибудь неосторожно произведенным звуком.

А затем он услышал человеческий голос. Точнее — голоса. Людей было двое, и переговаривались они чуть слышным преступным шепотом.

— Говорю тебе — я кого-то видел на стене, — прошипел один из них.

— Кого ты мог видеть? — возразил второй. — Тебе показалось!

— Ничего подобного. Я видел! Давай подползем ближе.

— Ерундой какой-то занимаемся. Эта крепость уже давно необитаема.

— Ну, раз не хочешь проверять, то сам будешь докладывать лорду Мортусу. И всю ответственность возьмешь на себя. Идет?

Собеседник замялся с ответом, а затем сказал:

— Ладно, ладно, хорошо. Подползем ближе. Раз послали на разведку, то разведаем все, как полагается.

Вновь зазвучало шуршание, которое, постепенно удаляясь, вскоре полностью стихло.

Васек сидел чуть живой, и лишь спустя минуту после того, как загадочные люди удалились, вспомнил о необходимости дышать. Сердце его бешено билось в груди, по спине, в сторону сжавшихся от страха ягодиц, струился обильно выступивший пот. Ваську понадобилось время, чтобы прийти в себя и возвратить себе способность соображать.

Кто были эти люди? Явно не герои. Из их речей следовало, что они разведчики. Но чьи?

И тут Васька осенило. Он вспомнил имя, мелькнувшее в беседе двух неизвестных. Они упомянули некоего лорда Мортуса. О, Васек отлично знал, кто он такой. Это был тот самый злодей, что командовал черным воинством, учинившим в Форинге разгром и геноцид. Тот самый черный всадник с огромным мечом, что стоял на руинах рухнувшей стены и командовал силами зла. Ходили слухи, что Мортус и Свиностас — лучшие друзья и подельники во всех черных делах. Нападение на Форинг было их совместно спланированной и осуществленной акцией.

Страшная картина начала разворачиваться перед Васьком. Лучшие герои Форинга, в том числе верховный паладин и верховная волшебница, сейчас внутри тех развалин. Наверняка, они уже поужинали и легли спать. И даже не подозревают, какая ужасная опасность нависла над ними. Ибо зло не дремлет. Лорд Мортус и его друг Свиностас приготовили для них кровавый сюрприз. План этой дьявольской парочки был ясен, как день: вначале внезапно атаковать и перебить спящих героев, а затем….

Ваську стало дурно от следующей догадки. Потому что он понял — одним уничтожением геройского отряда злодеи не ограничатся. Расправившись с ним, они, вне всяких сомнений, пойдут на Форинг. Опять. И кошмар, невольным свидетелем и участником которого однажды стал Васек, повторится вновь. Город, лишенный лучшей части своих защитников, не сумеет отразить удар черного воинства. И вновь, как в ту злосчастную ночь, по улицам рекою польется кровь, запылают пожары, а беззащитные люди будут метаться в панике, тщетно ища убежище, и падая под ударами злодейских мечей и стрел.

Так все и будет. Именно это жуткое дело и запланировали два грандиозных злодея — лорд Мортус и его приятель Свиностас. Форинг — оплот добра и света, не давал им покоя одним фактом своего существования. И они решили окончательно стереть его с лица земли.

Васек не сомневался в том, что его догадка верна. Личный интерес, связанный с местью Свиностасу, тут же отошел на второй план. Теперь, когда на кону стояли жизни сотен невинных людей, не время было думать об удовлетворении собственных капризов.

— Нужно предупредить Ильнура, — прошептал Васек. — Пока еще не слишком поздно.

Он поднялся на ноги и вновь побрел к развалинам. Его так и подмывало перейти на бег, но Васек сдерживался, опасаясь оступиться во тьме, упасть в какую-нибудь яму и переломать себе все кости. Тогда он точно никуда не успеет, и погибнет здесь, вместе со всеми героями Форинга.

Чем ближе он подходил к руинам, тем больший страх охватывал его. Вначале Васек пытался объяснить это тем, что он сильно переживает за Форинг и его жителей, но вскоре стало ясно — дело не в этом. Страх был иного рода, неприятный, мерзкий, и какой-то чужеродный. Он рождал желание повернуться и уйти подальше, а еще лучше — убежать, чтобы эти отвратительные ощущения скорее прекратились. И если бы от Васька не зависела судьба целого города, он бы, возможно, и поддался этому желанию. Но сейчас слишком многое стояло на кону. И Васек не повернул.