Незаконное-Неподвластное

Когда Кристина свежая и бодрая вышла из воды, Хала уже ждала на берегу. Она протянула девушке то самое платье, которое она вчера так неумело разрисовывала.

– Я должна это надеть?
– спросила Кристина.

Хала кивнула.

Кристина собиралась было запротестовать, но по непреклонному взгляду женщины поняла, что это бесполезно. Пришлось облачиться в странный наряд, который мешковато свисал с плеч почти до самых колен. Но, надо отдать должное ткани, она была легкой и дышащей - самое то в такие знойные дни.

– Хала, а здесь бывает зима?
– спросила Кристина, когда они возвращались назад.

– Что бывает?

– Ну, зима: белый снег, холодный. Когда деревья стоят без листьев, а река покрывается льдом.

– Странные вещи ты говоришь, Рабыня. Деревья у нас не теряют листву. А остальные твои слова мне не знакомы.

– Ясно. Похоже, не бывает.

Хала пожала плечами. Остальной путь до дома они прошли молча.

Днем Кристину заставили снова вернуться к реке и перестирать кучу вещей из дома Сола. Затем они с Халой и другими женщинами отправились недалеко в лес собирать травы. Чтобы Кристина не пыталась бежать, Сол привязал ее руку к руке Халы. Веревка была метра полтора и не сковывала движения. Он велел жене звать на помощь, как только та увидит, что Кристина пробует развязать узел. Кристина рисковать не стала, но потом жалела, можно было попытаться, не смотря на то, что шансов, что ее не догонят, было слишком мало.

Потом они снова вместе готовили ужин. На этот раз какую-то птицу с чем-то напоминающим картофель.

Кристина то и дело посматривала в сторону тюрьмы. Ей хотелось снова поговорить с Яной, узнать больше информации, да и просто пообщаться с "соотечественницей". Но за весь день такой возможности не представилось. А с наступлением темноты Кристина крепко уснула, уставшая.

Утром девушку разбудила Хала. По мокрым волосам было ясно, что она уже была на реке. Кристина расстроилась, что пропустила купание. О нем она мечтала еще с вечера, когда утомившаяся и вспотевшая за день, закрывала глаза. Огорчила ее так же и пропущенная возможность ночного побега. Ведь днем попытки бегства казались невозможными. А быть чьей-то рабыней становилось невыносимо. Но хотя бы выспалась наконец-то, как следует.

К удивлению, ее не стали нагружать работой, а предоставили самой себе, естественно под присмотром. С самого утра в деревне чувствовалась суета. Вдруг вспомнились слова Яны про День Жертвоприношения, и по спине поползли мурашки. То, что страх не напрасный, она поняла после обеда, когда ее повели в какое-то здание, напоминающее пирамиду в миниатюре. Внутри оно было довольно вместительное и состояло из нескольких залов. Кристина, Сол и несколько стражников вошли в первое помещение. Там их ожидали восемь индейских женщин, обритых наголо, на которых кроме белых балахонов с какими-то символами ничего не было, даже украшений, а кожу головы покрывали татуировки. Сол оставил ее в центре зала и вместе с охранниками двинулся к выходу.

– Что происходит? Что вы собираетесь со мной делать?
– запаниковала Кристина.

Сол не ответил.

– Сол, ответь мне! Что все это значит?
– крикнула она в спину индейца.

Он остановился и медленно повернул голову.

– Молчи и повинуйся. Тебе выпала великая честь.

– Нет-нет! Я не собираюсь умирать, вы не имеете права!
– крикнула она и ринулась к выходу. Но индейцы резво перехватили ее и поставили обратно.

– Будешь сопротивляться, уйдешь к Богам в муках, - сказал Сол.

– Не для того меня сюда перенесли, чтобы так глупо умереть!
– не отступала девушка.

– Если Боги будут против, они дадут знак.

"Черт, а Стрейд наверное даже не знает, где я. Возможно, он помог бы. Но он ясно дал понять, что не собирается больше вытаскивать меня из передряг. К тому же, это, скорее всего, уже не его зона наблюдения".

Кристину всю трясло. Пока она собиралась с мыслями, Сол уже покинул здание. Да на него и не следовало рассчитывать. А женщины уже окружили ее. Их руки начали распускать ей волосы, снимать платье, обувь. Кристина пыталась отбросить их, но они вновь цеплялись. Все происходило будто в кошмарном сне. Вот она уже стоит в другом зале по колено в бассейне, который представляет собой прямоугольное углубление в полу. В воде плавают цветы, пахнет благовониями. Мысли становятся путанными, и, неожиданно, процесс начинает доставлять удовольствие. Ее моют, обтирают, не переставая что-то шептать, но Кристина не понимает ни слова. Потом одевают в прежнее платье и кладут на что-то мягкое...

Кристина открыла глаза. Она не сразу поняла, где находится и что вообще происходит. В голове словно был туман. Две женщины помогли ей встать на ноги. Она увидела, что все ее руки от плеч до запястий разрисованы какими-то символами.

– Тебе страшно?
– послышался сбоку женский голос.

Кристина повернула голову и увидела Яну. На ней было такое же мешкообразное платье, но броский рисунок привлек ее внимание и даже заставил улыбнуться. На желтом фоне черной и темно-синей краской были нанесены нецензурные надписи на русском и английском языках, нарисованы пиратские черепа с костями крест-накрест. На груди красовалось изображение кулака с выставленным средним пальцем.

Яна с улыбкой пожала плечами:

– Когда рисовала, то не думала, что мне придется это носить.

– Забавно, - прокомментировала Кристина, - Надо было и мне что-то в этом же духе изобразить.

Тут же на них зашикали женщины, потому что в помещение вошел вождь.

Он оглядел девушек и еще нескольких индейцев, которых, видимо, тоже приготовили в качестве жертв, и утвердительно кивнул.

– Вы вправе выбрать одну вещь, которую возьмете с собой, - произнес он.

Кристина все еще не верила в происходящее. Голова отказывалась соображать трезво, словно ее одурманили. Когда подошла ее очередь, она не раздумывая сказала:

– Я хочу взять свою флейту.

Вождь переспросил, что это такое. Пришлось объяснить. Он тут же отправил одного из стражников в дом Сола.

– А я бы тебя взяла с собой, - пробормотала Яна, глядя в глаза вождю.

Все с ужасом уставились на вождя в ожидании ответа.

Его лицо побагровело.

– Да как ты смеешь такое говорить! Если бы ты не была избрана в дар Богам, я бы немедленно тебя казнил! Людей, к счастью, с собой брать воспрещается. Ты лишаешься возможности забрать что-то с собой.

– Да больно надо! У меня и нет ничего, - сказала Яна, вздернув подбородок.

Кристина позавидовала ее смелости, но у самой у нее не было ни сил, ни желания вступать в споры и конфликты. Очень хотелось спать.

Вскоре ей в руки вручили флейту и куда-то повели.

На улице была уже глубокая ночь. Вдоль тропы, по которой их вели, слышалось пение цикад. Пахло влажной сочной травой. На небе - сияющая россыпь звезд. Как хорошо! Неужели она видит все это в последний раз? Что дальше? Душа отделится от тела и последует в другой мир? Или пустота? Почему какие-то люди решили, что вправе распоряжаться ее жизнью? Бороться? Бессмысленно - их слишком много. Идут длинной цепочкой по тропинке, несут факелы. Даже детей ведут увидеть зрелище. Удивительно, что и Яна следует молча. Видимо, тоже потеряла надежду. Кристина не хотела сдаваться, и, если бы был хоть малейший шанс на спасение, она бы его использовала. Мгновение за мгновением она ждала этого шанса, но каждый шаг приближал ее к концу.

Их подвели к высокой пирамиде. Большинство людей остались внизу. Вверх направились только жертвы, несколько охранников, вождь и, по всей видимости, шаман. Они долго шли по ступеням. К концу пути ноги у Кристины с трудом передвигались. Сверху их ждала квадратная площадка примерно семь на семь метров, по периметру которой были зажжены факелы.

Жертв выставили в ряд. Шаман в маске пугающего вида начал обрызгивать их какой-то жидкостью и нараспев произносить заклинания. Продолжалось это недолго. Первую жертву - щуплого пожилого индейца, подвели к краю площадки. Вождь что-то громко выкрикнул, люди внизу опустились на одно колено и подняли вверх факелы. В эту же минуту охранники столкнули беднягу вниз.