Незапертая дверь

–  Ясно. А теперь представь себе, что тебя привели в это помещение и ушли, заперев дверь. Уйти ты не можешь. О чем ты будешь думать в первую очередь?

–  А уйти никак нельзя?

–  Никак, - Настя покачала головой, пряча улыбку.
– Таково условие эксперимента.

–  Тогда я буду думать о том, как мне выжить в этой запертой хате. Проверю, есть ли продукты, работает ли телефон. Если что-то сломано - буду думать, как починить имеющимися подручными средствами.

–  А если мебель не нравится или обои не того цвета?

–  Да и хрен с ними! Все равно же я уйти не могу, так чего внимание обращать на ерунду. Ну и что из всего этого следует? К чему эти вопросы?

–  Юра, - она сделала паузу, доставая сигареты из сумки, - я сегодня виделась с Заточным. Ты знаешь, что его снимают?

–  Слышал, что вроде собираются, но приказа пока нет. А что?

–  А то. До сегодняшнего дня я была уверена, что в любой момент могу уйти к нему, если Афоня меня уж совсем достанет. Дверь была не заперта, понимаешь? А сегодня я вдруг узнала, что все не так. Дверь, оказывается, заперли, никуда уйти я не могу, и мне придется думать, как выжить в этой запертой хате.

–  Вот только не надо меня цитировать, - ехидно заметил Юра.
– Я пока еще не классик. Стало быть, ты, подруга, меня обманула? Клялась, что никуда не уйдешь в ближайшее время, не бросишь меня одного, а сама стреляла глазками по сторонам в поисках теплого местечка. А я-то, дурак, поверил тебе, понадеялся!

–  Юрик, я никуда не собиралась уходить, я же дала тебе слово. Но умом-то я понимала, что мне есть куда уйти. Ты вникни! Пока человек думает, что дверь не заперта, что он в любой момент может ее открыть, как только захочет, он видит в окружающем больше плохого, чем хорошего. У него взгляд критический, он не боится выискивать недостатки, потому что знает: если количество недостатков превысит некую критическую массу, он встанет и уйдет. Ты вспомни свои слова, вспомни! Я спросила, что может заставить тебя принять решение уйти или остаться, а ты мне что ответил? Что тебе может одно не понравиться, другое, третье... Ты же не назвал ни одной причины, по которой ты можешь захотеть остаться. Ты даже не подумал о том, что в помещении могут оказаться какие-то достоинства, нет, ты заговорил сразу о недостатках. Юрочка, человек так устроен, понимаешь? Когда есть осознание собственной свободы, свободы выбора, обостряется критичность, это нормально, это естественно. Когда свободы нет, человек вынужден приспосабливаться, и критичность ему мешает. Чтобы выжить, он должен стараться не замечать недостатков и акцентировать достоинства, может быть, даже придумывать их или сильно преувеличивать. Вот примерно то же самое происходит сейчас с моим отношением к Афоне.

–  Ладно, я понял. Смотри только не переборщи, а то у тебя Афоня, не ровен час, лучше Колобка окажется.

–  Не беспокойся, - рассмеялась Настя, - Афоне это не грозит. И все-таки мне страшно интересно, откуда у него такие источники. Прямо завидно, честное слово! Даже у тебя таких нет, а ты в Москве двадцать лет проработал.

–  Двадцать три, - поправил он.

–  Тем более. Между прочим, куда мы едем?

– К тебе.

–  А ужинать что будем?

–  Сейчас купим чего-нибудь по дороге.

Настя посмотрела на часы - почти восемь вечера. День еще не кончился, а у нее такое ощущение, что уже должен быть вечер понедельника, ведь утро воскресенья было так давно...

* * *

При плотном графике съемок каждый выходной день был у Ирины Савенич наполнен массой обязательных мероприятий. Надо убрать квартиру, выгладить белье, которое в течение недели стиралось в машине, сделать закупку продуктов, которых должно хватить до следующего выходного, посетить массажиста, косметолога и парикмахерскую. Это было программой на каждый выходной, но, кроме того, накапливались и другие долги - перед друзьями, с которыми надо было повидаться, поздравить с днем рождения и вручить подарок или просто обсудить что-нибудь животрепещущее; перед покойными родственниками и близкими, за чьими могилами Ирина ухаживала уже много лет; даже перед машиной - красным "Фордом", который тоже требовал внимания и ухода, а порой и ремонта, особенно после нанесения очередных боевых шрамов, регулярно появляющихся на сверкающих боках и крыльях.

От природы безалаберная и несобранная, Ирина распоряжалась своим временем по меньшей мере нерационально. Но выходные дни - это святое, выходные она полностью посвящала тому, чтобы в остальные дни не думать ни о чем, кроме работы и удовольствий. Она даже свидания на выходные не планировала, ухитряясь втискивать личную жизнь в недолгие часы между съемками и сном.

Сыщик из МУРа после проведенной вместе ночи нравился ей еще больше, и Ирине пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы не поддаться на его предложение провести это воскресенье вместе. Он загодя знал, что в воскресенье съемок не будет, и, видимо, очень рассчитывал на славно проведенный день где-нибудь на природе. Ей было жаль его разочаровывать, но принцип есть принцип. Обязательные мероприятия потому и называются обязательными, что пропускать их нельзя. Для актрисы внешность не самое последнее дело, а выкроить два часа на косметолога, столько же на парикмахера и еще час на массаж в дни съемок ей никак не удается.

Покончив к полудню с уборкой и неглаженым бельем, Ира отправилась в поход за красотой. Около семи вечера она, выйдя из салона красоты, снова села в машину, каждой клеточкой отмассированного тела ощущая свежесть и бодрость, не без удовольствия взглянула в зеркало на порозовевшее и подтянутое лицо, прикоснулась руками к густым упругим кудрям и подумала, что день проведен правильно. Сейчас она поедет по магазинам, заполняя багажник низкокалорийными продуктами, которыми ей приходится питаться, дабы не растолстеть. Плохо, когда свободный от съемок день приходится на воскресенье, в воскресенье далеко не во все магазины завозят товар, и приходится тратить на поиски того, что нужно, куда больше времени, чем в будни. Но ничего не поделаешь. Ирина бодро улыбнулась своему отражению, спрятала в сумочку зеркало и повернула ключ в замке зажигания.

Поиски продуктов шли с переменным успехом, но к девяти часам ей удалось найти все, что она планировала, включая немецкий черный хлеб грубого помола, макароны из обдирной муки, печенье и конфеты для диабетиков и зеленый салат нескольких сортов. Сейчас самое время позвонить Наташе, если у них с Русланом готовы диалоги для ближайших съемочных дней, то можно заехать и забрать текст. При всем своем легкомыслии к работе Ира относилась очень серьезно, особенно если снималась у Вороновой. Она еще не была настоящей звездой и, стоя на площадке рядом с известными на всю страну актерами, не могла себе позволить плохо знать роль, иначе это немедленно сказалось бы на репутации Натальи: тут же нашлись бы охотники поговорить о том, что Воронова снимает Иру исключительно по дружбе, потому что эта Савенич слова доброго не стоит как актриса и работать совсем не умеет. Такого Ирина допустить не могла. Если все остальные актеры, занятые в сериале, получали текст роли накануне съемки, а иногда и перед самым ее началом, то Ира, пользуясь своей близостью к режиссеру и сценаристу, старалась получить новый кусок сценария раньше всех, чтобы как можно лучше подготовиться и не ударить в грязь лицом.

–  Натулечка, - защебетала она, когда в трубке послышался голос Натальи, это я. Как дела?

–  Где ты?

–  В машине. Проезжаю метро "Парк культуры".

–  Можешь приехать?

–  Уже еду. А что у тебя голос такой странный? Что-нибудь случилось?

–  Все в порядке. Приезжай быстрей.

Наталья бросила трубку, оставив Иру в полном недоумении. Почему Наташа так с ней разговаривает? Разве Ира чем-то провинилась? Да нет же, внезапно поняла Ирина, это все из-за Андрея и Янки. Опять на целый день уехали вдвоем. В пятницу отрывались, в субботу, а теперь и в воскресенье тоже. Совесть же надо иметь хоть какую-нибудь! Какой жене это понравится, когда муж целые дни проводит с молоденькой милашкой. Конечно, на Наташу это совсем не похоже, она такая разумная, выдержанная и с бухты-барахты ревновать не кинется, но вот Руслан - этот может и сам завестись, и Наташу завести. Наверняка он начал психовать и Наталью этим заразил. Ничего, сейчас Ира приедет и всех их построит, сначала Руслана - за то, что не справляется с эмоциями и дергает Наташу, потом саму Наташу - за то, что слушает этого психованного дурака, а потом, когда Янка явится домой, и ей мозги вправит.

Вот и знакомый дом. Дом, где она родилась и прожила большую часть жизни. А вот Наташины окна на втором этаже, свет горит, створки открыты. Ира два раза нажала на кнопку в центре руля, машина издала два отрывистых сигнала. В окне появилась взлохмаченная голова Наташиного сына Алеши. Ира помахала ему рукой:

–  Открывай дверь, я уже иду!

Она вихрем взлетела на второй этаж, дернула на себя тяжелую дверь, ворвалась в квартиру. Первое, что она увидела, был бледный, как полотно, Руслан с плотно сжатыми губами, стоящий посреди холла с большой сумкой в руках.

–  Что у вас тут?
– Ира нахмурилась и пытливо посмотрела сначала на Руслана, потом заглянула в открытые двери, ведущие в комнаты.

Откуда-то доносились Наташины шаги, твердые, чуть тяжеловатые, быстрые. Хлопали дверцы шкафов. Такое впечатление, что кто-то срочно куда-то уезжает. Но кто и куда? Неужели Янка дожала Руслана, и они собираются возвращаться в Кемерово? Вот мерзавка!

–  Андрей Константинович в милиции, - произнес Руслан.

–  Почему? Что случилось?

–  У него в машине нашли пистолет, такой же, из какого убили Тимура. Следователь сказал, что не выпустит его до тех пор, пока экспертиза не скажет, тот это пистолет или нет. Если не тот, тогда его отпустят.