Незапертая дверь

–  Детка, а ведь я даже не знаю твоей фамилии, - неожиданно сказал Виктор, когда они уже ехали в машине.

–  Ну и что?
– она равнодушно пожала плечами.
– Я твоей фамилии тоже не знаю.

–  Слуцевич. Виктор Анатольевич Слуцевич, - церемонно представился он, одной рукой держа руль, а другой изображая жест, которым при знакомстве снимают шляпу.

–  А я - Гольдман, Юлия Григорьевна, - уголки ЮлиНых губ слегка дрогнули в скупой улыбке.
– И что теперь? Нам будет слаще спать вместе, если мы будем знать паспортные данные друг друга?

Ее слова показались ему слишком уж циничными для девушки двадцати одного года от роду. Впрочем, Виктор уже не в первый раз ловил себя на том, что современные столичные девицы как небо от земли отличаются от тех девушек, с которыми он имел дело лет восемь-десять назад у себя на родине.

–  Просто представил себе, что будет, если мы поженимся. Ты станешь Юлией Слуцевич. Красиво звучит, правда?

–  Юлия Гольдман тоже звучит красиво. Почему ты решил, что мы поженимся?

–  Ну... я так просто, предположил. А что, это совсем невозможно?

–  Все возможно, - она вздохнула.
– Только вопрос - зачем? Зачем мне выходить за тебя замуж? Какой резон?

–  Как это "какой резон"?

Виктор не знал, удивляться ему или возмущаться. Он слышал в телевизионных передачах и читал в газетах, что нынешние женщины не рвутся замуж и предпочитают свободу и самостоятельность, но полагал, что это пустые домыслы социологов и психологов. Сам он никогда не встречал до сей поры девушек, которые не хотели бы обзавестись мужем. А вот, оказывается, они все-таки существуют...

–  Женщина должна выйти замуж, рожать детей, - убежденно произнес он.
– Так всегда было, есть и будет.

–  Не спорю. Я обязательно выйду замуж и буду рожать детей. Я только не понимаю, почему моим мужем должен стать ты. У тебя есть какие-то невероятные достоинства, которые дают тебе преимущества перед другими?

Вот теперь Виктор по-настоящему обиделся и разозлился. Выходит, он нужен этой пигалице только для обедов в ресторанах и постельных забав, ни на что большее он в ее глазах не годится. Она его использует как самца, поэтому и не интересуется его жизнью, не спрашивает ни о чем. Он ей не интересен, вернее, интересен только в качестве секс-машины. Она относится к нему точно так же, как он сам относился к проституткам, которым платил за интим и с которыми ему и в голову не приходило поговорить "за жизнь". С той лишь разницей, что платит за эти радости не Юля, а он сам, он водит ее в рестораны, а не она его.

Стоп, стоп, куда это его несет? Опять Юрка Симонов со своим жизненным опытом вылез. Нет, Виктор Слуцевич не может обижаться на такие слова, не должен, права не имеет. Юрка - игрок на удачу, ловец фарта, отчаянный и самоуверенный. Виктор - бизнесмен, который все просчитывает и который точно знает, что все продается и все покупается. Юлькины слова не несут в себе ничего обидного, ее родители - деловые люди, и мышление у девочки тоже должно быть деловым. Это торг, обычный торг. Вот есть девушка Юля, внешние данные такие-то, образование такое-то, характер такой-то, сексуальные привычки такие-то. Сколько ты можешь предложить за это? Что ты готов отдать взамен? Называй свою цену, ее сравнят с другими предложениями и сделают выбор. Ничего обидного, ничего оскорбительного, все очень по-деловому.

–  Детка, ты права, вряд ли у меня есть большие преимущества перед другими мужчинами. Давай рассмотрим мою кандидатуру внимательно. Мне тридцать три года. Я старше твоих придурков-ровесников на целых двенадцать лет, у меня больше ума и жизненного опыта. Согласна?

–  Пока да.

–  Но в то же время я намного моложе стариков, которые пускают слюни при виде твоей аппетитной попки. У стариков больше опыта и больше денег, но у них меньше сил и меньше лет впереди. Согласна?

–  Да. Еще что?

–  Я никогда не был женат, у меня нет детей, и я никому ничего не должен. Все мои деньги будут твоими. Где ты найдешь сегодня такого, как я, в хорошем возрасте и без алиментов?

–  Да, действительно, нигде не найду. "Трюм" закрыли, а больше такие ценные кадры, как ты, нигде не водятся, - усмехнулась Юля.
– Еще какие у тебя достоинства?

–  Мои родители давно умерли, и тебе не придется решать такую страшную проблему, как отношения со свекровью.

–  Весомый аргумент. Это все?

–  Пока все. Но я еще подумаю, - пообещал Виктор.
– Может, что и вспомню. Кстати, есть еще один нюанс в мою пользу. Если тебе так нравится твоя фамилия, я готов стать Виктором Гольдманом. Оцени, детка. Не всякий мужик на это согласится. Муж и жена должны носить одну фамилию, иначе это не брак, а фикция. И я ради тебя готов пожертвовать своим именем.

Юля фыркнула, но ничего не ответила. Остаток пути до ее дома они молчали, и Виктор думал о том, что неплохо было бы и в самом деле жениться на этой девочке, а потом уговорить ее подать документы на выезд. Изменить еще раз фамилию, стать Гольдманом и свалить на фиг в Израиль, а потом еще куда-нибудь, в Голландию, например, или в Германию, или даже в Южную Америку. Там его Богомолец хрен найдет.

Остановив машину возле подъезда дома, где жила Юля, Виктор помог девушке выйти, обнял ее. Юля сделала слабую попытку отстраниться.

–  Мне пора бежать.

Она быстро набрала код на панели домофона, открыла дверь. Виктор проскользнул за ней следом.

–  Еще без десяти десять, - прошептал он, жадно шаря руками по ее бедрам и пытаясь залезть под юбку.

Через несколько минут Виктор в последний раз поцеловал Юлю и открыл дверь подъезда. Рядом с его машиной стоял красный "Форд", из которого вышли две женщины и мужчина.

–  Ой, тетя Наташа, здравствуйте!
– радостно воскликнула Юля.
– Привет, Иринка.

–  Здравствуй, Юлечка, - старшая из двух женщин расцеловала девушку.
– Ты уходишь?

–  Нет, я пришла. Скажите маме, что я уже здесь, через пять минут поднимусь.

Все трое прошли мимо Виктора к лифту. Старшая вежливо кивнула ему, та, что помоложе и покрасивее, окинула его изучающим и оценивающим взглядом. Мужчина даже голову не повернул в его сторону.

–  Витя, да что с тобой!

Голос Юли прорвался сквозь тяжелый туман оцепенения.

–  А? Что?
– растерянно пробормотал он.

–  Ты что, не слышишь меня? Что с тобой? Тебя Иркина красота так поразила, что ли?

–  Иркина?
– он с трудом приходил в себя.
– Нет, просто голова закружилась. Мне нельзя приближаться к тебе, если рядом нет койки. Видишь, какие последствия...

Он пытался шутить, понимал, что получается коряво, но ничего остроумного придумать не мог.

–  Это друзья твоих родителей?