Незапертая дверь

Город Камышов Сергею понравился, давно уже не доводилось ему бывать в таких спокойных уютных местах, заросших буйной зеленью, столь густой и щедрой, что и заборов вокруг домов зачастую не было: все равно сквозь ветки и листву ничего не видно, а если кто вознамерится забраться в дом, так ему никакой забор не помешает, разве что бетонный, метров пять-шесть высотой, но ставить такие ограды в Камышове никому и в голову не приходило, да и дорого.

Первой, с кем решил поговорить Зарубин, была мать Руслана Нильского Ольга Андреевна, моложавая приятная женщина с милым лицом и негромким голосом.

–  Что-то с Русланом?

– испуганно спросила она, услышав от нежданного гостя, кто он и откуда.
– Или с Яночкой?

–  С ними все в порядке, - Сергей решил прежде времени не волновать Ольгу Андреевну рассказом о похищении Яны.
– Меня интересует один человек, с которым, возможно, ваш сын был хорошо знаком.

–  Кто такой?

–  Юрий Симонов.

–  Юрка-то?
– Брови Ольги Андреевны взлетели вверх и забыли вернуться на прежнее место, так и остались где-то под линией волос.
– Ой, шалопут он был! Вот родители-то с ним намучились. Отец его порол нещадно за каждую провинность, а толку никакого.

–  И какие же это были провинности?
– поинтересовался Сергей.

–  Подворовывал, хулиганил, патронами баловался. В милицию его уж сколько раз забирали, внушения делали - да все без толку. Потом, правда, остепенился немножко, после армии техникум закончил, на шахту работать пошел взрывником. Даже деньги родителям постоянно привозил.

–  Руслан с ним дружил?

–  Нет, что вы, Руслан младше был года на два или на три я уж сейчас точно не вспомню. Но они оба в одной школе учились.

–  А сами вы знали Юру?

–  В лицо - знала, конечно, а так... Он к нам в дом никогда не приходил. Его мать, Клавдия, работала буфетчицей в исполкоме, я тоже в исполкоме тогда работала, вот я про Юркины подвиги от нее и узнавала.

–  Скажите, Ольга Андреевна, а позже, когда Руслан уже переехал в Кемерово, он никогда вам не рассказывал, что, мол, Юрку Симонова встретил?

–  Нет, - твердо ответила Нильская, - такого не было.

Выяснив, где находится школа, в которой учились когда-то Нильский и Симонов, Зарубин отправился искать учителей, которые могли бы припомнить что-нибудь интересное. Ведь часто так бывает, что родители и знать не знают, с кем их дети общаются на школьных переменках. Домой приводят одних друзей, а курить в школьный сад бегают совсем с другими, это Зарубин помнил еще по собственному опыту.

Директор школы сразу заявила, что сидит в этом кабинете всего третий год, посему о детях, учившихся полтора десятка лет назад, ничего сказать не может, и посоветовала Зарубину обратиться к тем учителям, которые работают давно. Например, преподавательницы химии или истории, они здесь старожилы, все остальные пришли позже.

Разыскав обеих, Зарубин не узнал ничего нового, оба педагога хорошо помнили и Юру Симонова (отпетого хулигана, с которым никто не мог справиться), и прилежного и воспитанного Русика Нильского, и категорически отрицали факт их дружбы.

–  Да что вы!
– преподаватель химии даже руками всплеснула, услышав вопрос оперативника.
– Между ними на было ничего общего! И потом, Русик был младше, он общался только со своими ровесниками. Вы должны понимать, чтo в этом возрасте разница в три года - это очень много, это просто пропасть, через которую невозможно перепрыгнуть! Когда одному человеку тридцать, а другому тридцать три, они этого даже не замечают. Но когда одному мальчику десять, а другому тринадцать, это совершенно разные миры, поверьте мне как старому учителю. В тринадцать уже начинаются сигареты, выпивка, скабрезные разговоры о сексе и о том, как заработать деньги, а в десять мальчики еще сущие кутята.

Учительница истории была не столь многословна, как ее коллега-естественница. Вопрос о Юрке Симонове вызвал на ее породистом гордом лице лишь брезгливую гримасу, видно было, что она и вспоминать-то о нем не хочет, зато Руслана она отрекомендовала самым лестным образом, сказала, что мальчик был очень способный, прилежный, ответственный. И удивительный. Этим словом она и зацепила внимание Зарубина.

–  Почему удивительный?
– спросил он.

–  Знаете, он был таким худеньким, маленьким, в очках. Его, как я помню, даже от уроков физкультуры освободили из-за зрения. А его боялись.

–  Как это? Кто боялся?

–  Да все, как это ни смешно. И ученики, и учителя.

–  Вот как?
– встрепенулся Сергей.
– Даже учителя боялись?

–  Представьте себе. Странно звучит, правда?
– она улыбнулась.
– И тем не менее так оно и было.

–  Но почему? Почему взрослые люди, педагоги, могли бояться мальчишку? Он что, задавал на уроках неправильные вопросы?

–  Да что вы, - учительница истории рассмеялась, - Нильский никогда не задавал неудобных вопросов, он был правильно воспитан, мама - член партии, работник исполкома. В том и дело, что он ничего не спрашивал. Он только ставил в известность.

–  О чем?
– терялся в догадках Зарубин.

–  О том, что знал. При этом давал слово никому не говорить об этом, и слово свое всегда держал, что и удивительно Для такого мальчугана. Он уже в двенадцать-тринадцать лет вел себя совершенно по-мужски, очень честно и ответственно.

–  Простите, - Сергей покаянно склонил голову, - но я ничего не понял из того, что вы сказали. Можно как-нибудь попроще, как на уроке в пятом классе?

–  Попроще?

Она вздохнула, поправила прическу, о чем-то задумалась.

–  Не знаю, имею ли я право... Впрочем, прошло столько лет, и потом, эти педагоги здесь уже не работают... Одним словом, Руслан все про всех знал. Уж каким образом ему это удавалось - мне неведомо. И вот представьте себе такую картинку: приходит мальчик-семиклассник к учителю или даже к директору школы и заявляет, дескать, я знаю про вас то-то и то-то, но вы не беспокойтесь, я никому об этом не скажу.

–  Вот это да!
– восхищенно протянул Сергей.
– И что такого страшного он знал про своих учителей?

–  Да про кого что. Сейчас это все может показаться смешным и нелепым, а тогда все боялись. У нашей тогдашней директрисы муж частным извозом подрабатывал, например. Некоторые учителя принимали подношения от родителей учеников, а это тоже могло повлечь неприятности вплоть до исключения из партии и увольнения с работы. А супружеские измены? Ведь Руслан и о них каким-то образом узнавал. Он половину педколлектива в страхе держал, можете мне поверить. Но что самое удивительное - он слово свое всегда держал, информация дальше его ни разу никуда не просочилась.