Незавершенная месть. Среди безумия

Битти переиначила слоган недавней правительственной кампании, развернутой с целью возбудить у людей интерес к пешим прогулкам, способствующим укреплению здоровья. Но Мейси заинтересовало другое – Битти спародировала не только слоган, но и некий акцент, произнесла фразу, грассируя и удлиняя гласные.

– Почему вы так говорите?

– Потому что Мартины – голландцы.

– Голландцы?

– Да. Они были гражданами Британии всего лишь в первом поколении.

– Значит, фамилия изначально звучала как Маартен. – Мейси чуть прищурилась, словно имя было написано на каком-то далеком объекте и она пыталась разобрать буквы. – Так вот откуда взялась Беттина. А Джейкоб, стало быть, вовсе не Джейкоб, а Якоб.

– Еще был Виллем.

– Да, конечно.

Мейси вспоминала слова дворецкого, Картера, – как миссис Кроуфорд всегда заказывала у геронсдинского пекаря хлеб и пироги, потому что лучше никто не пек в округе. Однако Картер не упомянул, что семья Мартин была из Голландии.

– Вы думаете, Битти, что Мартины говорили с сильным акцентом?

– Я ничего не думаю – так, импровизирую. Наверное, дома они использовали голландский язык. Знаете, у меня была подруга-голландка, так вот, она знала пять языков, если не все шесть. Любила путешествовать и как-то сказала мне: «Моего языка никто не знает, вот и пришлось выучить чужие – иначе меня не поймут».

Мейси подумала о сыновьях Присциллы, но ответила сдержанным «Весьма разумно».

– Как бы то ни было, Мейси, от Филлис энтузиазма не ждите – она очень неохотно отвечает на вопросы о своей покойной подруге. Помню, я пыталась ее разговорить в масленицу, во время блинных бегов. Филлис тогда захлопнулась, что твоя устрица.

– Попытаюсь выяснить, какие у нее соображения насчет причин пожаров.

– Бог в помощь. Я сама собирала материал к десятой годовщине налета. Из этих геронсдинцев клещами слова не вытянешь. Ни вспоминать не желают, ни думать, ни говорить. Так статья и не получилась – причем не в первый раз. – Битти вздохнула. – А вот адрес преподобного Стэплса. Он тогда был в Геронсдине викарием. Как видите, сейчас преподобный обитает в Хокхерсте, в доме с умилительным названием «Пасхальный приют». От церкви Святого Лаврентия вниз по дороге, миновать Топь – в общем, это самый центр деревни, можно сказать, ее древнее сердце. Стэплс уже не викарий, но привычки так просто не вытравишь. Подозреваю, ему спится, только если всю ночь церковные часы по мозгам бьют. Еще подробностей, Мейси?

– Если можно, да.

– Стэплс – приятный человек. Обожает камерную музыку. В бытность свою викарием организовал квартет.

Битти черкнула пару строк на листочке и вручила его Мейси, та сложила бумагу и спрятала в черный портфель, прихваченный из машины.

– Вы сообщили мне очень ценную информацию. Спасибо. – Мейси помедлила, затем положила ладонь Битти на плечо. – Обещаю: у вас непременно появится возможность сделать настоящую карьеру. Я обязательно свяжусь с вами, как только раскопаю что-нибудь стоящее.

Журналистка кивнула, бросила взгляд на ручные часики.

– Поскорее бы, – вздохнула она. – Кстати, Мейси, а куда подевались ваши замечательные медсестринские часы?

Мейси повела плечами:

– Забыла их дома. Придется определять время по солнцу.

Уже около автомобиля Битти принялась сетовать: проворонила, мол, лондонских мальчишек, которые оказались невиновными.

– Думала, успею взять интервью у них и у их родителей. Колоритно получилось бы: хмельник, приезжие сборщики хмеля и все такое. А они скрылись, едва из-под стражи вышли.

– Родители хотели поскорее увезти мальчиков в Лондон, не ждать, пока весть об аресте дойдет до фабрики, куда их взяли стажерами. Боялись, что мальчики потеряют работу, – объяснила Мейси, выруливая на шоссе.

Дальше, до самой станции, где Битти должна была сесть на мейдстоунский поезд, женщины говорили о пустяках. Когда Битти уже вышла из автомобиля, Мейси опустила стекло и произнесла:

– Знаете, вчера я получила дружеский совет. Одна мудрая женщина утверждает: если хотите найти серебро, думайте про серебро. Полагаю, совет применим и к другим сферам деятельности. Хотите добиться успеха – следовательно, вот здесь, – Мейси постучала себя по виску, – у вас должна быть четкая, максимально подробная визуализация этого успеха.

Битти наморщила лоб, затем улыбнулась:

– Ага, понятно. Буду воображать, будто сижу в губернаторском кресле.

Мейси покачала головой:

– Я серьезно. Воображайте себя сотрудницей ведущего издания. Думайте про серебро.

* * *

С вокзала Мейси поехала в Хокхерст. Путь лежал через поля, сады и хмельники. Яблоки почти созрели. Ветви отягощал пепин шафранный; сочные, с горчинкой брамли так и просились в пирог. Возле изгороди, за которой яблони манили красновато-коричневыми плодами, Мейси заглушила мотор, дотянулась до ветки, сорвала яблоко и поскорее заскочила обратно в машину, пока никто не поймал ее на мелком воровстве.

Въехав в Хокхерст, она сразу направилась к так называемой Топи; миновала лужайку, школу, церковь, наконец, достигла «Пасхального приюта». Набросила жакет, оправила льняную юбку, нахлобучила мягкую соломенную шляпу с лиловой лентой и широкими полями. Визитницу спрятала в сумочку, а черный портфель решила оставить в машине, чтобы чересчур официальным видом не спугнуть обитателей коттеджа. Затем заперла «Эм-Джи», прошла по дорожке к крыльцу и дернула дверной колокольчик.

Открыл преподобный Стэплс собственной персоной, крикнул в глубь дома жене:

– Не беспокойся, Джейн, дорогая, я сам справился. – Следующая фраза относилась к Мейси: – Чем могу служить?

– Вы – преподобный Стэплс? Меня зовут Мейси Доббс. – Мейси протянула визитку. – Я работаю на компанию, которая в настоящее время готовится приобрести крупный земельный участок и кирпичный завод у Альфреда Сандермира.

Викарий, видимо по старой памяти, носил с бордовым кардиганом, штопанным на локтях, белый пасторский воротник. Наморщив лоб, он принялся изучать визитку.

– Извините, не понимаю, каким образом я…

– Мой отчет о событиях последних лет в деревне Геронсдин почти завершен. Такие отчеты составляются по требованию покупателя, ведь кирпичный завод имеет прямое отношение к деревне. Я подумала: преподобный Стэплс когда-то проповедовал в Геронсдине, следовательно, хорошо осведомлен о делах и нравах жителей; не просветит ли он меня в некоторых вопросах?

Стэплс отступил, пропуская Мейси в дом.

– Прошу вас, входите.

Он закрыл за Мейси дверь. Из гостиной вышла Джейн Стэплс. Мейси успела разглядеть французские окна, а за ними – сад, где на газоне белели кованые стулья и стол. Седые волосы миссис Стэплс, очевидно, недавно подверглись воздействию перманентной завивки; вообще она, в кардигане ручной вязки, с ниткой жемчуга на шее и в длинной юбке, выглядела как типичная жена деревенского викария.

– Познакомься, Джейн, – это мисс Мейси Доббс. Она представляет компанию, которая намерена приобрести поместье Сандермира. Мисс Доббс хотела бы побольше узнать о Геронсдине.

Миссис Стэплс сцепила руки на животе.

– Вот это было бы хорошо. Кирпичный завод нуждается в знающем, рачительном хозяине. Большинство геронсдинцев мужского пола трудится на этом заводе, и следует учитывать интересы этих людей. – Она помедлила, улыбнулась. – Я накрою чай в твоем кабинете, дорогой.

Викарий выразился в том смысле, что чаю попить никогда не повредит, а Мейси прикинула: основным занятием этой женщины в замужестве было и остается приготовление чая для тех, кто пришел к ее супругу.