Неземная девочка

— Я не могу даже слышать о Борьке! — закричала Маргаритка и зарыдала в трубку. — Как тебе не стыдно?!

Леонид и впрямь почувствовал себя скотиной.

— Давно с мозгами не созванивался? — холодно поинтересовался Филипп. — Или там все время занято?

— А у тебя вполне приличный начальник! Прямо отец родной! — восхитился Олег. — И чего ты все жалуешься на свою контору? Это неблагодарность!

— Почему это он тебе позвонил, а не мне?! — завопила Марьяшка. — И вообще ты врешь! Чтобы меня снова мордой об стол! — И швырнула трубку.

— Я не хочу жить, — привычно отозвалась Дуся. — Жить — это скучно и страшно… До свидания.

Нине Леонид звонить не мог. Отныне и навсегда. После Борькиных похорон. Потому что эта дура Нинка опять вылезла со своими шурупами, как говаривал Борис.

Глава 11

— А почему нет Дуси? — спросила Нина Марьяшку, возвращая зеркальце.

Та скривилась:

— Сама не понимаешь? Видать, траванулась. Или утопилась в собственной ванне. Давно мечтала.

Нина вздохнула.

Новая девочка появилась у них в десятом классе. Пришла Надежда Сергеевна и весело сказала:

— Вот вам новая подруга! Не обижайте ее.

Двадцать пять пар глаз уставились на новенькую. Она была мертвенно-бледная, с костлявым узким лицом, очень маленькая, прямо-таки крошечная.

— Интересное кино… — пробормотал Ленька.

— Такой вид, будто сейчас потекут слезы и сопли, — прошептал Борис. — Ишь ты подишь ты… Девочка лунит.

— Что она делает? — не поняла Нина.

— У нее просто сегодня такое фиговое настроение, — тотчас влезла Маргаритка.

— Нет, Комариха, у нее не фиговое настроение, — лениво возразил Борька. — Она исключительно сама в себе. Понимаешь, лунит. Это особь статья. Как лунатик. Вроде для окружающих она спит, двигается в этом же сне и что-то видит сугубо про себя. Называется — быть в себе, или лунить.

— Но я тоже человек в себе, но не луню! — заявила Марианна. — Я тоже думаю про себя о многом и вот сижу сейчас одна-одинешенька, в своем любимом уголке сзади, но у меня ведь морда не такая фиговая, я смеюсь и улыбаюсь!

— Ха! Ну, ежели в нашем классе появятся сразу два лунатика — это ужо будет серьезный перебор! — хмыкнул Борька.

— Да, я представляю себе — два лунатика в нашем классе, — охотно подхватил Ленька. — Они тогда встанут и пойдут с закрытыми глазами, протянув обе руки вперед — навстречу друг другу.

— Нет, они пойдут в одном направлении — к окну, — поправил его Борис.

Новая девочка внимания ни на кого не обращала. Смотрела перед собой застывшими глазами, какая-то замороженная и равнодушная. Марьяшка подскочила к ней и завопила:

— Садись со мной! Будут два скелетика рядом! Тебя как зовут? Меня Марихуана!

Так величал ее Борис.

— Инстинкт объединяет женщин намного быстрее, чем разум — мужчин, — тотчас прокомментировал он. — Извечная женская солидарность…

Новенькая все так же смотрела ничего не выражающими глазами.

— Лена, — вяло произнесла она.

Только по имени ее никто никогда не называл. Фамилия у нее оказалась необычная — Дуськрядченко. Звучала очень странно, словно нарочно придуманная. Но была настоящей. И девочку моментально прозвали Дусей. А потом, когда познакомились с ней поближе, — Дуся Суицид.

Дуся никогда в жизни не смеялась и не улыбалась. Вся жизнь у нее протекала так: она сидела в стороне от всех, в углу, с лицом, двадцать четыре часа в сутки выражающим мировую скорбь, и на любой вопрос отвечала короткими фразами с глубоким вздохом, ясно показывающим, что девушка желает как можно меньше общаться с людьми. Еще она любила повторять, словно абсолютно не ужасаясь такой мыслью и воспринимая ее как неминуемую и привычную данность:

— Да со мной все понятно — я закончу свою жизнь в дурдоме.

Потом она начала утверждать, что якобы когда-то пила по три бутылки водки в день.

— Но это же безобразие, блевота и головная боль! — ужаснулась простодушная Марьяшка.

— Да врет она! — засмеялся Олег. — Иначе по всем законам физиологии у нее бы давно началась белая горячка.

Марьяшка удивительно прилепилась к новой подружке. И всячески пыталась ее наставить на путь истинный.

— С нашими фигурами, — поучала Марианна, — нельзя носить платья. Они нам не подходят. — И она окидывала выразительно-осуждающим взором безмолвную Дусю. — Такую фигуру нужно разделять поясом, а лучше всего носить костюмы, пышные юбки с кофтами, широкие брюки…

Дуся меланхолично и безмолвно слушала новую приятельницу, но продолжала ходить в черном длинном платье, превращавшем ее в подобие обгорелой спички. Возможно, потому, что Марьяшка поучала нудно, скучно, слишком часто говорила о нарядах, танцах и поклонниках, но без всякого воодушевления, как о надоевшей обязанности.

Лишь однажды Дуся вскользь бросила:

— А по-моему, ценить человека за то, что он элегантно одевается, — нелепо. Хорошо сидеть тряпки могут и на манекене.

Марианна взглянула на подругу с уважением и ненадолго притихла. Дуся оказалась не простая пробка.

Дуся Суицид чем-то очень заинтересовала Борьку. Похоже, в нем именно тогда проснулся азарт коллекционера, собирающего женские образы и характеры, как некоторые собирают марки. Не добрые и не злые, не умные и не дурочки, не красавицы и не уродки — все они пленяли Борьку простым очарованием, называющимся «шестнадцать лет». Он напоминал человека, которому в общем-то безразлично, какое вино пить, поскольку он хмелеет уже от одного его вида и запаха.

— Ей самое оно работать массовиком-затейником! — сострил как-то Олег.

— Смотря игде. В клубе самоубийц — вернее всего! — отозвался Борька.

Однажды он шел с Дусей по улице, и нестандартная парочка наткнулась на какой-то очередной опрос. Полоумные телевизионщики выспрашивали на улицах у случайных прохожих, что у них ассоциируется со словом «отдых». Ответы в основном были обычные, человеческие, разнообразные, но все — по-своему понятные:

— Курорт.

— Компания друзей.

— Лес, костер и речка.

— Сладкий сон.

— Дача и свой огород.