Нежданчик для майора

Наслушавшись новостей и сплетен, Олеся не на шутку испугалась. И за Велько – а вдруг преступники в него выстрелят? И за себя с Нежданчиком – а вдруг преследуемые бандиты влезут к ним в окно, пока они спят?

Она провела ночь в квартире Велько – без сна и покоя, прикрыв окна на проветривание и прислушиваясь к каждому шороху. Нежданчик, наигравшийся с шуруповертом и квадроциклом, дрых без задних лап. Дед Куприян трижды выходил на балкон – видимо, проверял, горят ли фонари. Тетя Станислава в пять утра решила завести опару на тесто и уронила крышку от кастрюли, перебудив половину дома. Под утро Олеся немного подремала, а в семь встала, не убирая за собой постель – она принесла очередной чистый комплект белья в квартиру Велько – и уселась пить кофе на волчьей кухне, всерьез обдумывая, не попросить ли у семейного врача рецепт на успокоительное.

Машина майора Грачанина проехала мимо окон в семь часов тридцать три минуты, как раз в том момент, когда пронизывающий дом кисловатый запах теста сменился аппетитным ароматом готовой выпечки. Судя по звукам и разговорам, тетя Станислава достала из духовки пирог с малиной.

Велько разулся в прихожей. Заглянул к спящему Нежданчику, расстегивая щитки-налокотники. Сполоснул руки, вытащил из холодильника кольцо копченой колбасы, а на вопросительный взгляд Олеси буркнул:

– Взяли.

К тому моменту, когда в квартиру потянулись любопытствующие престарелые шакалы, Велько уже спал, как убитый – бросил форму на стул, растянулся на кровати и захрапел, обнимая подушку. Олеся принимала пироги, рыбные котлеты, маринады в плошках, шепотом сообщала: «Взяли. Отдыхает», и складывала припасы на кухонный стол и в холодильник – колбасы больше не было, а Велько, проснувшись, наверняка захочет перекусить.

Она отогнала искушение раздеться и лечь рядом. Спящий волк манил запахом альфы, дремлющей силой.

«Нельзя, – сказала себе Олеся. – Я увлеклась "игрой в семью". Заказы в кафе, покупки игрушек, планы совместного отдыха. А Велько еще ни разу не проявил заинтересованности – кроме "спасибо" и коротких объятий после разговора об опекунстве. Он и опекунство-то мне предложил по совету Дарины – кстати, надо бы все-таки спросить, кто она такая. Как опекунша я удобна – подхожу по всем параметрам. А как любовница… Надо честно признать – игрушечный шуруповерт вызывает у майора Грачанина куда больше энтузиазма».

Шакалица выслушала её рассуждения и посоветовала:

«Сделай что-нибудь полезное. Съезди в магазин, купи колбасы и свежего хлеба, приготовь ему завтрак».

«Подать в постель? Неплохая идея».

«Можно и в постель, – подумав, согласилась шакалица. – Если вечером волк будет гулять, я тоже выйду. А если вы поедете на речку, то нет. Не хочу купаться, у меня мокрый хвост очень некрасивый».

Олеся покормила проснувшегося Нежданчика маринованными кабачками с шелковицей и пирогом с малиной, вручила ему пластмассовую пилу и отправила к тете Станиславе. Убедившись, что Велько по-прежнему крепко спит, она плотно прикрыла дверь и отправилась к себе – взбодриться холодным душем и решить, поедет она в магазин или на рынок.

«На рынке есть мясной павильон, – вспомнила шакалица. – Там были холодильники с домашней колбасой».

«Точно! – обрадовалась Олеся. – Колбаса, которую нужно жарить. Нажарить колбасы и приготовить яичницу с помидорами. Велько говорил, что хочет ее попробовать».

На рынке плохое настроение немного развеялось. Выбор был небогатым – торговцы придерживали товар к Зажинкам – но, все же, Олесе удалось купить и свежую колбасу, и мясистые розовые помидоры, и зеленый лук и молодой чеснок, и фрукты для Нежданчика. Два полных пакета – молодая картошка, персики, малина, огурцы – оттягивали руки, однако Олеся все равно остановилась возле рыбного прилавка. Крупные сазаны – от метра и больше – натолкнули на идею нажарить много-много рыбы. Велько рыбу ел наравне с мясом, Нежданчик одобрял, сама Олеся любила – только если с чисткой не возиться. Она поставила пакеты на асфальт, приценилась и первым делом спросила:

– Почистите? Разрубите?

Продавец закрутил носом, ответил, что он этим не занимается, и предложил Олесе купить сазана и пойти с ним в рыбный павильон. Сложности охладили, Олеся почти передумала, а потом решила, что отнесет пакеты в багажник машины, вернется, заберет сазана и отнесет чистильщику – в павильон она заглядывала, там рыба была на порядок хуже. В кошельке осталась одна-единственная крупная купюра – мелочь она выгребла за зелень и лук. Продавец скривился, сказал, что у него нет сдачи, забрал купюру и ушел, оставив Олесю томиться ожиданием. Десять минут были потрачены зря. Продавец вернулся, сунул Олесе купюру со словами: «Нигде размена нет», уселся на ящик и начал размахивать газетой, отгоняя мух, пытавшихся приземлиться на рыбу.

«Прекрасный сервис! – раздраженно подумала Олеся, подхватывая пакеты. – Ни чистки, ни сдачи! Ни за что к тебе больше не подойду, даже если на всем рынке рыбы не будет».

Колбасу, овощи и фрукты она доставила в квартиру Велько. Тот еще спал – сбросив простыню и зарывшись носом в подушки. Олеся прикрыла дверь, на цыпочках вернулась на кухню и занялась готовкой, подкармливая забегающего Нежданчика фруктами.

Телефонный звонок раздался, когда два кольца колбасы и яичница с овощами на гарнир шкворчали на сковородках. Олеся высунула голову в окно и напряженно прислушалась к звукам в спальне Велько.

– Да, – хрипло и сонно ответил тот. – Ага. Отлично, спасибо.

Следующую фразу заглушил треск масла. Олеся выключила огонь под сковородками и попросила Хлебодарную: «Пожалуйста! Если его опять вызывают на службу, пусть у него будет время позавтракать. Мы не делим спальню, но пусть он сегодня посидит со мной на кухне. Перед тем, как умчится по своим волчьим делам».

Хлебодарная услышала её молитву и смилостивилась. Зевающий Велько заглянул на кухню – в дверную щель, не заходя и не позволяя полюбоваться собой в трусах – горячо поблагодарил Олесю за приготовленную еду и ушел в душ.

– Ты куда-то собираешься? – крикнула Олеся, когда шум воды в ванной стих.

– В соцзащиту надо, – ответил Велько. – Документы одобрили. Хорошо бы, чтобы ты тоже поехала. Я вчера телефон тети Стаси соцработнице оставил, она сейчас мне сказала, что её ждут завтра, надо какую-то справку у квартального взять. А от тебя пока нужен только паспорт и копия свидетельства собственности на квартиру – у опекунши обязательно должно быть жилье. Потом они всё проверят, и скажут тебе, если надо будет что-то еще принести.

– Садись, ешь. Быстро как решилось с документами. Это замечательно. Конечно, я с тобой поеду.

– Быстро – это потому что Дарина помогла, без её знакомого полгода могли мурыжить.

– А Дарина, она кто? – наконец-таки спросила Олеся. – Кем работает?

– Следователь по особо тяжким. Раньше в столичном подразделении служила, а после того, как они с Гвидоном второго ребенка завели, перевелась в Лисогорский следственный комитет.

– Ого! – уважительно сказала Олеся и подумала, что обещание одолжения в рамках закона ей, скорее всего, не пригодится – она вела добропорядочный образ жизни и не собиралась его менять.

Велько ел с аппетитом – если честно, Олеся еще ни разу не видела, чтобы он ел без аппетита, но все равно похвала и благодарности были приятны. Олеся наслаждалась моментом – кухня, Велько, Нежданчик, забегающий, чтобы поменять пилу на молоток, далекие голоса престарелых шакалов, мяуканье котов, шорох листьев сирени в палисаднике. Она впитывала детали, отгоняя растущее предчувствие – это ненадолго. Этот мыльный пузырь под название «фальшивое семейное счастье» скоро лопнет.

«Зажинки? Гвидон и Велько говорили, что на праздниках постоянно что-то случается. Зажинки через три дня. Шаг в август, к Сретению и Празднику Урожая. Неужели я теперь буду бояться праздников?»