Нежданная страсть

Сайлас поделился с Макс своими догадками о дневнике.

– Вполне возможно, – ответила Макс. – Помню, Моррис как-то говорил, что у него есть потребность записывать все свои мысли и впечатления – это помогло бы ему впоследствии в работе над романами, – но он не хотел, чтобы кто-нибудь их читал. Возможно, он и вел дневник, но перед смертью наверняка его сжег. Обычно, закончив работу над очередным романом, он сжигал все черновики как ненужные. Дневник он мог и не сжечь, а просто спрятать.

– Неужели, – вмешалась в разговор Дэни, – дневник действительно представляет такую ценность, что все родственники за ним охотятся?

– Готова поспорить, что да. Вряд ли в нем есть что-то о самом Моррисе, но о других знаменитостях – да. Ведь Моррису приходилось вращаться в очень высоких кругах. За дневником могут охотиться как издатели, падкие до всякого рода пикантных подробностей, так и сами знаменитости, готовые отдать большие деньги, только бы эта информация не всплыла на поверхность. А может быть, там просто какие-нибудь философские размышления Морриса о жизни – это тоже очень интересно.

– Поэтому я и не хочу, – сказал Сайлас, – чтобы дневник попал в руки этого придурка Хазлетта, – одному Богу известно, что он с ним сделает.

– Скорее всего, – предположила Макс, – пустит с молотка за кругленькую сумму. Знаете что, ребята? Если найдете дневник, дайте почитать. Мне тоже интересно!

Дэни напряглась. Макс в отличие от родственников казалась ей вполне надежной – но кто знает…

– Видите ли, – произнесла Дэни, – мы не можем дать его вам без разрешения адвоката – а адвокат вряд ли разрешит. Думаю, вам придется подождать как минимум полгода, пока дом и все его содержимое не станет нашей собственностью. Если, конечно, это произойдет.

– Что ж, – помолчав с минуту, произнесла Макс, – я вас понимаю. Всего доброго! Если будут какие-нибудь новости, звоните.

– Всего доброго! – Дэни повесила рубку.

– Если Моррис действительно не хотел, чтобы его дневник был опубликован, – произнесла Дэни, присаживаясь на чашу в руках Чакмула, – мы должны найти их хотя бы для того, чтобы их не нашел кто-то другой. Неужели Хазлетт верит, что мы ему их так просто отдадим?

– Если бы мы ничего не знали, – ответил Сайлас, – мы бы ничего и не заподозрили. Найдя тетрадку, мы не стали бы сомневаться, что это дневники его тетушки.

– Но мы могли бы их прочесть – просто из любопытства.

– Поэтому он и просил нас не читать их.

– Но ты, разумеется, не собираешься сдержать данное ему обещание?

– Обязательно сдержу. Тут совесть моя будет чиста. Дэни удивленно посмотрела на него.

– Я обещал ему не читать дневников его тетушки, – улыбнулся Сайлас. – О дневниках Морриса речи не было.

Дэни рассмеялась.

– Я никогда не нарушаю своих обещаний, – произнес Сайлас, подходя к ней. – Никогда. И никогда не меняю своих решений.

Дэни поняла, что он имеет в виду.

И это пугало ее. Точнее, она просто не знала, как реагировать на такие его заявления. До встречи с Сайласом вся ее жизнь была простой, ясной, разложенной по полочкам. Поэтому, собственно, она и предпочитала быть школьной учительницей, а не писать романы. И заводить романов Дэни тоже не собиралась. Целых десять лет она ничего не меняла в своей личной жизни, встречалась с Томасом Риветтом, хотя страсти друг к другу они не питали. Томас в конце концов увлекся некоей темпераментной брюнеткой, и они расстались, после чего Дэни предпочитала не заводить больше романов.

До сих пор это было просто. До сих пор никто не смотрел на нее так, как сейчас смотрит Сайлас, – возбуждая ее одним лишь взглядом. Разум Дэни противился этому искушению, но оно росло с каждым днем.

Сайлас продолжал наступать, и Дэни попыталась уйти.

– Сайлас… не надо… мы не должны…

– Не должны? Это почему же? Что, собственно говоря, нам мешает?

– Черт побери, Сайлас…

– Раньше ты не ругалась!

– С тобой иначе нельзя!

– Это верно! – самодовольно усмехнулся он.

– Не надо, Сайлас…

– Дэни, не строй из себя невинную девочку! Я же вижу, что ты хочешь!

– Да у тебя просто голова не в порядке!

– Не знаю, как голова, – усмехнулся он, – но кое-что у меня в полном порядке!

Эта немудреная шутка так рассмешила Дэни, что она стала хохотать как безумная и, не видя, что у нее за спиной фонтан, свалилась в него.

Когда она выплыла, отплевываясь, Сайлас уже стоял рядом.

– Речная нимфа! – рассмеялся он, прижимая к себе Дэни. – Я поймал речную нимфу!

– Сайлас!.. – слабо запротестовала Дэни, но он приложил палец к ее губам.

– Все будет хорошо, Дэни. Все будет хорошо… Дэни в этом не сомневалась. Конечно, все будет хорошо, иначе и быть не может…

Под мокрой блузкой отчетливо вырисовывалась грудь – бюстгальтера на Дэни не было. Сайлас нежно коснулся ее груди, и Дэни замерла от нахлынувшего желания. Дэни боялась лишь одного – что Сайлас вдруг перестанет ее ласкать, в то время как она жаждала все новых и новых, еще неизведанных ощущений.

Сайлас знал, что теперь это уже не в силах остановить никто и ничто – ни полиция, ни Хазлетт, ни Кармайкл, ни Пепита… И все же в любой момент кто-нибудь из них может появиться. Пожалуй, лучше пойти в дом.

Сайлас подхватил Дэни на руки и понес наверх, по дороге снимая с нее промокшую насквозь одежду.

Дэни больше не сомневалась в том, правильно ли поступает; ее мучило другое – не разочаруется ли в ней Сайлас?

– Сайлас, – едва слышно произнесла она, – я должна тебе кое в чем признаться.

– В чем, Дэни? – спросил он. Что бы она ни сказала, сегодня все свершится.

– Я боюсь разочаровать тебя… Я совершенно неопытна!

Сайлас не поверил своим ушам. Неопытна? Это в тридцать-то лет?! И все-таки надо выяснить, что у нее за проблемы.

– В чем же ты хочешь мне признаться? Поколебавшись, Дэни сказала:

– Ты не поверишь, но я занималась сексом всего два раза в жизни – в колледже, с однокурсником. Вспоминаю об этом с отвращением. Потом я целых десять лет встречалась с одним мужчиной, который не настаивал на сексуальных отношениях, и, признаться, в глубине души я была этому рада.