Нежданный поцелуй

— Поймите, Мерион, то, что могло бы нас связать, не может оцениваться подарками или деньгами. Никогда!

— Елена, скажите мне, чего же вы хотите. — Он сделал к ней шаг. Как могло случиться, что все так скоро пришло к самому плачевному концу? — Похоже, что я ничего не могу понять без внятного объяснения.

— Мерион… — Елена сделала шаг к нему. — Мерион, я надеялась на любовь. — Она смахнула слезы, навернувшиеся на глаза. — Неужели вы не понимаете: то, что между нами, это касается любви, а не власти?

— Вы ожидали, что я предложу вам брак?! — Герцог отшатнулся от нее — как от удара. Он не собирался выплевывать слово «брак» с таким презрением, но был совершенно обескуражен. О браке не могло быть и речи. Ведь она сама сказала, что они почти не знали друг друга.

Слезы Елены уступили место вновь вспыхнувшему гневу.

— Я ни одного мгновения не думала о браке, ваша светлость. Я вполне независимая женщина с собственными средствами. И я слишком высоко ценю свободу, чтобы навеки связать себя с кем-то вроде вас.

— С кем-то вроде меня? — переспросил герцог, не на шутку уязвленный.

Елена прошлась по комнате. Сделав глубокий вдох, она вновь заговорила:

— Я была оскорблена тем, что вы предложили мне стать содержанкой. Вы хотели, чтобы вся моя жизнь… вращалась вокруг вас, чтобы для меня не существовало ничего, кроме ваших потребностей, как только они у вас возникнут, чтобы я всегда была к вашим услугам и жила ради вашего удобства. И еще вы…

— Все, довольно! — перебил Мерион. Он протянул руку за своей шляпой и перчатками. — Я достаточно долго вас слушал.

— Я не закончила! — выкрикнула Елена. Она стремительно пересекла комнату и остановилась прямо перед герцогом. — Милорд, мы с вами могли бы быть счастливы вместе. Но теперь все, что у нас осталось, — это воспоминания о двух днях, проведенных вместе.

Тут герцог вдруг крепко ухватил ее за руку и привлек к себе. Глядя ей прямо в глаза, он процедил сквозь зубы:

— Я уже сказал вам, синьора, что больше не желаю вас слушать. Советую помолчать.

— Вы мне приказываете? Полагаете, что я ваша служанка? — Елена высвободила руку и в гневе выпалила: — Ваши последние слова — еще одно доказательство того, что вы считаете меня своей прислугой!

— О Елена!.. — Мерион чувствовал, что гнев душит его. — Вы несносная женщина! Имейте в виду: если вам необходимо слышать слова «я вас люблю», то ждать придется очень долго. Я даже своей жене никогда их не говорил. — Он отвел глаза и, понизив голос, добавил: — Видите ли, я не уверен, что знаю, что такое любовь. Но если крики и поцелуи сопутствуют ей, то я не хочу иметь к ней никакого отношения.

— Я рада, что все остается как есть, ваша светлость. — Выражение лица Елены было надменным, как у королевы. — Отвезите меня домой. Немедленно!

Герцог пристально на нее посмотрел. Глядя прямо ей в глаза, он проговорил:

— Хорошо, я выполню вашу просьбу. Но могу сказать, что в моих воспоминаниях вам будет отведено особое место. Я никогда не терял самообладания, разговаривая с женщиной, никогда не позволял себе вспылить. До сегодняшнего дня.

Елена молча натягивала перчатки.

Снова взглянув на нее, Мерион пожал плечами. И напрасно он вспылил — ему следовало обуздать свой гнев.

Твердо решив проститься с этой женщиной навсегда, Мерион вышел из комнаты, чтобы распорядиться об экипаже. Когда же они быстро спускались по ступенькам, он говорил себе с удивлением: «А ведь мне и в голову не приходило, что этот день может закончиться таким образом…»

Глава 26

Мерион решил вернуться к Джексону, после того как расстанется с Еленой. А потом он намеревался отправиться домой и собраться с мыслями, успокоиться за стаканом вина в обществе Магды.

Но сейчас ему предстояло отвезти домой Елену Верано, женщину неглупую, но слишком уж сентиментальную. Очевидно, она и впрямь полагала, что постель — это больше, чем удовлетворение физических потребностей. Но он-то, герцог Мерион, так не считал, и надежды ее были совершенно не обоснованными.

Покидая дом на Сент-Джермен-стрит, он выбрал кабриолет, решив, что прекрасная погода и обратная поездка домой помогут ему достойно покончить с сегодняшним инцидентом. Этот его новый экипаж должен был стать единственным светлым пятном во время нескончаемого путешествия к дому синьоры Верано.

Елена же стоически переносила обратную поездку в Блумсбери, переносила как заслуженное наказание, в котором не вполне понятной оставалась лишь одна деталь: она не знала, в который из кругов дантовского ада она попала и как должна страдать за грехи плотского вожделения и гордыни.

Она не мигая смотрела на темно-зеленый плед, прикрывавший ее колени, разглядывая на нем переплетающиеся нити разных оттенков зеленого, коричневого и черного. Она старалась не думать о предложении герцога, но все равно его слова постоянно звучали у нее в ушах. Его любовница! Мерион попросил ее стать его любовницей, вернее — содержанкой!

От этой мысли ей становилось дурно. То, что он смог свести их любовные объятия к финансовой сделке, вызывало у нее отвращение. Не было смысла поддерживать с этим человеком даже дружеские отношения.

Пытаясь отвлечься от горестных мыслей, Елена стала наблюдать за руками Мериона — он то и дело натягивал вожжи, чтобы заставить лошадь двигаться быстрее, или же, напротив, замедлить ее движение, что являлось грубым напоминанием о том, что таким же манером он попытался управлять и ею, Еленой. Впрочем, в этом, наверное, не было ничего удивительного, ведь он был герцогом, человеком властным и влиятельным. И конечно же, он привык к тому, что все окружающие прислушиваются к его пожеланиям и стараются ему угодить.

Но все же странно, что он никогда не говорил жене, что любит ее. Возможно, это было самое странное его высказывание. Впрочем, теперь это ее не касалось. У них не было общего будущего, и с этим ничего нельзя было поделать. Да-да, ей следовало расстаться с этим человеком, потому что он — герцог, а ее мир — это искусство, музыка, пение. И вероятно, она допустила ошибку, решив вернуться в Англию. Наверное, ей следует уехать отсюда, уехать, например, в Париж, чтобы никогда больше не видеть герцога Мериона.