Нежеланная женитьба

Герцог проговорил это мрачным и возмущенным тоном. Немного помолчав, Онора спросила:

— А вы этого... не хотите?

— Конечно, нет! — отрезал герцог. — Я знаком с принцессой, и уверяю вас, это последняя женщина, которую я взял бы в жены при любых обстоятельствах.

— А меня, значит, вы готовы взять. Почему?

Оноре показалось, что вопрос этот удивил герцога. Немного подумав, он ответил:

— Вы англичанка и принадлежите к семье, которую я очень уважаю.

— Однако, — заметила Онора, — в Лондоне наверняка есть... другие семьи... отвечающие этим требованиям... таким образом, в выборе вы не ограничены. Так почему все-таки я?

Герцог оперся рукой о каминную плиту, словно ища поддержку. Глянув на огонь, он ответил:

— Как я понял со слов вашей тетушки, вы не станете возражать против нашей женитьбы, кроме того...

Он замолчал, и Онора торопливо проговорила:

— Да? Какая другая причина?

— Откровенно говоря, я должен действовать быстро. Думаю, что завтра, когда я прибуду на службу в Букингемский дворец, ее величество доведет до моего сведения, что мы с принцессой составили бы неплохую пару.

И снова в голосе герцога прозвучали суровые нотки, ясно говорящие о том, какие чувства его обуревают.

— Следовательно, из двух зол вы выбрали меньшее, то есть меня, — заметила Онора.

Герцог с недоумением посмотрел на нее и сказал:

— У меня такое чувство, мисс Лэнг, что нам не следовало бы заводить этот разговор, еще более усложняя и без того сложное положение вещей.

— Единственная сложность, ваше сиятельство, заключается в том, что у вас нет никакого желания жениться на мне, равно как и у меня нет ни малейшего желания выходить замуж за человека, которого я... не люблю.

Если бы у ног герцога разверзлась земля, он не был бы так поражен.

Он привык к тому, что незамужние девицы и женщины толпами преследуют его, чуть ли не вешаясь на шею, и откровенно предлагают себя в жены. Герцог и представить себе не мог, что какая-то девчонка, которой он сделал предложение, будет раздумывать, принимать его или нет.

Глядя на Онору удивленным взглядом, словно видя ее впервые, герцог спросил:

— Следует ли понимать, мисс Лэнг, что вы мне отказываете?

— Полагаю, тетя Элин будет очень мною недовольна, — проговорила Онора. — Однако, принимая во внимание ваши истинные чувства, а именно то, что я являюсь для вас лишь удобным средством, чтобы избежать нежеланной женитьбы, мой ответ будет прост и категоричен — нет!

И, решив, что говорить больше не о чем, Онора встала и направилась к выходу. В этот момент та распахнулась и в гостиную вошла графиня.

Она прекрасно понимала, что оставила герцога с Онорой наедине на слишком короткое время. Однако девчонка нежданно-негаданно показалась Элин Лэнгстоун такой очаровательной и элегантной, что она, движимая непреодолимой ревностью, не смогла высидеть в другой комнате дольше.

Когда она вошла в гостиную, первое, что ей бросилось в глаза, это недоуменное выражение на лице герцога. Потом она заметила, что Онора направляется к двери, и резким голосом спросила:

— Что происходит? Куда это ты собралась?

Онора остановилась как вкопанная, не проронив ни слова. Герцог ответил за нее:

— Мисс Лэнг мне отказала!

В его голосе звучало не столько удивление, сколько вызов. Словно он хотел сказать Элин: «Вот видишь! Я же тебе говорил, что ничего не получится!»

— Отказала?! — пронзительно воскликнула графиня.

— Простите, что поступаю наперекор вашей воле, тетя Элин, — проговорила Онора, — но... его сиятельство был со мной вполне откровенным и сообщил мне причину... столь скоропалительной помолвки... Уверена, он без труда найдет... более подходящий объект... для женитьбы, чем я.

Она пыталась говорить твердо и с достоинством, но голос ее предательски дрогнул, и присутствующим сразу стало ясно, что она боится.

Тетя взглянула на Онору полыхающим яростью взглядом и проговорила:

— Пойдем со мной, Онора. Я хочу поговорить с тобой наедине.

Повернувшись к двери, она бросила через плечо:

— В ведерке бутылка шампанского, Ульрих. Надеюсь, она поможет скрасить ваше одиночество.

Она не стала дожидаться ответа и пошла к двери. Оноре ничего не оставалось, как следовать за ней. Выйдя в коридор, тетя направилась к своей спальне, которая располагалась неподалеку — всего через две двери от гостиной.

В будуаре графини Онора ощутила аромат гвоздики и лилий, смешанный с запахом французских духов, которыми постоянно пользовалась тетя.

Закрыв за собой дверь, графиня дошла до середины комнаты и обернулась — лицо ее пылало такой яростью, что Оноре стало страшно.

— Могу я узнать, — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнесла она, — чего ты добиваешься?

— Прошу вас, тетя Элин... — пролепетала Онора, — постарайтесь меня понять... Герцог не горит желанием жениться на мне, как и я не хочу быть его женой!

— Неужели ты и вправду считаешь, дурочка, — насмешливо проговорила графиня, — что можешь расстроить мои планы, поступая по собственному усмотрению?

— Вы... не имеете права... навязывать мне замужество... которое принесет... одно несчастье!

— Если бы твой нищий отец был жив, — бросила графиня, — он был бы вне себя от радости, что ты нашла себе такого богатого и знатного мужа! Он мог бы тянуть денежки из своего зятя, вместо того чтобы клянчить их у каждого встречного-поперечного.

— Это неправда! — воскликнула Онора.

И тем не менее ее неприятно поразило то, что доля правды в тетиных словах есть — отец и в самом деле был бы счастлив выдать ее замуж за герцога Тайнмаута.