Нежилец

— Жил, работал? — вставил Морозов.

Самсонов кивнул:

— Она должна была произвести на него сильное впечатление, если он решил, что обязан приносить ей жертвы.

— А что, индусы пользовались утилизатором? — спросил Коровин. — Я как-то с трудом себе это представляю.

— Я думаю, это нужно уточнить, — ответил Самсонов. — Может, у них было что-то вроде здоровенной мясорубки. Хотя, если честно, очень сомневаюсь.

— Если парень — последователь культа Кали, то дома он должен был устроить подобие храма, — задумчиво проговорил Дремин. — Так?

— Возможно, — согласился Самсонов. — И что?

— А для храма нужны иконы, верно?

— В данном случае — скульптуры Кали, — поправил его следователь.

Дремин нетерпеливо махнул рукой:

— Не важно. В любом случае их надо где-то брать.

— Предлагаешь проверить, в каких магазинах покупали изображения Кали? — спросил Самсонов.

— Думаю, не так уж много лавок, где торгуют индийскими сувенирами.

— А тех, где есть Кали, и того меньше.

— Почему?

— Эта богиня даже в Индии не в почете.

— Серьезно?

— А ты бы любил того, кто требует, чтобы ему каждую неделю приносили в жертву кого-нибудь из твоей деревни?

— Вряд ли.

— То-то и оно.

— Убийца мог заказать скульптуру Кали через Интернет, — заметил Коровин. — Надо проверить и это.

Морозов фыркнул:

— Это нереально!

— Долго, но осуществимо, — возразил Самсонов. — Надо просто выяснить, какие интернет-магазины предлагают изображения Кали. Это редкий товар, вряд ли их закупают десятками.

— Я узнаю, — вызвался Коровин.

Еще час прошел в разговорах. Но все понимали, что, пока криминалисты не закончат работу, делать им особенно нечего. Здесь даже не было Интернета, чтобы начать проверять заказы.

Наконец в дверях появился Полтавин. Вид у него был усталый, на плечах блестели капли дождя. Он вытер комбинезон первой попавшейся на глаза тряпкой, налил себе кофе в пластиковый стаканчик и сел за стол у окна.

— Ну что? — спросил Самсонов.

— Это женщина, — ответил патологоанатом, дуя на и так чуть теплый кофе. — Возраст пока назвать не могу, но, судя по лаку на ногтях, ей меньше тридцати. Впрочем, это только предположение.

— А сразу по ногтям нельзя было понять, что это не мужик? — поинтересовался Дремин.

— Такая мысль у меня возникла, — кивнул Полтавин. — И не только из-за лака, но и из-за крашеных волос. Однако преступник мог попытаться ввести нас в заблуждение.

— Покрасить жертве волосы? — удивился Коровин.

— Точно. И ногти тоже.

— А отпечатки? — спросил Самсонов.

— Есть. Кое-что сохранилось. Правда, нам это поможет, только если девушка занесена в базу данных.

— Это маловероятно, — пробормотал Самсонов.

— Да, — согласился патологоанатом. — Шансы мизерные. Разве что у нее были приводы.

— Проститутка?

— Она стала бы легкой добычей.

— Что сейчас? Забираете останки?

Полтавин наконец решился отпить из стаканчика и тут же сморщился.

— Уже упаковали, — ответил он, брезгливо поставив кофе на стол.

— Значит, сворачиваемся?

— Да. Могу только еще добавить, что не хватает примерно трех литров крови.

— Как, по-твоему, убийца ее собирает? — спросил Самсонов.

— Думаю, тут не так много вариантов.

— Не представляю, как собрать кровь, если человек уже перемолот, — заметил Дремин.

Полтавин уставился на него непонимающим взглядом:

— А с чего ты взял, что он так делал?

— А как еще?

Криминалист пожал плечами:

— Самым простым и логичным способом, я полагаю: разрезал артерию и сцеживал столько крови, сколько нужно.

— А я говорил! — тут же вставил Коровин.

— Зачем тогда перемалывать жертву утилизатором? — спросил Самсонов.

— Откуда ж я знаю? — развел руками Полтавин.

— Есть следы крови, указывающие, что ее собирали именно так, как ты сказал?

— Нет. Крови нет нигде, кроме как на утилизаторе и вокруг него.

— Напоминает алтарь, верно? — заметил Морозов.

— Что? — переспросил Полтавин.

— Для жертвоприношений.

— Хм. — Патологоанатом снял очки и потер переносицу. — Ну, не знаю. Может быть. Это вы из-за рисунка так решили?

— Да, — сказал Морозов. — Это Кали.

— Мне это ни о чем не говорит.

— В Индии ей приносили жертвы.

— Ясно. При помощи утилизатора?

— Нет, наверное.

Полтавин залпом выпил холодный кофе и встал.

— Ладно, — сказал он. — Тут мы закончили. Отчет будет вечером или завтра до полудня. Так что пока отдыхайте.

Через час все покинули территорию завода. Оставили только заградительные ленты и опломбировали ворота.

У Самсонова зазвонил телефон. Это был Фридрих Николаевич Тимченко, психолог. Следователь посещал его некоторое время из-за кошмаров, которые мучили его после смерти сестры. Самсонов нехотя ответил на вызов:

— Да?

— Валера, это Фридрих Николаевич.

— Здравствуйте.

— Извини, что беспокою. Мне звонил твой начальник, сказал, ты занимаешься делом, которое может быть связано с тем… старым.

— Да.

— Не хочешь встретиться?

— Пока нет. Со мной все нормально.

— А кошмары?

— Никаких кошмаров, — соврал Самсонов. — У меня все отлично.

Тимченко помолчал.

— А провалы в памяти? — спросил он.

Самсонов почувствовал волну раздражения.

— Ничего такого не было уже давно, вы же знаете, — ответил он резко.

Кажется, психолог почувствовал его настроение.

— Если что-нибудь… — начал он.

— Я вам обязательно позвоню, — перебил Самсонов.

— Обещаешь?

— Да! Мне нужно идти.

— Хорошо. — Тимченко отключился.

Сев в машину, Самсонов включил радио. Нашел любимую станцию, прибавил звук. Еще не хватало, чтобы с ним носились, как с больным! Его это раздражало раньше, а теперь — просто вывело из себя. И на кой черт Башметов влез со своей заботой?!

Несколько минут, стараясь успокоиться, Самсонов наблюдал за тем, как грузятся криминалисты и опера, затем протянул руку и открыл бардачок. Там лежал пластиковый пузырек с лекарством. Он не принимал его уже давно, но срок годности еще не вышел. Самсонов подержал пузырек в руке, затем открутил крышку и высыпал на ладонь две таблетки. Полминуты неуверенно смотрел на них, раздумывая.