Нежить. Доктор Смерть
Шрифт:
Ефрейтор Жудинов витиевато выматерился, используя не только обороты «Великого и Могучего», но и несколько тюркских наречий и прилагательных, слышанных от сослуживцев из Кабардино-Балкарии. Он едва успел выключить ПНВ, иначе засветка от взрыва могла пережечь «нежную» электронику ночного прицела.
И тут же сверкнула вспышка еще одного разрыва! Он был не таким большим, как удар противотанковой управляемой ракеты, но вот для снайпера имел роковое значение. Жудинов почувствовал, как обожгло правый бок, руку и правую сторону лица. Снайпер упал, продолжая сжимать цевье своей винтовки.
Когда я добрался к нему, Жудинов уже успел потерять сознание. Все его тело было изрублено осколками. Это была, видимо, реактивная граната «ВОГ-25» из «подствольника», она взорвалась
Расстегнул, а где и разрезал ремни, стащил «разгрузку» и «броник», полосатый «тельник» был весь залит кровью. Правда, раны были неглубокие и неопасные. А вот бедро было распахано основательно. Несколько осколков засело глубоко. Темная венозная кровь толчками вытекала из раны. Я разорвал упаковку и прижал перевязочный пакет к ране — он мгновенно набух кровью. Плохо дело. Туго затянул специальный тактический жгут. Посыпал рану «гемостатиком», заталкивая кровеостанавливающий порошок поглубже в рану. Снайпер застонал и открыл глаза. Зрачки его были расширены и упорно не хотели сужаться на свету. Совсем херово!.. Нарушение аккомодации — верный признак шока. Разорвал «индпакет» и быстро наложил на рану стерильную повязку. Потом вколол шприц-тюбик с противошоковым прямо через одежду. Это был не промедол, а более эффективное средство. Устраняя сам шок, оно не угнетало центры дыхания и сердцебиения в продолговатом мозге. Да и действовало эффективнее. Совместная разработка лаборатории РАМН и Санкт-Петербургской Военно-медицинской академии совсем недавно поступила в боевые части десанта для клинических испытаний.
Пустой шприц-тюбик я подколол к штанине рядом с местом укола. Так необходимо делать, чтобы на санитарно-эвакуационном пункте знали, какая была сделана инъекция и в какой дозировке.
Голова у снайпера тоже была изрядно побита. Я быстро сделал перевязку.
— Глаза… Глаза целы? — снова простонал раненый. Лекарство начало действовать — он приходил в себя.
— Нормально с глазами, стрелок, еще повоюем… Блядь! «Духи»!
— Бери мою… винтовку, — слова давались ему тяжело. Спецназовец разжал руку, до сих пор сжимающую цевье ВСС. — Прицел… включи.
— Ага, вот это ты кстати сказал.
Я подхватил «Винторез» и прицелился: на зеленоватом поле ночного прицела четко вырисовались четыре силуэта. У одного ярко светилась область лица — тлела сигарета в зубах.
— Ну, суки «обдолбанные»! — я навел перекрестье на ближайшего и выжал спуск.
«Винторез» тихо зашипел и ткнулся отдачей в плечо. Боевик упал с пробитой башкой. Дозвуковая бронебойная пуля «СП-6» раскроила ему череп. Я повел стволом и всадил две пули в грудь еще одному «чебуреку». Того повело назад, и он рухнул навзничь. Наповал. Чеченские террористы понять ничего не могли: их настигала неотвратимая бесшумная смерть! Тут поневоле впадешь в мистический ужас. Но — ненадолго. Расстояние до них было около трехсот метров, а начальная скорость пули «Винтореза» составляла 295 метров в секунду. Так что оставшиеся два прожили у меня не более двух с половиной секунд!
Поставив оружие на предохранитель, я закинул «Винторез» за спину и взялся за раненого.
— Идти сможешь?
— Ага… Только голова кругом идет.
— Это от контузии и от противошокового. Вперед!
Вместе, перебежками, мы доковыляли до «брони», а там нас уже прикрыли огнем наши ребята. В том бою были и еще раненые, но мы вытащили всех.
Димка Жудинов по прозвищу Леший нашел меня потом. Распили мы с ним и с ребятами водки и спирту немерено… В общем, он неплохим парнем оказался, правда, «пофигистом» изрядным. Понятное дело, что мы все не за идею воевали, но вот конкретно сержант Жудинов просто выполнял свои боевые задачи. И не «заморачивался». К слову сказать, обязанности свои он исполнял весьма неплохо. А все остальное… На мой вопрос он ответил просто: «Я чувствую отдачу винтовки, а уж потом — угрызения совести».
Дима Жудинов поступал строго
по Уставу или по инструкции — но удивительно четко и точно. Позже я узнал, что Леший вызывал ярость в споре со многими «горячими головами», из тех, кто любит порассуждать о «русской идее». Обычно он отшучивался: «Нам, татарам, поебать, что поебанных рубать, что порубанных ебать»! Война — это просто грязная и тяжелая работа. И в этом я был с ним согласен.Ну а сейчас после выпитого Жудинова, как всегда, потянуло на философию. Я еще по армии заметил за ним эту особенность. После того ночного боя в Грозном наш десантно-штурмовой батальон несколько раз пересекался с «Ночными феями» на различных боевых операциях.
— Вот скажи, Игорь. — Жудинов плеснул еще водки и мы выпили. — Мне ведь совсем немного надо: спокойная и обеспеченная жизнь, интересная работа, выпивка, иногда… девушки. И вот скажи, при какой власти я могу все это получить.
— ?..
— Да при любой! На войне я был снайпером, а сейчас — фотокорреспондент. Учусь заочно на филфаке на журналиста. А ты знаешь, что в английском языке глагол «стрелять» и «снимать» — один и тот же: «to shoot»!
— Да, слышал где-то… Ну а в армию-то зачем пошел служить?
— Хотел себя проверить, научиться хорошо обращаться с оружием.
— И как тебе это помогло в обычной жизни?
— Знаешь, я ведь был снайпером-разведчиком, обученным действовать в городских условиях. Работал с бесшумным «Винторезом», а не с той крупнокалиберной дурой — КСВК «Корд» калибра 12,7 миллиметра. И, кроме того, это ты ведь пришел ко мне. — Дмитрий прищурился и посмотрел на меня неожиданно трезвым и осмысленным взглядом.
Я протянул руку, пожатие сержанта Жудинова было крепким. На том и порешили.
ГЛАВА 15
Снайпер в городе
— Какое оружие тебе нужно?
— Мощное и приспособленное для города. Война на тесных улицах существенно отличается от общевойсковых и специальных операций, — задумчиво сказал Жудинов. — В городе много препятствий, прицельная линия, даже при хорошем обзоре, перекрывается разными постройками. Не буду же я сидеть верхом на Золотом Ангеле, венчающем шпиль собора Петра и Павла на Заячьем острове? Да и с «дипломатом» особо по Питеру не пройдешься — полиция обязательно доклепается…
— Проси что хочешь — все достану.
— Так уж и все? — недоверчиво прищурился снайпер.
— Точно так.
Через пару дней я принес спортивную сумку с нужным для дела оружием. Молча раскрыл сумку перед заинтересовавшимся Жудиновым и вытащил разобранный снайперский комплекс.
— Что это — «ВСК-94»?
— Не совсем. ВСК-94 был создан на основе компактного крупнокалиберного автомата «9А-91». Тут — несколько другое.
Новое оружие было создано на основе 9-миллиметрового малогабаритного автомата «СР-3» «Вихрь». Этот «коротыш» был даже компактнее, чем «АКС-74У», и при этом обладал огневой мощью, сравнимой с «Валом» и «Винторезом». «Вихрь» имел складывающийся вверх приклад и двадцатизарядный магазин. Рукоятка взведения затвора была расположена в передней части ствольной коробки и выходила по обе стороны с боков. Это позволяло управлять оружием и левой, и правой рукой. Переключатель режимов стрельбы был сделан в виде такой же поперечной кнопки на задней стенке спусковой скобы позади спускового крючка. В целом автомат был идеальным для скрытого ношения и мощного подавляющего огня.
На базе этого мощного и компактного оружия и был создан снайперский комплекс «СР-ЗМ» «Вихрь-Снайперский». Автомат оснастили отъемным глушителем, новым складным рамочным прикладом и оптическим прицелом. В такой конфигурации комплекс обладал прицельной дальностью в 420 метров. Для города это было практически идеальное снайперское оружие.
— Хорош! Если таскать его без глушителя, то я и тогда смогу из него стрелять. С «Винторезом» такой номер не пройдет: при снятом стволе-глушителе стрельба из ВСС запрещена. А это действительно великолепное оружие для города, — глядя на довольную физиономию Жудинова, можно было подумать, что он выиграл миллион мелкими купюрами. — Какие патроны к нему?