Нежить

К ним быстрым шагом приблизился капитан легионов Димона. Он не мог разглядеть финальную фазу битвы в деталях и поэтому замер на месте, заметив алебастрово–бледную кожу Таммит, слабое свечение её темных глаз и клыки, которые все ещё нависали над её нижней губой. Может, он и испытывал к вампирам личную неприязнь, но до войны ему приходилось мириться с их присутствием в рядах армии. Теперь же он опасался, что подобные существа могли состоять на службе у Сзасса Тэма.

— Все в порядке, — произнес Барерис, вплетая в голос магию, чтобы его слова звучали более убедительно и успокаивающе. — Капитан Ильтазиарра на нашей стороне.

Командир сделал вдох.

— Разумеется. Простите мне мое минутное смущение. По правде говоря, я все ещё не могу прийти в себя. Когда это чудовище вломилось в наши ряды… Не знаю, что бы мы делали, если бы поблизости не пролетали вы и ваши наездники.

Погибли бы, подумал Барерис.

— Был рад помочь.

— Могу ли я попросить вас ещё об одной услуге? Некоторые из моих солдат не знают, что чудовище повержено, и все ещё продолжают спасаться бегством. Не могли бы вы приказать вашим людям поискать их и вернуть назад?

— Конечно.

— Благодарю, — офицер покачал головой. — Во имя Руки, какой кошмар! Мне сказали, что эта дорога безопасна. Вероятно, волна голубого пламени, расколовшая землю и сотворившая это чудовище, прошла здесь совсем недавно.

Нахмурившись, Барерис пожал плечами.

— Может быть.

* * *

Задолго до того, как его начальники в ордене Заклинательства приказали ему отправиться на службу в армию, Тамас Напрет привык не обращать внимания на стоны и хныканье раненых. Любому Красному Волшебнику, если он стремился занять в своем ордене более высокое положение, приходилось постоянно слышать подобные звуки.

И все же сейчас в них, казалось, звучал укор, и это отвлекало мага от наблюдений за звездами. Поднявшись на ноги, Тамас подобрал свой инкрустированный золотыми рунами посох и направился прочь от лагеря.

Он не стал отходить далеко. Даже если поблизости не шныряли воины Сзасса Тэма, иногда в набеги на лесистые холмы Гауроса отправлялись спускавшиеся с Рассветных гор дикие кобольды и гоблины. Остановившись на расстоянии нескольких шагов от ближайшего солдата, Тамас уселся на устланную сухими сосновыми иглами землю, скрестив ноги, и погрузился в медитативный транс. Возможно, боги — если, конечно, хоть один из них ещё оставался в живых — откроют ему, в чем причина их нынешних неудач.

Дмитра Фласс приказала их небольшому отряду сделать все возможное для того, чтобы разорить Гаурос, и, по правде говоря, для того, чтобы сжигать фермы и грабить пункты сбора налогов в этом малозаселенном тарче, не требовалось многочисленного войска, ведь сама Азир Крен с большей частью своих сил в это время сражалась где–то ещё. Мобильность и способность растворяться в лесах спасала южан от расплаты.

По крайней мере, до недавнего времени. Но затем под покровом ночи на них обрушилась орда завывающих кровавых орков и желтоглазых ужасающих воинов. Тамасу и его союзникам все же удалось отбить их атаку, но при этом они потеряли половину отряда, а часть раненых едва ли дотянет до наступления рассвета.

Этого не должно было произойти. Как и всегда, они замели следы и нашли хорошее укрытие. Даже умелому следопыту…

Тамас скорее почувствовал, чем услышал, что за спиной у него кто–то есть, и повернул голову. К нему с парой солдат приблизился Готхог Диэрнина. Готхог был наполовину рашеми, наполовину орком, о чем свидетельствовали его заостренные уши и выпиравшие клыки на нижней челюсти. По мнению Тамаса, подобным существам было не место в рядах командиров, но война уносила жизни многих офицеров–мулан, что позволяло представителям низших слоев населения продвигаться по карьерной лестнице. Со временем он к Готхогу привык.

Но, разумеется, ему не могло прийтись по душе, что эта деревенщина помешала ему сосредоточиться.

— В чем дело? — спросил он.

— Я хочу знать, — произнес Готхог, — почему ты не предупредил меня о приближении врагов.

— Потому что я не прорицатель, — ответил Тамас. — А почему их проворонили твои разведчики и часовые?

— Верно, — произнес полуорк. — Ты заклинатель. Но это не принесло нам особой пользы, не так ли? Поначалу ты вообще ничего не делал. А затем, когда наконец вызвал громадную трехголовую змею, она набросилась на наших собственных людей.

— Но сперва она уничтожила нескольких врагов, и, как только я потерял над ней контроль, то сразу же отослал её обратно в Бездну. Я уже объяснял тебе. Мистические силы Вселенной сейчас нестабильны, и, пока это не изменится, результат волшбы может оказаться непредсказуемым.

Готхог хмыкнул.

— Может, и так. А, может, ты просто не хотел принимать участие в сражении.

— Ты что, дурак? Почему бы это, ведь северяне стремились и меня прикончить?

— Неужели?

Учитывая, что над ним нависали полуорк и двое легионеров, сидящий на земле Тамас внезапно почувствовал себя неуютно. Он поднялся на ноги.

— Ты на что намекаешь?

— Возможно, враги отыскали нас, потому что кто–то подал им знак. Возможно, это был ты.

— Что за чушь! Откуда ты взял этот бред?

— Магу было бы несложно передать сообщение неприятелю. Ваши заклинания позволяют вам общаться на расстоянии. Тебе лишь останется ненадолго ускользнуть из лагеря, и вот ты снова сидишь между деревьями в одиночестве.

— Разве похоже, что я занимался чем–то предосудительным? Я же просто сидел!

— Я не очень–то рад тому, что происходит, — Готхог обхватил ладонью обернутый кожей эфес своей сабли, и лезвие с шорохом вышло из ножен. Остальные солдаты также обнажили палаши. — Ты никогда не делал тайны из того, что считаешь меня грязью, но в то же время, если бы не ты, не видать мне капитанского чина и богатства. Хотел бы я, чтобы ты и дальше продолжал нас поддерживать. Предводителю Орд известно, нам и правда не помешает помощь волшебника, чтобы выбраться из Гауроса живыми. Но я больше не могу тебе доверять, — полуорк и его товарищи сделали шаг вперед и разделились.

От шока и ярости Тамас застыл на месте, теряя драгоценные мгновения. Затем он поспешно отступил.

— Бред! Я не предатель и, кроме того, я — Красный Волшебник! Ничтожества, вы не посмеете меня тронуть!

— О, я думаю, что только что получил все необходимые полномочия, — произнес Готхог. — Но, даже если ты прав, зачем выяснять, так ли это? Я просто скажу, что ты пал в боях с войсками Азир Крен, и никто никогда не узнает правды.

Это ты умрешь, подумал Тамас. Тебе следовало сразить меня прежде, чем я осознал, что мне угрожает опасность.

Он уже давно был готов к подобному повороту судьбы. Стоит только произнести одно имя, и перед ним возникнет алкилит. Этот бесформенный демон с телом, состоявшим из струящейся грязи, будет подчиняться ему в течение тринадцати ударов сердца.

— Шлиши! — выкрикнул Тамас. В воздухе разлилась магия, и он почувствовал, как верхняя часть его посоха от заструившейся в нем силы стала тяжелее, чем нижняя. И тут его оружие взорвалось. Осколки вонзились в щеки и лоб волшебника, и он вздрогнул от боли.